Любить всем сердцем (ЛП) - Солсбери Дж. Б.

— Верни телефон.

Я нажимаю несколько кнопок, прежде чем передать ей устройство.

— Грязные дела по цене барахла. — Я распахиваю дверь. — Текст песни буквально соответствует ее названию, гений. (прим. имеется в виду созвучие «Dirty deeds done dirt cheap» и «Thirty thieves, thunder chief»)

Она пристально смотрит на меня, и я ухмыляюсь, прежде чем захлопнуть дверь и уйти.

Направляюсь в конференц-зал все еще улыбаясь.

Глава 8.

БЕТАНИ

Когда пастор Бен в последний раз чистил свой морозильник?

Этот вопрос проносится в моей голове, когда я смотрю на свежие пакеты замороженных овощей, сложенные поверх кирпичей действительно старых замороженных овощей, покрытых ледяной коркой.

Бросаю взгляд на Эллиот, которая радостно рисует пальцами, сидя за кухонным столом. Она была занята, пока я чистила шкафы под раковиной, и, судя по ее напряженному взгляду на страницу, у меня есть еще минут пятнадцать, пока она не будет готова двигаться дальше.

Вытаскиваю все из морозилки и выбрасываю все несъедобное. Уверена, что замороженный горошек не должен быть сплошным кубиком льда. Все летит в мусорку. Может, после мы с Эллиот вытащим пластиковый бассейн. Обычно я не предлагаю этого, потому что слишком большая работа – вытащить его из сарая, очистить, а затем наполнить водой, но сегодня у меня есть запас энергии.

Вчера в церкви Уайт появился один.

Один!

Как будто этого было недостаточно, он остановился и спросил, как я поживаю. Некоторые могут сказать, что парень просто был вежлив, и в этом нет ничего необычного. Но дело не в этом.

Уайт улыбнулся, посмотрел мне в глаза, как будто действительно слушал. Я уже собиралась спросить его, где Сюзетта, но решила не напоминать о ней и не лопать наш пузырь.

В прекрасном настроении я готова начать новую неделю на позитивной ноте.

Не знаю, почему люди ненавидят понедельники. Они так же хороши, как и воскресенья, шанс для новых начинаний. И видит Бог, мне нужно новое начало. После целой недели, проведенной с Джесси Ли, мне во многом нужно покаяться. Этот человек просто бесит. Он эгоистичен и не задумывается о том, как его слова могут повлиять на других людей. Бессердечен и высокомерен, и... ладно, он немного забавный. Я имею в виду, когда не смеется надо мной, чего почти никогда не бывает.

Я дала новую клятву!

Я больше не позволю Джесси Ли причинить мне боль.

— Что это такое?

Помяни дьявола.

Вздыхаю и поворачиваюсь к возвышающемуся столбу татуированного торса, стоящего над картиной Эллиот.

— Я рисую балерину. — Эллиот продолжает водить рукой, покрытой синей смывающейся краской, по странице.

— Балерины не бывают голубыми. Они розовые. — Он подходит к кофейнику и берет кружку.

— Не слушай его, Эллиот. Искусство субъективно, а это значит, что балерины могут быть любого цвета, какого захочешь.

Хлопаю дверцей холодильника чуть сильнее, чем нужно, и ругаю себя.

Помни о своей клятве.

Джесси смотрит на меня, и вместо того, чтобы подпрыгнуть от страха, я ухмыляюсь. Широко.

— Желаю тебе доброго утра, Джесси Ли. Надеюсь, ты хорошо спал.

Прохожу мимо него с высоко поднятой головой.

— Да, пока не понял, что очнулся в телешоу 40-х годов.

Прочищаю горло и мысленно стряхиваю его подколку.

— Неудивительно, что ты сумел поразить женщин своим очарованием. — Я закатываю глаза и убеждаюсь, что он смотрит на меня, когда делаю это.

Джесси прислоняется задницей к стойке, и потягивает кофе, слегка улыбаясь из-за кружки.

— То, чем я поразил женщин, не имеет ничего общего с моим очарованием. Это все благодаря моему большому…

— Не вздумай заканчивать эту фразу!

Он щурит один глаз так, как большинство женщин сочли бы очаровательным, но не я.

— Самолюбию. А что, по-твоему, я собирался сказать?

Мое лицо пылает, и я занимаюсь уборкой вокруг Эллиот. Низкий рокот его смеха заставляет меня сжать кулаки и искать что-нибудь, чтобы бросить в него.

Клятва!

Отвернувшись, закрываю глаза, выдыхаю и ослабляю напряжение в мышцах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Эй, няня. Ты случайно не видела мою посылку? (прим. package – посылка, пакет, сверток; но также на сленге – мужские гениталии).

Мои глаза распахиваются, и я резко оборачиваюсь.

— Ну вот, опять ты!

Топаю к нему и ненавижу озорные огоньки в его глазах. Останавливаюсь прямо перед ним в таком раздражении, что он в замешательстве приподнимает брови над нереального цвета глазами. Серьезно, это контактные линзы?

— Ты просто ничего не можешь с собой поделать, да? — шиплю я. — Я же просила тебя никогда не говорить со мной о С-Е-К-С-Е, а ты отказываешься уважать мои желания. Говорю тебе это еще раз громко и ясно, Джесси Ли.

Он прислоняется к шкафам и выглядит слишком расслабленным, даже веселым.

— Если бы мы жили в антиутопическом обществе и спать с тобой означало бы, что я получу солнечный свет, кислород и всю пищу, которую смогу съесть, а также сохраню возможность продолжения рода для всего человечества, я бы все равно не прикоснулась к тебе. — Подхожу ближе, и в его глазах вспыхивает огонь, что выводит меня из себя еще больше. — Я скорее умру от цинги и убью всякую надежду на выживание человечества, чем займусь С-Е-К-С-О-М с тобой.

Закончив свою тираду, я вдруг осознаю, как близко мы стоим друг к другу. Я делаю большой шаг назад и ударяюсь спиной о плиту.

Джесси наблюдает за мной, и жар в его глазах заставил бы меня подумать, что я зашла слишком далеко, если бы не его ухмылка.

— Итак... позволь мне прояснить ситуацию. Это значит «нет»? Ты не видела мою посылку?

Я уже готова закричать, когда Эллиот поднимает голову и указывает на дверь.

— Папочка положил её туда.

Что? Я резко оборачиваюсь и, к своему крайнему удивлению и разочарованию, вижу прислоненный к стене у телевизора высокий пакет, завернутый в коричневую бумагу.

Джесси ухмыляется.

— Спасибо, малыш.

Джесси подходит к пакету, а я, разинув рот, подыскиваю нужные слова, пока он поднимает его и несет в свою комнату. Но остановившись на пол пути шепчет:

— О тебе многое говорит то, что ты чувствуешь необходимость произносить слово «секс» как ругательное слово.

Подмигивает и уходит.

Когда он захлопывает дверь, я, наконец, закрываю рот, беспомощно глядя в коридор.

Я идиотка.

Меня тошнит от всего этого. Снова.

То, что я наговорила Джесси, когда он просто искал посылку... ну, это было неприемлемо и недружелюбно. Не знаю, что именно в этом парне пробуждает во мне самое худшее, и я чувствую себя отвратительно. Набросилась на него, когда он в кои-то веки этого не заслужил.

Джесси не разговаривал со мной всю дорогу до своей встречи. Он делал это и раньше, и обычно я не принимала это на свой счет, но после того, как я с ним обошлась, я знаю, что его молчание на этот раз было личным.

Высаживаю Эллиот у её школы и мчусь через полгорода, чтобы забрать подарок-извинение. Слава Богу, что «Лексус» очень быстрый. За пять минут до назначенного времени возвращаюсь в церковь, чтобы забрать Джесси. Мой желудок скручивается в узел. Мое предложение мира казалось хорошей идеей, но теперь, когда Джесси мог выйти из этих дверей в любую минуту, я подумываю о том, чтобы мчаться к ближайшему мусорному баку.

Мне действительно нужно извиниться? Несомненно. Я неправильно его поняла и восприняла слова, как крайне неуместный комментарий, в присутствии ребенка, но словесных извинений было бы вполне достаточно. Вот дерьмо, что я делаю? Как только он увидит, что я для него приготовила, воспользуется этим, чтобы унизить меня и сыграть на моей доброте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Замечаю ближайший мусорный бак. Прямо у входных дверей. Если я побегу, то успею его выбросить.

Распахиваю дверь, проверяю, не смотрит ли кто-нибудь, и бегу к мусорному баку. Я нахожусь примерно в четырех футах от него, когда дверь в церковь распахивается. Мои кеды скрипят по бетонному входу, когда я останавливаюсь.