Черный список - Александра Маринина

Ай да Ирочка! Видно, я ее недооценил, она оказалась куда более проницательной, чем я мог предполагать. Но углубляться в обсуждение вопроса о Рите я не хотел, поэтому стал с преувеличенным вниманием рассматривать приготовленные к обеду миски и тарелки с едой.

– Ира, а это из чего сделано? – спросил я, показывая на нечто глянцево-белоснежное с разноцветными вкраплениями.

– Это творог, взбитый со сметаной и сливками.

– А вот это, цветное?

– Это кусочки персиков, ананасов, клубника, черная смородина.

Я еще некоторое время поотирался на кухне, соблюдая вежливость, и вышел во двор.

– Танечка, как ваши шестьсот строк?

– Уже триста пятьдесят намолотила, – ответила она, не прекращая набирать текст. – После обеда еще два часа поработаю – и можно идти купаться. А как прошел ваш поход по делам? Удачно?

– Увы. Не буду вас отвлекать, потом расскажу.

Она сняла руки с клавиатуры и сладко потянулась.

– Все, перерыв. Все равно надо аккумулятор подзаряжать, его только на три часа хватает. Лиля, будь добра, воткни его в розетку в нашей комнате.

Лиля взяла зарядное устройство и пошла к лестнице, ведущей в комнату Иры и Татьяны. Как только она отошла на безопасное расстояние, Таня тихо спросила:

– Что у вас? Что-то плохое?

– Сережа нашел человека, к которому ходила Доренко в день перед убийством. А этот человек вчера умер. Очень похоже, что он дал ей какую-то видеокассету, которую она и принесла в пакете с желтыми ручками. Но пакет пропал, и кассета вместе с ним.

– Кто этот человек?

– Отставной военный, работавший в разведке. Семьдесят три года, вдовец, увлекается любительскими видеосъемками.

– И вы думаете, что кассета имеет какое-то отношение к двум убийствам?

– Нет, не думаю. Я просто не вижу, какая тут может быть связь. Но найти ее все равно надо. Знаете, как говорят немцы? Во всем должен быть порядок. Если Ольга пришла в гостиницу с сумкой, то эта сумка должна где-то быть, и ее надо найти. А то я один раз так нарвался, упустив из виду, казалось бы, пустяк. Кстати, ситуация была очень похожая. Свидетель, который видел убийцу входящим в подъезд дома, утверждал, что он был в темно-зеленой куртке и ондатровой шапке, а другой свидетель, который видел его выходящим из лифта на восьмом этаже, стоял на том, что он был в темно-зеленой куртке и без головного убора. Этого оказалось достаточно, чтобы адвокат вцепился мертвой хваткой в судью: пока, дескать, мы не докажем, что подсудимый шапку снял и между этажами выбросил или в лифте оставил, я буду настаивать на том, что оба свидетеля видели разных людей. Мой-де подзащитный входил в дом в шапке и шел к знакомым на третий этаж, а на восьмом этаже, рядом с квартирой потерпевшего, видели не его. Судья и так, и сяк крутился, а делать нечего. Все сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Послали дело на доследование с указанием: выяснить вопрос о шапке, иными словами – найти ее, проклятущую, и доказать, что она принадлежит подсудимому. Ясно, что ее не нашли. Следователь потом локти кусал, да и мне обидно: с таким трудом убийцу этого вычислили, нашли, задерживали со стрельбой, двое моих ребят чуть не погибли, а все впустую. Так что, если уж мы с вами взялись помогать бедному мальчику Сереже, надо делать все по уму, чтобы он нас потом худым словом не помянул.

– А фамилия того адвоката – Захаров? – спросила вдруг Таня.

– Точно. Как вы догадались?

– Так он наш, питерский. Приехал тогда из Москвы после процесса и всем рассказывал про эту шапку. Он вообще-то очень грамотный и цепкий, я всегда внимательно слушаю, когда он хвастаться начинает и всякие байки травит, массу полезных вещей можно услышать, которые потом в работе пригодятся. Я, кстати, вскоре после этой истории с шапкой закрывала одно большое дело, писала обвинительное заключение и под впечатлением захаровского рассказа обнаружила такую неувязочку, что опытному адвокату только за краешек ухватиться – и конец моим многомесячным трудам. И неувязочка-то пустяковая, в прежние годы на нее и внимания бы никто не обратил. И представляете, получает адвокат дело, читает обвиниловку и начинает хохотать прямо у меня в кабинете. «Вы чего? – спрашиваю. – Грамматическую ошибку нашли?» – «Нет, – говорит, – я же в деле с момента задержания обвиняемого и помню точно, что вот в этом месте несостыковочка была. Когда я услышал от Захарова, как он из такой вот малюсенькой детальки оправдательный приговор выкроил, сразу сообразил, что и тут можно поиграть. А вы, Татьяна Григорьевна, несостыковочку эту убрали, тоже, видно, историю про шапку слышали». Так что в известном смысле, Дима, я ваша крестница. Училась на ваших ошибках, хоть мы и знакомы-то не были. Забавно, правда?

Ира принесла из кухни тарелки и приборы и принялась накрывать обед. Лиля вернулась и молча сидела на краешке длинной скамьи у стола, листая «Вестники кинофестиваля», которые каждый день приносила Рита. Ира и Таня горячо обсуждали вопрос о том, уместно ли пригласить к обеду седобородого очкастого отдыхающего из соседнего дома, который, как я видел сквозь густые заросли крыжовника, вернулся с пляжа на сиесту и развешивал во дворе мокрые плавки и полотенца. Я тоже принял участие в обсуждении, потому что мне, совершенно непонятно почему, захотелось, чтобы вышло так, как хочет Ирочка. Я чувствовал какую-то вину перед ней, а Татьяна явно не была настроена общаться с незнакомым человеком.

– Девочки, с соседями всегда надо дружить, – говорил я тоном умудренного жизнью старца. – Мало ли что случится, все-таки мужчина, будет кого на помощь позвать.

– Дима, вы что, полагаете, на нас нападут бандиты в масках? – скептически спрашивала Таня.

– Нет, Владик прав, – настаивала Ирочка, расставляя на столе миски с салатом и творожным десертом.

– Папа, а кто такой Виктор Бабаян? – подала голос Лиля, изучавшая «Вестник кинофестиваля».

– Это такой режиссер, детка, он снимает фильмы. Ты не хочешь помочь тете Ире?

Лиля послушно отправилась на кухню и принесла хлеб и тарелку с зеленью. В конце концов седобородого решили пригласить. Ирочка вышла за калитку и через несколько минут вернулась вместе с ним, смущающимся до дрожи в ногах. Я сел рядом с Татьяной, чтобы при первой же возможности возобновить потихоньку разговор на интересующую меня тему. Во время обеда Ирочка щебетала со своим поклонником, Лиля снова думала о чем-то своем, а мы с Татьяной ломали голову над тем, куда могла деваться кассета в дурацкой фиолетовой сумке.

– Вынуждена вас огорчить, Дима, – вполголоса говорила Таня, слизывая с ложки густую белую массу творожного десерта с фруктами. – Либо Доренко сумку с кассетой кому-то отдала до того, как ее убили, либо ее украл убийца. И тогда все наши с вами рассуждения об устранении конкурентов неверны. Смотрите, что получается: убийца приходит в номер к Доренко, убивает ее и хочет найти кассету, но по каким-то причинам это у него не получается. Вариант первый: в этот момент возвращается Довжук, и убийца просто не успевает поискать то, что ему нужно. Не исключено даже, что когда Довжук вернулась в номер, убийца еще был там, а поскольку Людмила, как вы мне рассказывали, сразу начала визжать и выскочила в коридор, он вполне мог выйти незамеченным, воспользовавшись суматохой и паникой. Вариант второй: он взял по ошибке не ту кассету, но понял это только тогда, когда просмотрел ее. Тогда он возвращается. И возвращается он в тот номер, где в данный момент находятся вещи убитой Доренко, то есть в «люкс» Аллы Казальской. Убивает мирно спящую Довжук и перерывает весь номер. А шкатулку с драгоценностями забирает для отвода глаз. Так что все сходится на кассете. Весь вопрос только в том, нашел ли ее убийца или сама Доренко ее куда-то задевала. Но, Дима, то, что я сейчас сказала, – чистый плод фантазии, потому что ни вы, ни я не знаем точно, что было в сумке. Это мы с вами так придумали, что в ней была кассета Вернигоры. Но ведь это может оказаться и коробка печенья, которую Ольга купила к утреннему кофе, чтобы завтракать, не выходя из номера. И тогда сумка и то, что в ней находится, никакого отношения к убийству не имеют. Тогда снова возвращаемся к борьбе конкурсанток. Надо все-таки выяснить, что же было в сумке. И куда она, в конце-то концов, делась. Ведь если весь сыр-бор не из-за нее, то где-то же она должна быть. Я вам предлагаю следственный эксперимент.

Я кивнул. Конечно, надо искать эту чертову сумку во что бы то ни стало, чтобы более или менее определиться с версиями.

– Папа, а кто такой Олег Юшкевич? – спросила Лиля, которая, воспользовавшись тем, что я увлекся беседой с Таней и оставил ее без надзора, снова раскрыла «Вестник» и стала читать за обедом.

– Это артист, котенок. Не читай за едой, сколько раз тебе говорил.

Она вздохнула и покорно отложила журнал. Некоторые люди рождаются художниками, музыкантами, вундеркиндами. Моя дочь родилась читателем. Для нее складывать буквы в слова и фразы было так же естественно и необходимо, как дышать.