Беглец - Лоринна Ли

Зато Грым как-то застал ее на опушке чащи, где широкие звериные тропы вели аккурат к самому Урочищу. Обнаружив след своей «доченьки», он направился по нему, сокрушаясь, что бестолковый ребенок убредет в лапы к каким-нибудь паукам и стрекозам. Вскоре удалось настичь беглянку.

Йарра сделала привал на маленькой полянке.

Грым осмотрел стоянку с дерева, на которое ворча взгромоздился для лучшего обзора, и довольно хмыкнул.

Сам бы он также облюбовал именно это место, а уж скотий вор знал толк в лесной жизни. Место было на возвышении, и ветер сдувал в низины обычных комаров, в то же самое время, над холмиком тесно сплетались вьющиеся растения, создавая непреодолимое препятствие для Порченых комаров. Была тут довольно чистая на вид и запах лужица и пара камней из той породы, что улавливали даже слабый солнечный свет, сочащийся из густой листвы, долго удерживая тепло.

Порадовавшись за свою «доченьку», Грым задумчиво стал скрести за ухом. Хотя по всем признакам ясно, что кругом пруд пруди дичи, да и на дне лужи явно водились вполне съедобные Порченые головастики, Йарра собирала какие-то корешки и травы.

Грым тихонечко соскользнул с дерева, да и пошел к ее стоянке.

Шел он так, как умел в округе ходить лишь только он один. Ни одна сухая травинка не хрустнула. Тем не менее, девушка торопливо обернулась в ту сторону, с которой он, скрытый кустами боярышника, приближался к ее стоянке. Сконфуженный Грым показался из чащи, смущенно покашливая. Йарра улыбнулась ему и вернулась к своему странному занятию.

Грым уселся на теплый камень и стал рассматривать ее. Ему нравились ее точные и быстрые движения. Она споро и толково развела в ямке огонь, примостила над языками пламени глиняную миску его, Грымовой, работы, принесла воды и бросила в нее целую охапку зелени. Грым осмотрелся и с удивлением не нашел среди разложенный вокруг кострища Йарриных вещей ничего съестного. Тогда он тяжело вздохнул и принялся рыться в своем мешке.

Оттуда он извлек сушеные грибы, отправившись в тенистую низину, нарубил гибких веточек, нанизал на них сморщенные шляпки и стал возиться со своим костром.

Так они и хлопотали, изредка обмениваясь взглядами и улыбками. Они были чрезвычайно похожи, оба не любили людскую трескотню, и оттого прекрасно друг друга понимали. Молча они могли часами бродить по лесу, лишь Грым иногда показывал на что-нибудь полезное или красивое волосатым пальцем, а Йарра вглядывалась и кивала, соглашаясь и запоминая.

Наконец варево в миске загустело. Йарра жадно стала есть его деревянной ложкой, обжигая губы и беззвучно ругаясь на кипящее месиво. Потом вдруг спохватилась и предложила Грыму словами, что было довольно редким случаем: — На, поешь, целый день ведь по лесу шатался.

Грым хмыкнул про себя, уловив явственные интонации Мамаши в девичьем голосе и потянулся к ложке. От пряного травяного запаха перехватило дух. Первый же глоток заставил его вскочить и броситься к кустам. Добежать он не успел и принялся блевать. Йарра с удивлением застыла с ложкой в руках. Наконец, Грым пришел в себя. Горло скотьего вора словно онемело, а в глазах щипало так, словно он вывалялся в целой копне дикого чеснока.

— Что это за дрянь, доченька?

Он сам удивился собственному голосу и не только потому, что редко его слышал. Просто горло было сведено так, что звуки вырывались из его могучего нутра, словно пузыри из-под торфяных пластов на болоте.

— Еда, — коротко ответила Йарра. И вновь принялась есть кипящую зеленую жижу.

Грым повертел головой, почесал за ухом, потом бросился к своему костру. Грибы уже начали подгорать. Только удостоверившись, что с ними ничего не случиться, он вновь обратил свое внимание на Йарру. Но та с видимым удовольствием уплетала диковинный супчик и не поворачивала к нему головы. Тогда Грым поднялся и посмотрел на остатки нарванных девочкой трав, не попавших в миску, которые сиротливой кучкой лежали на сером валуне.

Грым разбирался в лечебных травах, в съедобных, мог при случае приготовить растительный яд, хотя предпочитал добывать его из челюстей Порченых насекомых.

Он отличал ягоды и корешки, годные к употреблению по весне от тех, которые в это время года были не питательнее трухи из давно мертвого пня, но тут спасовал. На первый взгляд — просто трава, всякая разная, вырванная с корнем в разных местах холма без всякого смысла и толка.

Грым ткнул пальцем в зеленую кучку и вопросительно поднял брови, когда Йарра посмотрела в его сторону.

Та указала на миску на огне и ложку в своих руках. Дескать, сказано же, еда. Не нравится, так ешь свою и не приставай. Именно это означали слегка надутые в совершенно детской обиде губы. Но Грым снова беззвучно спросил, указывая не на варево, а на копну. Тогда Йарра растеряно захлопала глазами, а потом хлопнула себя по лбу. Глаза Грыма залучились изнутри. Он очень любил, когда его понимают.

Йарра обвела рукой вокруг. Грым еще раз пожал плечами, и тогда она показала извивающимися ладонями, как прорастает к солнцу трава, и вновь обвела рукой зеленый склон. Грым хмыкнул. Он получил явственный ответ на свой вопрос, и это не пролило ни капли света на загадку. Ясно было, что это именно трава вообще. Но вот зачем ее есть?

Мелькнувшая было мысль вновь попробовать похлебку вызвала новый прилив тошноты. Грым опять пожал плечами и внимательно осмотрел склон. Вот слева от него, ближе к боярышнику, рос вполне съедобный корнеплод. Его Йарра обошла и вырвала целый зеленый клок в паре шагов от любимого Грымова лакомства. Вокруг полным-полно подорожника и одуванчиков, весьма даже недурных, когда под рукой не оказывалось даже полевой мыши, или глупого Порченого майского жука. Но все это Йарре не надо. То есть, когда Мамаша приправляла этими растениями домашнюю стряпню, Йарра ее ела, но сама себе готовила что-то совершенно невозможное.

Не затем ли она уходит так далеко от дома, думал Грым, наблюдая, как Йарра приканчивает миску. Но эти мысли были прерваны аппетитным запахом, заставившим забыть тошнотворный отвар. Поспели грибы.

Грым принялся поедать их, с облегчением чувствуя, что буря в желудке сходит на нет, а горло вновь становится чувствительным. Правда, вкус все еще оставался слегка притупленным. Подошла Йарра, с явным любопытством наблюдавшая за его трапезой. Мамаша не переносила одного только вида грибов, да и боялась, что забредет какой-нибудь расторопный Распознающий, и их примут за скрытых сектантов. Так что Грым, когда ему хотелось отведать грибочков, брал у нее жбан сметаны и отправлялся в лес, или в степь. Так что Йарра никогда не видела его любимого яства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});