Вернуть себе клыки - Михальчук Владимир

Славненько. Приписываем желтоокого к короткому списку. Он у нас теперь первый, следом за паршивым козлоборотнем Гарром и госпожой Измаэлью.

Что же мне делать? В задумчивости почесываю подбородок, затем затылок. Знаю, что почесывание затылка – признак слабоумия. Но меня ведь никто не видит, правда? А в одиночестве так приятно почесываться.

Внезапно шею пронзает боль. Палец зацепляется за какую-то шероховатость. Скребу ногтями, выдвигаю коготь на указательном пальце. Долгое время не удается, но вскоре поддеваю миниатюрную шляпку ногтем. Вытаскиваю из затылка длинную и тонкую, почти невидимую иглу.

С видом тупейшего ослоборотня разглядываю этот внезапный подарок. Теперь понимаю, откуда появился мой желтоглазый знакомый. Я видел ни что иное, как направленную галлюцинацию, навеянную магическим путем. Такое под силу даже слабым волшебникам. Заговариваешь иглу, создаешь в ней небольшой мистический образ, в данном случае – левитирующий янтарный глаз. Незаметно вонзаешь иголку в какого-нибудь доверчивого идиота. И через фантомный образ нашептываешь дураку необходимые команды. Если подопытный обладает крепкой психикой, то может и не поддаться на "уговоры" с дистанции. Если психика слаба, можно и мозгами двинуться…

Ну ясное дело! На меня смогли повлиять по многим причинам. Во-первых любое существо, после трансляции из мира в мир, становится очень доверчивым. Во-вторых во мне даже в тюрьме еще оставались какие-то крохи алкоголя, выпитого в Преогаре. В третьих… Да много этих вариантов. Итог один: меня использовали по полной программе.

Начинаю вспоминать, кто ко мне дотрагивался после прибытия в Валибур. Первая двойка подозреваемых отпадает. Ни Измаэль, ни проклятый Гарр ко мне не прикасались. Значит, кто-то из тюремщиков…

Прихлебываю из ополовиненного бочонка. Чувствую себя невероятно усталым и пьяным.

Вдруг раздается стук в дверь.

Ужас холодными пальцами сжимает мою печенку и почки, хохочет в грузи, издавая утробные звуки.

Я ведь не поднял навесной мост! Фамильный демон мне под хвост! Прямо поэт нетрезвый…

Но кто может явиться ко мне среди ночи? Все ведь знают, что меня дома нет, сменил жилье с фамильного замка на уютную камеру в Управлении Наказаний. Наиболее вероятно, это полиция пришла по мою душу.

Вспоминаю про конфискованный у следователя "Каратель". Четвертая модель, упрощенная, но и ею можно воевать.

Поднимаюсь с кровати, нетрезво шаркаю босыми пятками по холодному паркету. Комната пляшет вокруг меня, пол раскачивается и грозит угостить меня по лбу. Но даже пьяный оборотень, хвала гостеприимной таверне "Шовинист", может оказаться смертоносным противником.

Открываю дверь и застываю на пороге. Занесенный над головой "Каратель", превращенный в полуторный меч, подрагивает в ладони.

– Здравствуй сынок, – следом за приветствием из коридора вылетает тяжелый кулак, одетый в мятую железную перчатку.

Металлические костяшки пальцев с хрустов врезаются в мою челюсть. Земля уходит из-под ног и радушно встречается с затылком. Сквозь уплывающее сознание слышу:

– Это тебе за то, что обесчестил мою дочь, засранец!

Ухожу в неизвестность.

(объяснительная)

"Дураку – счастье",

несчастный мудрец22:55 Второвечерника.

Иштван приготовился прыгнуть в комнату. Но перед глазами вдруг выскочило оранжевое меню.

"Ждите дальнейших указаний", – сообщила демонская программа.

Слесарь едва удержался на каменном выступе. Забалансировал на носке сапога, мертвой хваткой уцепился в приоткрытую ставню. Едва не уронил свой сверток, в последнюю минуту ухватился зубами за широкую головку разводного ключа. Несмотря на скудность мышления, щедро облился потом. Он уже знал, что малейшее прикосновение к серебристому "бойку" может превратить живую плоть в холодный камень.

В спальне финансового магната появился кто-то еще. Неизвестный несколько раз постучал в дверь и, не дожидаясь приглашения, вступил на мягкий зеленый ковер. Иштван не сумел рассмотреть незнакомца. В узенькую щель приоткрытого окна он увидел только странные замшевые туфли, с острыми раздвоенными носками.

Вспыхнули матовые настенные бра, комната наполнилась мягким изумрудным светом. Из темноты проступило широкое Зерцало Душ в позолоченной раме. Нарисовались линии громоздкого шкафа для одежды. В дальнем углу притаились приземистый комод и еще одно зеркало, обычное. На полу вальяжно расстелился толстый ковер зеленого цвета, с очень густым и высоким, по щиколотку, ворсистым покрытием. На нем в беспорядке валялись мягкие пуфики такого же цвета и скомканная рубашка. Рядом с ножкой большущей кровати виднелась пара заскорузлых носков, очень твердых на вид. Кажется, хозяин не любил очень часто менять белье.

– Здравствуй, глубокоуважаемый, – сухо поздоровался Амрулл харр Гобсекафф. – Какими судьбами?

– Желаю приятнейшей ночи, – ответил гость. Зашуршали одежды, видимо он поклонился или сел в глубокое мягкое кресло без пружин. – А также счастливого первоутрия.

– И тебе того же, – еще более сухо процедил Амрулл. – Неужели деньги принес?

Прохладный воздух всколыхнулся от смешка.

– Что ты, что ты, милейший, да как бы я смог принести на себе такой громадный мешок золотых.

– Мог бы носильщиков нанять, – помог с решением Гобсекафф. – Если денег нет, зачем пожаловал?

– Поговорить, – расплывчато пояснил пришелец.

– Дай угадаю, – хмыкнул Амрулл. – Будешь в ногах у меня валяться, просить, чтобы отсрочил выплату кредита. Угадал?

Ночной гость хранил молчание.

– А потом, – продолжил хозяин комнаты, – предложишь мне свою жену или сестру в качестве любовницы. Лишь бы только дали тебе немного времени.

– Откажешься? – поинтересовался незнакомец.

– Конечно, – снова хмыкнул Амрулл. Совершенно не стесняясь посетителя, он разлегся на громадной кровати, захрустел матрасом и открахмаленными одеялами. Финансовый магнат стал похож на толстенную жабу в белом халате, развалившуюся на шелковых подушках – подобная картина висела над спинкой кровати. – Я женщин не люблю. Вот если бы ты…

Пришелец промолчал.

Иштван прищурил выкатившиеся на лоб глаза. Он ни капельки не жалел, что имеет узаконенную возможность убить господина харр Гобсекаффа.

"Извращенец! – орал про себя герой. – Я тебе сейчас голову отвинчу".

– Впрочем, – рассмеялся Амрулл, – мужчин я тоже не слишком жалую.

– И что же ты любишь? – вопросил гость.

– Деньги! Имея много золота, перестаешь думать о плотских утехах. Ибо самое главное – учет и баланс. Непреложная истина!

– Впервые слышу.

– Еще бы. Ты ведь не посещаешь церковь имени Райского Гроссбуха, – менторским тоном заявил хозяин дома. – Если бы заходил хоть раз в неделю и прослыл глубоко верующим оборотнем… Так уж и быть, я мог бы отсрочить время выплаты, скажем… на неделю.

– Обязуюсь сегодня же пойти на первоутреннюю службу, – поспешно выпалил незнакомец.

– Поздно спохватился, невежда, – каркнул Амрулл. – Во второутрие ты придешь ко мне вместе с большим мешком золотых валлов. И с тележкой золота, на которой смогут уместиться все проценты от нашей сделки.

– Это невозможно, – едва не плача, ответил гость. – У меня нет таких денег. Даже если продам имение, все равно не хватит!

– Твои проблемы, – голос харр Гобсекаффа был настолько сух, как новейший магический подгузник для младенцев. – Ты мог подумать об этом, когда появился у меня на пороге.

– Мне срочно требовались… эх, – в узкую щель между ставнями Иштван увидел тонкую руку, которой взмахнул пришелец. – Да что я тебе рассказываю. Ведь у тебя ни совести, ни сострадания.

– Эти низменные добродетели мгновенно атрофируются, едва выдаешь свой первый кредит, – мудро заметил Амрулл.

– Ты не Главный Кредитный Инспектор Валибура, – зашипел неизвестный, – ты Главная Пиявка! Тебя надо давить… Посыпать солью и растереть каблуком, когда отпадешь!

– Попробуй, – угрожающе набычился харр Гобсекафф. – Но ты принесешь мое золото ровнехонько во второутрие.

– Ты понимаешь, что подписываешь себе смертный приговор, Инспектор? – дрожащим голосом спросил незнакомец. – Я ведь могу убить тебя и спокойно жить дальше. И даже самая распоследняя кредитная шавка не узнает о моем договоре займа.

Амрулл поерзал на кровати, сел, уставился на ночного гостя.

– Я тебе еще раз говорю: попробуй. Дом заговорен, никто не сможет убить меня, ни оборотень, ни демон.

– О смертных ты не подумал? Или о героях, борцах со злом? – донесся довольный голос посетителя. – Не подумал ведь?

Харр Гобсекафф скрипнул зубами и приподнял подбородок. Это должно бы показать его совершенно невозмутимым и самоуверенным демоном. Впрочем, подобная роль не слишком подошла толстенькому рогатому человечку. Выглядел он довольно взволнованным.