Ведьма: Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз - Грегори Магвайр

— Ах нет, нет, — отважно перебила ее Галинда. — Я не могу спать в общей спальне, Розовой или любой другой. Вы меня не поняли.

— Я все прекрасно поняла, мисс Галинда, — сказала мадам Кашмери, и в ее выпуклых рыбьих глазках сверкнул недобрый огонек. — Несчастный случай, опоздание — а селить надо сейчас. Поскольку ваша опекунша отсутствует, решать буду я. И пожалуйста, не отвлекайте меня больше. Время идет, а мне нужно назвать других студенток, которые поселятся в Розовой спальне вместе с вами.

— Прошу, мадам, позвольте переговорить с вами наедине, — в отчаянии воскликнула Галинда. — Я ведь не за себя волнуюсь, самой мне совершенно безразлично, где спать, но моя опекунша… Я бы не советовала вам назначать ее смотрительницей за общей спальней. По причинам, которые не стоит обсуждать прилюдно.

Галинда говорила первое, что лезло в голову, но ложь получилась убедительней, чем у мадам Кашмери. Директриса была заинтригована.

— Вы поражаете меня своей дерзостью, мисс Галинда, — с легким укором произнесла она.

— Что вы, — откликнулась Галинда с озорной улыбкой, — я вас еще не поразила.

Хвала Лурлине, директриса рассмеялась.

— Нет, какова смелость! Хорошо, можете прийти ко мне сегодня вечером и рассказать о тайнах вашей опекунши. Ну а пока я, так и быть, пойду навстречу и поселю вас в двухместную спальню. Только я все же попрошу вашу опекуншу присмотреть за второй студенткой. Если, конечно, не возражаете.

— О, с этим-то она справится.

— Что ж, — мадам Кашмери пробежала глазами список имен. — В соседки мисс Галинды Ардуэнской я приглашаю… Ну, скажем, мисс Эльфабу Тропп из Нестовой пустоши.

Никто не шелохнулся.

Мадам Кашмери поправила браслеты на руке, прижала пальцы к горлу, откашлялась и повторила уже громче:

— Эльфаба Тропп!

В конце зала поднялась девушка, по-нищенски одетая в красное лоскутное платье и громоздкие стариковские башмаки. Когда она выступила из тени, Галинда подумала было, что свет играет с ней злую шутку, отражает на коже девушки мох и плющ с соседнего здания. Но вот она, подняв свой саквояж, шагнула вперед, и кажущееся стало очевидным. Заостренное лицо девушки, по бокам которого спадали длинные, непривычно черные волосы, было зеленым, как у мертвеца.

— Правнучка герцога Троппа, уроженка Манчурии, долго прожила в Квадлинии, — читала мадам Кашмери. — Как это интересно, мисс Эльфаба! С нетерпением ждем ваших рассказов — где бывали, что видали. Мисс Галинда, мисс Эльфаба, вот вам ключи. Комната двадцать два на втором этаже.

Директриса широко улыбнулась подошедшей к ней Галинде.

— Мир так широк. Чего только в нем не повидаешь, — назидательно сказала она.

Галинда вздрогнула от знакомых слов, присела в реверансе и поспешила прочь из зала. Понурая соседка шла следом.

2

На следующий день, с перебинтованной ногой, в Крейг-холл приехала мисс Клютч. Эльфаба уже распаковала свои немногочисленные вещи, и теперь ее худенькие бесформенные платья ютились в самом углу шкафа, оттесненные пышными нарядами Галинды.

— Я и за тобой пригляжу, дорогая, мне не трудно, — широко улыбнулась Эльфабе мисс Клютч прежде, чем Галинда успела отвести опекуншу в сторону и потребовать, чтобы та отказалась.

— Платят тебе, правда, только за меня, — напомнила ей Галинда, но мисс Клютч не поняла намека.

— Пустяки, я и так могу. От меня не убудет, — рассеянно отвечала она.

— Послушай, — обратилась к ней Галинда, когда Эльфаба вышла. — Ты что, совсем ослепла? Не видишь, что она манчунья и вдобавок зеленая?

— Странно, правда? Я думала, манчики низенькие, а она ничего, такая же, как мы. Видно, они бывают разных размеров. А из-за цвета не беспокойся. Знаешь, по-моему, знакомство с ней пойдет тебе на пользу. Ты делаешь вид, что много повидала, а на самом-то деле совсем мало знаешь. Мне кажется, тебе повезло с соседкой.

— Не твое дело говорить мне, много я знаю или нет!

— Истинная правда, моя милая. Но не я заварила эту кашу, не я свела тебя с этой девушкой. Я просто пытаюсь помочь.

Пришлось Галинде прикусить язык. Вчерашний разговор с мадам Кашмери тоже ничего не дал. Галинда пришла к ней вечером, как и было уговорено, в синем платье с кружевным лифом. Видение цвета закатного багрянца и ночной синевы, как сказала она себе, глянув в зеркало. Директриса пригласила девушку к себе в кабинет, где рядом с камином (в котором, несмотря на теплый вечер, горел огонь) полукругом стояли диван и несколько кожаных кресел, разлила по чашкам мятный чай, предложила конфеты, кивнула Галинде на кресло, а сама осталась стоять у камина.

Вначале они молча наслаждались чаем со сладостями в лучших традициях высшего света. Здесь Галинда в лишний раз убедилась, что директриса не только своим лицом, но и одеждой напоминала рыбу. Ее просторное кремовое платье с широким воротником большим воздушным пузырем спускалось до колен, где суживалось, а потом опять расходилось, словно хвоетовой плавник. Казалось, будто перед тобой стоит карп, причем не разумный говорящий Карп, а тупая бессловесная рыбина.

— Итак, вы что-то хотели рассказать мне про свою опекуншу, — начала мадам Кашмери. — Разъяснить причины, по которым ей нельзя доверить присмотр за Розовой спальней. Я вся внимание.

Галинда целый день готовилась к этому вопросу.

— Видите ли, мадам, я не хотела говорить это при всех. Когда прошлым летом мы ездили отдыхать на Пертские холмы, мисс Клютч очень сильно упала: она потянулась за горным чабрецом и скатилась с края обрыва. Несколько недель бедняжка лежала без чувств, а когда пришла в себя, то оказалось, что она ничего не помнит о случившемся. Если вы станете ее расспрашивать, то она даже не поймет, о чем речь. Потеря памяти, амнезия, как говорят врачи.

— Да, неприятно, — согласилась мадам Кашмери. — Но я все равно не понимаю, почему ваша опекунша непригодна для предложенной работы.

— Понимаете, после случившегося у нее помутился разум, и теперь она путается, что живое, а что нет. Мисс Клютч может разговаривать… да хотя бы со стулом, а потом пересказывает, что он ей наболтал. Его мечты и тревоги…

— …радости и горести, — подхватила мадам Кашмери. — Как необычно! Переживания мебели. Никогда еще такого не слышала.

— Смех смехом, а другая сторона болезни гораздо опаснее. Мисс Клютч иногда забывает, что люди, звери и даже, — Галинда понизила голос до благоговейного шепота, — Звери живые.

— Так-так.

— За себя я не беспокоюсь: мисс Клютч нянчила меня с детства, и я хорошо ее знаю. Привыкла уже к ее странностям. Но каково другим? Помню, как-то мисс Клютч разбирала шкаф и придавила им дворового мальчика. Ребенок выл от боли, а она тем временем раскладывала ночные сорочки и беседовала с матушкиным бальным платьем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});