Убийство царской семьи - Соколов

Спереди и сзади ехали солдаты отряда Яковлева и восемь солдат тобольского отряда с двумя пулеметами.

Яковлев совершил при отъезде ошибку: он не взял с собой весь свой отряд, оставив большую часть его в Тобольске, куда он надеялся скоро вернуться. Он, видимо, больше не выдерживал своей роли и считал свою цель слишком рано достигнутой. Его обращение с Государем в минуту отъезда свидетели описывают:

Волков: “Он (Яковлев) относился в это время к Государю не только хорошо, но даже внимательно и предупредительно. Когда он увидел, что Государь сидит в одной шинели и больше у него ничего нет, он спросил Его Величество: “Как! Вы только в этом и поедете?” Государь сказал: “Я всегда так езжу”. Яковлев возразил ему: “Нет, так нельзя”. Кому-то он при этом приказал подать Государю еще что-нибудь. Вынесли плащ Государя и положили его под сиденье”.

Битнер: “Я прекрасно помню, он (Яковлев) стоял на крыльце... и держал руку под козырек, когда Государь садился в экипаж”.

Дочь Боткина Татьяна Евгеньевна Мельник не спала в эту ночь. Она сидела у окна своей комнаты, закрылась шторой и наблюдала отъезд. Она показывает: “Комиссар Яковлев шел около Государя и что-то почтительно говорил ему, часто прикладывая Руку к папахе... Все это (подводы) со страшной быстротой промелькнуло и скрылось за угол. Я посмотрела в сторону губернаторского дома. Там на крыльце стояли три фигуры в серых костюмах и долго смотрели вдаль, потом повернулись и медленно одна за другой пошли в дом”.

Попытка Яковлева прорваться с ними в Европейскую Россию

Ближайшим пунктом, куда стремился Яковлев, была Тюмень, отстоявшая от Тобольска в 285 верстах.

От Тюмени — железнодорожный путь в Европейскую Россию: прямой, ближайший — через Екатеринбург, окольный, более отдаленный — через Омск.

26 и 27 апреля Кобылинский получил от своих солдат две телеграммы.

Они обе были посланы с пути: одна из с. Ивлева, другая — из с. Покровского. В них сообщалось, что путешествие по направлению к Тюмени идет благополучно.

27 апреля в 9 часов вечера состоялось прибытие в Тюмень.

Об этом 28 апреля была получена Кобылинским телеграмма. В тот же день вечером была получена вторая телеграмма: “Едем благополучно. Христос с нами. Как здоровье маленького. Яковлев”.

После этого не было никаких известий, и лишь 3 мая вечером на имя отрядного комитета пришла телеграмма от одного из солдат, что узники находятся в Екатеринбурге.

Все были поражены этим и не знали, как объяснить остановку в Екатеринбурге. Гендрикова отмечает в дневнике 3 мая: “Вечером пришло известие, что застряли в Екатеринбурге. Никаких подробностей”. Кобылинский показывает: “Нас всех эта телеграмма огорошила: что такое случилось? почему в Екатеринбурге? Все были этим поражены, так как все были уверены, что Государя с Государыней повезли в Москву”.

8 мая возвратились из поездки солдаты тобольского отряда. Все слышали их рассказы. Показаниями свидетелей Кобылинского, Мунделя, Жильяра, Боткиной, Эрсберг выяснена следующая картина.

Яковлев торопился. Он не допускал ни малейшего промедления, никаких остановок. Когда подъезжали к станции, сейчас же перепрягали лошадей и мчались дальше. Путь был плохой, была распутица. Во многих местах весенняя вода покрывала мосты. Узники шли в таких местах пешком. Боткин не выдержал бешеной езды и заболел. Только тогда Яковлев допустил остановку на несколько часов.

Прибыв в Тюмень 27 апреля вечером, он без всякого промедления повез узников в специальном поезде на запад, то есть к Екатеринбургу.

Дорогой он известился, что Екатеринбург его не пропустит далее и задержит.

Он кинулся назад в Тюмень и отсюда поехал на восток, то есть к Омску. Но до Омска ему не удалось доехать. На станции Куломзино, ближайшей к Омску, его поезд был остановлен и окружен силами красных.

Яковлеву было заявлено, что Екатеринбург объявил его вне закона за то, что он пытается увезти Царя за границу, о чем Екатеринбург известил Омск. Отцепив паровоз, Яковлев поехал в Омск, говорил оттуда по прямому проводу с ЦИКом и получил приказание ехать в Екатеринбург.

Как только он прибыл туда, его поезд был оцеплен большим отрядом красноармейцев, сильно вооруженных.

Он отправился в совдеп, пытался бороться, но безуспешно. Вернулся он в поезд “расстроенный” и предложил солдатам тобольского отряда поехать с ним в Москву и свидетельствовать о происшедшем. Тотчас же эти солдаты были поодиночке разоружены и посажены в какой-то погреб. Их выпусти через несколько дней.

Яковлев уехал в Москву. Оттуда он прислал своему телеграфисту телеграмму: “Собирайте отряд. Уезжайте. Полномочия я сдал. За последствия не отвечаю”.

Гражданская война не позволила мне отыскать этих солдат тобольского отряда. Некоторые из них были убиты, другие рассеялись. Но я проверял, как мог, их рассказы.

Был среди солдат тобольского отряда стрелок Григорий Лазарев-Евдокимов. Впоследствии он находился в армии Адмирала Колчака. Когда она отступала в сентябре месяце 1919 года, Евдокимов решил перейти к красным. Но его попытка кончилась неудачей. Он был пойман. При допросе его военной властью Евдокимов рассказал, что был в Тобольске и охранял Царя. На него обратили внимание. Он был расспрошен про жизнь царской семьи.

Допрашивал его малограмотный воинский чин, не имевший никакого представления о всем том, что мне было известно по делу к сентябрю месяцу 1919 года. Я особенно ценю это, ибо правда говорит здесь языком малограмотного акта сама за себя.

Весь рассказ Евдокимова, как Яковлев увозил Царя, совершенно тождественен с рассказами восьми тобольских стрелков, как они только что изложены.

Яковлев вез Государя в вагоне 1 класса Самаро-Златоустовской железной дороги № 42. Проводником этого вагона был некто по фамилии Чех. Я не знал, что он находился на территории Адмирала, и не делал попыток отыскать его.

26 ноября 1919 года состоявший при Французской Военной Миссии в Сибири русский офицер граф Капнист ехал из Омска в Иркутск и разговорился с проводником своего вагона. Проводник этот оказался Чех.

Он рассказал Капнисту подробно, обстоятельно про поездку Яковлева с Государем. Капнист тогда же записал рассказ Чеха и при допросе у меня представил к следствию эту запись [ 19 ].

Допрашивая Чеха, Капнист не имел никакого представления об известных следствию фактах, что также представляется особенно ценным для дела.

Рассказ Чеха совершенно соответствует рассказам тобольских стрелков.

В показании Капниста, между прочим, значится: “Чех говорил мне, что во всю дорогу Яковлев был почтителен к Государю, часто входил в его купе и вел с ним долгие разговоры... Ввиду тех разговоров, какие ходили среди отряда, Чех определенно говорил, что Государя везли в Москву, чтобы отправить его за границу”.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});