Офицеры. Книга третья. За гранью - Роман Булгар

– Ох, Рэм, вторые сутки не могу уехать. Непонятно, что тут творится. Билеты продают, а очередь почти не движется…

Отмокнув в парилке, Борис поплавал в небольшом бассейне, больше, конечно же, похожем на квадратную ванну. Контрастный душ, и подполковник почувствовал, как к нему возвращаются силы, да и бодрости духа прибавилось.

– Обед мне в номер! – распорядился он.

Не спеша, Пестиков насытился, прилег на пару часиков. В пять вечера его разбудили. Он оделся, собрал вещи, позвонил. Молодой человек появился в номере, словно уже с самого утра ждал вызова. Персонал гостиницы обучили, старался он выше всякой похвалы.

С некоторых пор Борис привык к комфорту. Детство у него выдалось весьма трудным, со временем достигнув определенного положения, Пестиков старался брать от жизни по максимуму.

– Отнесите вниз и вызовите мне машину…

Зачем ему, спрашивается, тащить самому свои вещи, если для этого существуют носильщики, получают за свой труд зарплату. Не все про то знают, потому и не пользуются, сами прут чемоданы.

На вокзале Пестиков первым же делом оглянулся по сторонам, профессиональным взглядом профильтровал толпу. И просветил ее рентгеном вовсе не по укоренившейся привычке. Ему требовался попутчик. Бронь имелась на два места, а он убывал один. По залу метались люди, все хотели ехать. Растерянно смотрел в окошко лейтенант в голубой парадной шинели, в руках держал телеграмму. Равнодушный взгляд Бориса скользнул по офицеру, не задержался.

Не то все, не то. Его глаза остановились на молодой женщине. Устало облокотившись на выступ стенки, она потерянно смотрела в угол, скорее, уже не надеясь на то, что сможет уехать. Минут пять у мужика ушло на то, чтобы составить себе первое представление о будущей попутчице. Не броская красавица, но мила. Скромна и, должно быть, умна. Правда, в житейских вопросах неопытна.

– Позвольте мне взглянуть на ваше требование, – негромко проговорил Пестиков, остановившись возле нее. – Я могу помочь.

Вздрогнув, женщина подняла на него свои миндалевидные, чуть раскосые глаза. Удивленно приподнялись полукружья тонких бровей. Борис успел отметить неброский, с чувством меры и собственного достоинства макияж и при близком рассмотрении по-спортивному подобранную, по-девичьи стройную фигурку.

– Вы, позвольте, следуете одна? – на всякий случай уточнил он, хотя и пребывал в том в почти полной уверенности.

– Да, я одна…

И ехала она, как быстро определил Пестиков, до самой Москвы, что представлялось большой удачей. При определенном стечении обстоятельств их знакомство предполагалось легко продолжить, а при возможности попутно осуществить вербовку.

– Ждите меня здесь…

Показав свое удостоверение и назвав фамилию, Борис быстро оформил места. Правда, за Зимину Надежду Юрьевну, как было указано в ее требовании, ему пришлось доплатить разницу, так как ей полагалось обычное купе, а он брал билеты в мягком салоне.

– Пятый вагон у нас, – широко улыбнулся Пестиков, увлекая женщину за собой, – первое и второе места…

– Я вам так благодарна! – Зимина смущенно перебирала края вязаного шарфа. – Даже не знаю…

В самом деле, Надежда Юрьевна не представляла себе, чем и как ей следует отблагодарить своего неожиданного спасителя.

– Что вы! – на лице Бориса появилась великодушная улыбка, которая любого могла ввести в заблуждение. – Какие тут счеты…

Рэм сунулся со своей телеграммой, а ему в ответ лишь мило улыбались и говорили, что случай у него не смертельный, ничего, подождет. У многих, видно, причины имелись куда уважительнее…

Причины были разные, а желание у всех имелось, похоже, одно – уехать. Но одного желания, увы, недостаточно. Протянутых рук с телеграммами оказалось не перечесть. Их быстро выстроили в живую очередь. Рядом с нею образовалась цепочка рук с записками и талончиками от военного коменданта.

– Девушка, мне обещали! – необъятных размеров дама закрыла своим могучим и бурно вздымающимся торсом весь обзор.

В своей руке она зажимала квиток серого цвета со штампом на оборотной стороне. В ее заграничный паспорт предусмотрительно вложили купюру в пятьдесят марок. Для придачи веса записке…

– Я от Петра Петровича! – тряс козлиной бородкой тщедушный человечек в круглых очках на носу.

Под конец над ним, над Рэмом, сжалились.

Когда свободных мест уже не осталось, а очередь почти так и не сдвинулась, и продажа билетов прекратилась, милая девушка за окошком, загадочно улыбаясь, предложила:

– Молодой человек, стоя поедете?

– А можно? – удивленно переспросил он. – Вы шутите?!

Ему показалось, что над ним иронично подтрунивают, желая слегка подсластить горькую пилюлю от досадной неудачи.

– Так вы, мужчина, хотите уехать? – два доброжелательно настроенных глаза пристально смотрели на него. – Или нет…

Всем своим видом она вопрошала: если он не хочет ехать, то к чему в таком случае весь птичий базар на разных языках.

– Очень хочу! – вырвалось у него, еще до конца всерьез не поверившего в свою удачу. – Очень хочу…

– Давайте ваше требование…

И на руках у него оказался билет, у которого в графе «Место» красовался прочерк. Вагон указали, а место – нет. Да, все мелочи, главное, чтобы ехать. А как, в его положении не особо-то важно.

Узнав, что он путешествует без места, проводница никак не удивилась. Рядом с ней тихонечко стоял такой же клиент. Значит, это для нее дело вполне обычное и привычное. Рэм улыбнулся.

Мелькнуло в голове, что по два человека, да в каждом вагоне, и сколько человек сверх нормы можно провезти. Интересный выход нашла железная дорога для увеличения пассажиропотока, не меняя количество подвижного состава. Молодая девушка в форменной одежде предложила им оставить пока их вещи в служебном купе.

Тук-тук-тук – стучали колеса.

Тук-тук-тук – отстукивало женское сердечко. Она ехала. И она до сих пор не могла поверить в свою удачу.

За окном давно потемнело, мужчина опустил штору, оглянулся. Обычное двухместное купе, увы, даже без умывальника. Минимум удобств. Две узкие диванные лавки, не идеально, но аккуратно застеленные чистым казенным бельем со штампами.

Мужской взгляд по ходу зацепился за тонкие длинные пальцы с блеклым маникюром. Женщина торопилась в дорогу или же просто не уделяет внимания таким мелочам. Значит, не из кокеток. Пальцы ее чуть подрагивали, волновались. И вся Зимина в напряжении, особенно мышцы лица. Крылышки с едва заметной горбинкой носа волнительно расширены, что могло говорить о скрываемой от всех и, прежде всего, от самой себя чувственности. Губки чуть поджаты от стремления не показать растерянности, овладевшей ею. Возле уголков рта собрались задумчивые морщинки.

– Думаю, никто нам теперь не помешает… – с двусмысленной интонацией произнес Борис, запирая замок.

И женщина поняла, покраснела, задышала чаще. Она ощущала его возбуждение, и сладкая истома охватывала ее. «Этого не может быть со мной», – мелькает у нее мысль, но уходит также внезапно, как и появляется. Пестиков ждал, что сейчас Зимина возразит или ироничной репликой ловко выпутается из нелегкого положения, выскользнет, выставив неприступный заслон. Случается такое…

– Я не знаю… – Надежда Юрьевна беспомощно моргнула.

Что она хотела сказать ему этим, Борис так и не понял. Зато он уяснил, что попытки с ее стороны перечеркнуть его намерения не последует. Перед ним находилась слабая и беззащитная женщина, нисколько неспособная оказать ему адекватного сопротивления. То ли из чувства благодарности, то ли еще по какой-то иной причине. А может, на дамочку оказывала магическое влияние его красная книжечка с гербом, с пугающей обывателей аббревиатурой.

– Вот и хорошо…

Не спеша, мужчина поднялся и подсел к Зиминой, положил руку ей на плечо. Она не шелохнулась. Свободной кистью Борис нырнул в вырез платья и нащупал грудь. Надежда Юрьевна охнула и покорно прикрыла глаза. Плечи ее обмякли. Мужской язык вел себя безупречно, ласково касаясь ее шеи, опускаясь все ниже.

Женщина с ужасом почувствовала, что ее белье предательски намокло, и ей становится крайне за себя неловко. Зимина послушно приподнялась, когда он стаскивал с нее одежду. Мужские руки жадно погладили все еще обтянутые скользкими прохладными колготами бедра. Глаза его жадно разглядывали тяжело налитые груди при столь узкой, почти девчоночьей талии.

– Поцелуйте меня… – низким голосом выдохнула Зимина.

Слившись в потрясающе чувственном поцелуе, они настолько тесно прижались друг к другу, что он даже сквозь свою одежду почувствовал каждую складочку и жар ее тела. Одежда становилась лишней, и Борис торопливо разделся.

Раскинув руки, она ждала, а он все не мог насмотреться на ее тело. Из скромной раковины простенького платья совсем негаданно выпала чудесная жемчужина и ослепительно засверкала…