Легионер - Андрей Посняков

– Наши боги очень мстительны, господин, и, боюсь, им не очень-то понравится, если кто-то нарушит их покой!

– А мы не просто нарушим, – вдруг хохотнул Рысь. – Мы им принесем жертву! Купим на торжище белого петуха или курицу…

– Лучше петуха, – согласился слуга. – Только… все равно, лучше бы туда лишний раз не таскаться.

Как ни упирался Гета, а все же пришлось пойти – куда ему деваться? Петуха, правда, купили, не поскупились – мальчик лично нес его в перекинутой через плечо суме. Шли пешком – по должности Юнию лошадь не полагалась, а выпрашивать на конюшне не хотелось – последовали бы вопросы: куда да зачем?

День выдался жаркий, почти что летний, да и до лета оставалось уже всего ничего – каких-то три дня. Яркое солнце жарко светило в небе среди маленьких куцых облаков, пели-заливались какие-то птицы, разноцветные бабочки перелетали с цветка на цветок, где-то рядом, едва не касаясь уха молодого воина, басовито жужжал шмель. Узкая дорога шла вдоль реки, мимо кустов жимолости и дрока, у самой воды росли ивы, а чуть подальше – орешник, березы, липы, кое-где попадались и дубравы, и бук. Близ города тянулись засеянные пшеницей и рожью поля, кое-где виднелись круглые, крытые соломой хижины, иногда перемежавшиеся высокими, почти что римскими домами из бревен и тесаного белого камня. Рядом с такими постройками обычно располагались ухоженные сады с кустами смородины и крыжовника, с яблонями и даже с завезенной римлянами вишней. Все это бурно цвело и пахло так, что Юний сглотнул слюну. Кое-где на деревьях уже образовались завязи, сулящие богатый урожай и хмельной сидр.

Поля постепенно сменились лугами, желтыми от одуванчиков, затем пошел лес – осины, елки, сосны. Деревья становились все гуще, царапали корнями дорожку, сузившуюся до размеров звериной тропы. Между стволами густо разросся папоротник, а солнечные лучи, теряясь в еловых лапах, все реже попадали на землю.

– Кажется, сюда. – Гета остановился на развилке у большого серого камня, покрытого какими-то знаками. Картинки – словно рисунки детей: запряженная парой коней колесница, воины…

– Так, кажется или сюда? – поправив висевший на перевязи через левое плечо меч – обычный короткий гладиус, скептически осведомился Юний.

– Сюда…

Небольшую поляну со всех сторон обступали сумрачные мохнатые ели, посередине же торчал замшелый камень с вырезанным на нем изображением трех женщин в глухих, с капюшонами, накидках. Маха, Ба, Морриган… Рысь знал уже, что этих трех богинь почитают не только в Британии, но и в соседней Гибернии, Галлии, Испании и много где еще.

Благоговейно поклонившись камню, Юний и Гета вытащили из сумы приготовленного на заклание петуха. Белый, с большим красным гребнем и острыми шпорами, он оказался задиристым и, едва опомнившись, больно клюнул Гету в плечо.

– Вот, гад! – рассердился мальчик, но, посмотрев на богинь, тут же прикусил язык.

– Это он не про вас, – поспешно пояснил божествам Юний, как и все римляне, не склонный обижать могущественных чужеземных богов. Иное дело – расправиться с их жрецами-друидами, как поступил почти двести лет назад наместник Светоний Паулин – тот самый, что воевал с Боудиккой, которую римляне называли чуть переиначенным именем – Боадицея. По мнению Рыси, Боудикка звучало гораздо лучше.

– На! – еще раз поклонившись камню, Юний протянул Гете кинжал. – Это твои богини, тебе и приносить жертву.

– Спасибо, мой господин! – искренне поблагодарил слуга и, взяв левой рукой кинжал, ловко отхватил петуху голову, словно всю жизнь служил мясником в какой-нибудь таверне или на постоялом дворе.

Красная петушиная кровь вытекала толчками, обезглавленную птицу свели судороги, но Гета крепко держал дергающую тушу и, лишь когда петух застыл, бережно положил его перед камнем.

– О, Морриган, о, Маха, о, Ба! – с какой-то внутренней страстью произнес мальчик. – Прошу вас, примите жертву и знайте, это не простой петух, не из дешевых, мы купили его задорого у Мальдиния-птичника, а Мальдиний никогда не продает плохих птиц, правда, берет дорого, но мы все же…

– Хватит, – исподлобья взглянув на богинь, шепнул Рысь. – Какое дело божествам до птичника?

– Божествам до всего есть дело! – скосив глаза, важно отозвался Гета.

Юний пожал плечами – похоже, в данном вопросе парень был прав.

– Попроси у них помощи во всех наших делах, – дождавшись, когда слуга закончит перечисление всех встретившихся ему на жизненном пути трудностей, напомнил Рысь.

– Да, чуть не забыл. – Мальчишка опомнился. – О, великие богини! Вам подвластны все судьбы людей, от рождения до смерти. Соблаговолите же хоть немного помочь нам… А мы за это обязательно принесем вам хорошие жертвы: петухов, барана и, может быть, даже белую кобылицу.

Услыхав про кобылицу, Рысь тут же отвесил парню подзатыльник и зло прошептал:

– Ты чего, совсем уже ничего не соображаешь? Откуда мы им возьмем кобылицу? Хорошо хоть человеческих жертв не обещал!

– Такие жертвы я не могу приносить, – покачал головой Гета. – Я не друид… хотя мог бы быть уже и помощником нашего друида Фримальда…

– А, так друидов еще не всех извели?! – усмехнулся Рысь, и мальчик тут же зашипел на него:

– Тсс!!!

Узенький солнечный лучик, проникший сквозь мохнатую зелень еловых лап, упал на священный камень, разом озарив всех трех богинь.

– Ого! – обрадованно воскликнул Юний. – Гляди-ка, они улыбаются!

Гета присмотрелся.

– Точно, улыбаются! – Губы мальчика тоже тронула улыбка. – Значит, приняли нашу жертву. Теперь можно и приступить к делу. – Он обернулся. – Что ты хотел здесь увидеть, мой господин?

– Сам не знаю, – ухмыльнувшись, признался Рысь. – Что-нибудь… Давай-ка пройдемся посмотрим.

Не обращая особого внимания на священный камень – а чего? жертву-то уже принесли! – они обошли всю поляну, едва не спотыкаясь о древнее изломанное оружие – мечи, проржавевшие шлемы, копья: видно, все это наряду с большими бронзовыми котлами и какими-то тележными колесами тоже приносили в жертву. Интересно, какой толк богиням от старого тележного колеса? Впрочем, кто их знает, может, тележные колеса или старый дырявый котел – это как раз то, что им позарез нужно?

Внимание Рыси неожиданно привлекли какие-то сизые дурно пахнущие комки со следами зубов лисы или собаки. Не побрезговав, он нагнулся, поднял, принюхался.

– Кишки! – посмотрев, с ходу определил Гета. – Человеческие кишки!

– С чего ты взял, что человеческие? – недоверчиво переспросил Юний. – Может, лошадиный или бычьи?

– Лошадиные и бычьи – толще, – тихо пояснил слуга. – Вот на свиные – да, похожи. Но они ведь валялись где-то на земле, и валялись не зря! Нет, свиные кишки никто не будет выбрасывать, к тому ж это святотатство – приносить кабана в жертву!

– Ты сказал – кишки валялись не зря, – напомнил Рысь.

– Да, – Гета согласно кивнул. – Здесь явно кто-то гадал. И не так уж давно.

– Гадал? Ах, да…

Юний сразу же вспомнил о «милом» обычае друидов гадать по дымящимся внутренностям жертв. И в самом деле – кто-то гадал. Может, стоило поискать труп? Не Клавдия ли это? Или – та, другая… Айна? Рысь старательно затопал ногами, прогоняя прочь нехорошие мысли.

– Поищем! – согласился Гета. – Судя по кишкам, его не сожгли. Наверное, торопились. Скорее всего, бросили где-то рядом.

Труп обнаружил Юний. Обнаженное, местами до костей обглоданное хищными зверями тело явно принадлежало подростку мужского пола, чрезвычайно худому, на вид чуть помладше Геты. Живот несчастного был разрезан наискось, голова отсутствовала.

– Что за дурацкий обычай – отрезать головы! – возмущенно сплюнул Рысь.

– Э, не скажи, господин! – с сокрушенным видом возразил Гета. – Голову врага можно приколотить над притолокой и с гордостью показывать гостям. Чем больше голов – тем больше чести.

– Ого! – Юний покривил губы. – Ну и кровожаден же ты, как я посмотрю!

– Нет, господин, ты меня неправильно понял! – горячо возразил слуга. – Этот обычай был в давние времена, еще до Светония Паулина. А с тех пор… С тех пор мы долго жили вместе с римлянами, и многие обычаи забылись. Как, к примеру, вот этот. – Мальчик кивнул на обезображенный труп и передернул плечами. – Брр! Какое варварство! Теперь так поступают лишь дикие северные племена, всякие там каледоны и прочие притены.

– А вотандины? – быстро поинтересовался Рысь.

Гета задумчиво почмокал губами:

– Н-не знаю. Не думаю. Они все же союзники римлян. Хотя… к северу от Адрианова вала ведь нет легионов?

– Нет, – согласился Юний. – И никто не мешает вотандинам жить так, как они хотят. Знаешь, я все вспоминаю того «разрисованного», Мада Магройда…

– Да, здорово ты тогда его уделал! – Гета весело засмеялся. – Сто лет помнить будет.

– Вот я и думаю, не он ли здесь побывал?

Юный слуга задумался, старательно наморщив лоб: