Журнал «Если» №07 2010 - Том Пардом

Но теперь Альфы нет в живых. Камень откатился. Смерть его освободила Джо.

Альфа, Чак Беренс, погиб, совершая прогулку на велосипеде возле Флагстаффа, Аризона, в 2020 году.

Джо ненадолго остановил ровер в сотне ярдов к югу от «Следопыта», и окрестности показались ему знакомыми — как главная улица родного городка. Посмотрев на следы, оставленные им во время второго визита, он прибавил газу, развернул ровер налево и направился вдоль колеи, оставленной им и Чаком во время второго выхода на лунную поверхность.

В 1973 году до Большого Соленого озера им пришлось катить едва ли не два часа, но сегодня Джо покрыл то же расстояние за сорок пять минут. Он знал, куда ехать, и ему не нужно было останавливаться через каждый километр, чтобы выставить приборы или произвести съемку окрестностей.

Возле расщелины он притормозил ровер. По привычке, рожденной двадцатью пятью годами летной службы и космических тренировок, Джо проверил — дважды и трижды — свой скафандр и расходные материалы, к одобрению Кари (следившей за ним по телеметрии и видео).

— Мы не хотим терять вас, — проговорила она.

— Я тем более. К тому же какой ущерб моя смерть может нанести будущим туристическим полетам!

Это была шутка: случаи гибели в космосе только подогревали общественный интерес — подобно смертям альпинистов, восходящих на гору Эверест. Чем загадочнее и трогательнее, тем лучше!

Джо не испытывал никакого желания послужить обществу подобным образом.

Он вышел наружу, вновь подивившись чудесным достижениям техники за последние пять десятков лет. Не только роверу, казавшемуся классическим «мерседесом» рядом с хлипкой гольфовой тележкой «Следопыта», но и скафандру, более тонкому и легкому и более жесткому, практически бравшему на себя все усилия при ходьбе.

Он взял один из стандартных ящиков для образцов — да, коммерческая фирма «Эйткен энтерпрайсез», по крайней мере, изображала некий интерес к чисто научным исследованиям — и направился вперед.

Джо казалось: он идет по песку в сапогах. Однако он непринужденно миновал вход и вновь остановился посредине Большого Соленого озера.

Интересно, на чем прилетали сюда с Земли во время того невыразимо давнего визита? Черт, а может, они вообще обходились без транспортных средств? Наполненный научно-фантастическими образами разум подсказывал дикие варианты… Что если Луна была тогда много ближе к Земле? Или же они добирались сюда с помощью некоего космического лифта…

Глупо. Пусть об этом думают другие.

Добравшись до расселины, он заглянул в тень…

Ничего, кроме искристого черно-серого камня. Где же розовый коралл? Он пробыл здесь миллионы лет! Не мог же он рассыпаться в пыль! Или это дело рук их с Чаком…

Нет, нет и нет. И тут Джо показалось, что он видит чьи-то чужие следы.

Христе боже, так значит, Кари со своей компанией уже побывала здесь! Ладно, Джо… отступаем и перегруппировываем силы!

Он позволил себе перевести дыхание, сделать шаг назад и понял, что заглядывает не туда! Он смотрит в обратную сторону!

Ну, вот и она! Груда волшебного исторического материала, доставленного сюда с древней Земли…

Джо погрузился в сбор образцов.

Ему потребовалось всего двадцать минут, чтобы наполнить чемоданчик, сделать необходимые снимки и обговорить каждый шаг. Сделать то, что он мог бы сделать во время своего первого возвращения сюда.

А теперь: назад в ровер — к новому миру, который он создаст своими руками.

Шаг. Другой.

Ему пришлось остановиться. Болел живот, болела грудь. Глаза заволакивала чернота.

Идти, надо идти…

Со стоном, прижимая к груди последний образец программы «Аполло», Джо Ликери упал вперед.

Несчетные минуты он лежал на лунной почве, не слыша ничего, кроме ровного шипения воздуха и мягкого посвиста насосов. Сколько же это продлится? Еще два часа?

Джо не мог шевельнуться. Ему предстоит умереть на Луне?

Но как же радио! Он проскрипел призыв о помощи. И не услышал в ответ ничего, кроме статических разрядов. Чего еще ожидать? Он находился в низине, направление на базу «Эйткен» перекрывали холмы, окружавшие Большое Соленое озеро.

Визионер скончался во сне — в своем доме в Колорадо в июне 2011-го.

Последние двадцать лет, по мере уменьшения числа Апостолов, общаясь через электронную почту, они обменивались шутками по поводу собственной старости. И только Альфа обыкновенно отказывался участвовать в шутливой переписке, а в тех случаях, когда все же вступал в нее, отделывался фразами: «В старики меня не записывайте!», «Хорошо, что жив, а где живу, не помню!», «Черт побери, все машины катят не туда, куда надо!».

Лежа под лучами лунного полдня, Джо Ликери в полузабытьи вспоминал эти нелепые анекдоты. И еще то, что Чак Беренс, Апостол Альфа, мог ошибаться…

На него легла тень.

— Эй, Джо, что это вы тут делаете?

Это были Кари и Джеффордс со станции «Эйткен». Они поняли, что Луна не место для одинокого девяностолетнего старца, пусть даже первооткрывателя здешних краев.

Оказавшись в их ровере, Джо принялся демонстрировать свои образцы и рассказывать их историю, понимая, что делает это не так, как надо.

Кари остановила его.

— Мы все поняли, Джо. Мы заметили эти ваши розовые камни — и они привели нас к тому, что мы искали… в сотне метров от них мы обнаружили лед!

Джо Ликери, Апостол Омега, умер от сердечного приступа в Ланкастере, Калифорния, через два дня после своего второго полета на Луну — обнаружив при этом водяной лед и сделав тем самым возможной колонизацию людьми спутника своей планеты.

Перевел с английского Юрий СОКОЛОВ

© Michael Cassutt. The Last Apostle. 2009. Печатается с разрешения автора.

Рассказ впервые опубликован в журнале «Asimov's SF» в 2009 году.

ИГОРЬ ПРОНИН

КОСМОС ЕСТЬ КОСМОС

Иллюстрация Сергея ШЕХОВА

Это был первый рейс Гаррисона в качестве капитана. Фирма оказала ему высочайшую честь и — даже не сомневайтесь! — заставила перецеловать столько задниц, сколько иному любителю в сладострастных кошмарах не приснится. Подарки. Деньги «дарить» не принято, так что Гаррисон чуть не рехнулся, соображая, кому из руководства что купить. Но вроде бы всем угодил, и Фирма его утвердила. Итоги: полон рот долгов и официальное жалованье на тридцать процентов выше, чем у остальных членов экипажа. Плюс личная ответственность, чудовищные штрафы за все, на чем поймают, и, самое главное, «капитанская доля» — половина прибыли от контрабанды. Чистой прибыли, само собой, которая остается после «уплаты налогов» всем заинтересованным лицам и организациям. В общем, не так уж просто свести баланс, но Гаррисон честно попытался и выяснил, что лет через пять сможет зажить как человек. Если все пойдет хорошо. А уж потом, еще лет через десять, списаться на берег и забыть о Космосе навсегда. Это если все так и будет идти хорошо. Что вряд ли.

Тем не менее первый рейс в чине капитана начался недурно. Команда в основном из своих, проверенных, только седьмая — новичок. Врач и биолог Чен, мелкая и чересчур любопытная сучка, Гаррисону сразу не понравилась. Ну вот не любил он таких девок, и все. Летишь первый раз? Молодец, сиди на попе ровно, делай, что скажут, и вопросов не задавай. Что нужно, старики сами скажут. Доли новичку никакой не полагается, это Чен должна была знать, а раз так — не вертись рядом с грузом вообще, не твое дело. Но биолог еще на Трейси начала суетиться: давайте я проверю, мало ли что… Потом чуть ли не с официальным рапортом явилась к капитану: мол, это ее обязанность по инструкции — все проверять на предмет заражения и прочего. Гаррисону пришлось напомнить нахалке, что ее дальнейшая судьба зависит прежде всего от его отзыва, а Чен, видимо, держит кэпа за идиота, если полагает, что он не предусмотрел всего. Вроде получилось — прежде Гаррисон такими разговорами не занимался. Но осадок на душе остался. Ведь если говорить прямо, попробуй он напиши плохой отзыв — Чен тут же побежит стучать о контрабанде в соответствующую службу, терять ей будет совершенно нечего. А кого не любит Фирма даже больше, чем конкурентов? Капитанов, которые привлекают к себе ненужное внимание. Контрабанды никакой не найдут, но списание на берег пройдет раньше и вовсе не так, как хотелось бы.

— Не нравится она мне, — в такт мыслям капитана сказал суперкарго Огински во время погрузки. — Зад с кулачок, глазки узенькие, а подмечает все. Я, грешным делом, прикупил тут местного пойла… Не домой, конечно! Так, в дорогу. А она мне пакет по дороге к «Феле» чуть не порвала — все прижаться норовила, интересно ей. Ты имей в виду, кэп, я для всех! Все-таки первый раз с вами в компании, надо отметить.