Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А вообще очень интересно. Такой рассказ обязательно надо написать, — сказал Шабров.
— И напишу. Всенепременнейше напишу. Я ведь, между прочим, фантаст. Только пишу под псевдонимом — жена стесняется. Говорит, если бы ты еще поэтом был — ладно, а фантаст — как-то очень уж несолидно, мол, несерьезно…
Шабров улыбнулся, хотя смешно ему, в сущности, не было. Разговор скатился в обычную для случайных попутчиков легкую, ни к чему не обязывающую болтовню, продолжавшуюся всю дорогу. И только уже в Луге, расставаясь, Озимый сказал:
— А рассказ этот я обязательно напишу, Петр Николаевич. И посвящение сделаю. Вам. Потому что я все это на ходу придумал — чтобы ехать скучно не было. И за разговор этот очень вам признателен.
Дожидаясь автобуса. Шабров побродил по скверу перед вокзалом. Настроение у него было смутное, встревоженное и одновременно радостное.
Потому что явно назревали перемены — случайный разговор с фантастом еще раз подтверждал это. Впрочем, случайный ли, пришло вдруг ему в голову. Хотя это, в сущности, не важно: мысль, высказанная единожды, уже не умирает, вливаясь в ноосферу, окружающую планету. А мысль родилась… И все-таки случаен ли был разговор? Об этом он размышлял, трясясь в стареньком «львовском» автобусе до самого Мерева.
Выскочив из автобуса, Шабров прежде всего отдышался, изгоняя из легких тошнотворную смесь запахов бензина, пота и перегретого металла, которой совершенно не переносил. А потом быстрым шагом пересек поселок и по пылящей песком дороге спустился к озеру, где его уже ждали друзья.
— Есть новости, — сказал он, обмениваясь с ними рукопожатием.
— Некогда, — бросил один из них, высокий и явно не по возрасту седой. — Опаздываем.
Они прошли вдоль берега, вброд пересекли обмелевшую за лето протоку, соединяющую озеро с речкой Дугой, потом приняли левее, в лес.
— Стоп, — сказал седой.
Они взялись за руки, словно собираясь водить хоровод, и закрыли глаза. Несколько минут они ритмично и синхронно дышали, чуть покачиваясь в такт вдохам и выдохам, а потом вдруг — мгновенно — исчезли, словно растворились в колеблющемся жарком воздухе, только трава да листья ближайших кустов съежились от внезапного порыва холода: дальняя телепортировка, требующая совместных усилий нескольких человек, сопровождается заметным поглощением тепла.
1971
ИЗ ДРУГИХ РАСКАЗОВ
АППЕНДИКС
Зло во имя добра! Кто придумал нелепость такую!
Наум КоржавинIФрагменты из бортового журнала «Лайфстара», крейсера первого ранга Службы Охраны Разума:
«0,4700000 галактической секунды Эры XIV Сверхновой. Вышли на стационарную орбиту вокруг Планеты Больных Камней. Произведена детальная зонд-разведка. Спущены „псы“. Начато ретаймирование…»
Выйдя из третьей вихревой, командор почувствовал себя свежим и чуть ли не поскрипывающим в суставах, как только что смонтированный андроид. Но это было внешним: там, в глубине, ему чего-то нс хватало. Странно — раньше он пользовался только двойной стимуляцией, но такого ощущения не бывало. Хотя нет, это началось давно, вскоре после того, как он из Пионеров перешел сюда, в Службу Охраны Разума. Просто прежде он не хотел признаваться себе в этом.
Мозговой трест собрался во второй централи, вокруг круглого пульта, над центром которого поблескивал огромный, пока еще мертвый, шар стереоэкрана ретаймера. Все они — физик и историк, лингвист и антрополог, этнограф и археолог, философ и психолог напряженно вглядывались в экраны степ-регистраторов и шкалы своих экспресс-лабораторий, и командор подивился про себя их энтузиазму.
Официально мозговой трест именовался диагностической группой, но с легкой руки командора на крейсере за ними укрепилось прозвище патанатомов. Врач даже пропел как-то студенческую песенку времен своей молодости. В ней были строчки:
Если врач неверно скажет,Значит, секция подскажет:Патанатом — лучший диагност!
Но десантники — самая молодая и наиболее ехидная часть экипажа — пошли еще дальше и называли их попросту прозекторами, а то и вовсе труповедами. И в этом была доля истины: они изучали планеты. Но только мертвые. Планеты-жертвы и планеты-самоубийцы. С помощью ре-таймера, своего единственного и универсального орудия, они восстанавливали истории планет и выясняли причины их гибели. Сама по себе процедура эта была вовсе не проста, но за те несколько галактических секунд, в продолжение которых Служба Охраны Разума ею пользовалась, успела стать привычной, почти тривиальной. На поверхность планеты сбрасывалась стая «псов» — автоматических рецепторов рассеянной информации. Введенные в режим ретроспективного времени, они транслировали на экраны ретаймера фрагменты истории планеты, развертывающиеся в обратном порядке — от нуля ретаймера в глубь веков. По этим-то фрагментам диагносты и реконструировали цепь причин и следствий, приведших планету к летальному исходу. Это было, пожалуй, самым трудным — выявить ту основную причину, из-за которой история повернула на гибельный путь. Выявить ее в зародыше, когда даже в самом обществе данной планеты о появлении ее никто не догадывался. Затем наступала очередь десантников. Трансформированные под аборигенов, они высаживались на планету, переносясь с помощью хроноскафов в момент времени, соответствующий инкубационному периоду. И тем или иным способом устраняли эту причину. После этого история планеты развивалась без помех, и жители ее даже не подозревали, что было бы, если бы…
Командор остановился за спиной физика и, стараясь остаться незамеченным, стал молча наблюдать за его манипуляциями. Наконец физик удовлетворенно хмыкнул, перевел аппаратуру на эндорегистрацию и отключил экран.
— Что ж… — сказал он. — Все ясно. Они избрали наиболее безобидный способ самоуничтожения. Реакция синтеза водорода… — он улыбнулся, иронически и немного грустно. — То-то «псам» раздолье… Информации хоть отбавляй — многое должно сохраниться. Не то что на Алладоне… Вы помните Алладон, командор?
Командор вздрогнул от неожиданности.
— Помню, — сказал он.
Алладон — планета, уничтоженная кремниевым пожаром. На ней не только не осталось ничего живого, но и сама она вся выгорела и была похожа на огромный кусок вулканического туфа, медленно вращающийся в пространстве.
Археолог тоже отключил свой сектор от пульта и присоединился к разговору:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Забытый вариант - Андрей Балабуха - Научная Фантастика
- Нептунова Арфа. Приключенческо-фантастический роман - Андрей Балабуха - Научная Фантастика
- Распечатыватель сосудов, или На Моисеевом пути - Андрей Балабуха - Научная Фантастика
- Фантастические рассказы - Андрей Балабуха - Научная Фантастика
- Тридцать пять градусов по Цельсию - Александр Прокопович - Научная Фантастика
- Должник - Андрей Балабуха - Научная Фантастика
- Равновесие - Андрей Балабуха - Научная Фантастика
- Спасти Спасителя - Андрей Балабуха - Научная Фантастика
- И поднялось терние… - Юрий Максимов - Научная Фантастика
- Волчок и горсть песка - Алексей Калугин - Научная Фантастика