Рыцарь Семи Королевств (сборник) - Джордж Мартин

– Скажу, сир. – Мальчик потянул за собой Мейстера. Мул запрядал ушами, но понукать его опять-таки не пришлось. Хочет, чтобы с него скорее сгрузили бочки – оно и понятно.

Ручей, когда в нем была вода, тек на северо-запад, поэтому Дунк повернул Грома на юго-восток. Через каких-нибудь дюжину ярдов его догнал Беннис.

– Пригляжу, чтоб тебя не вздернули. – Он запихнул в рот новую порцию жвачки. – За теми ракитами на правом берегу начинается паучья земля.

– Я буду держаться нашего. – Дунк не хотел неприятностей с хозяйкой Холодного Рва. В Оплоте он наслушался о ней всякого. Ее прозвали Горячей Вдовой – она уже не одного мужа свела в могилу. Старый Сэм Ступс ругал ее и ведьмой, и отравительницей, и другими словами, почище этих. Два года назад она послала своих рыцарей за ручей схватить человека Осгри, который воровал у нее овец. «А когда милорд поехал требовать его назад, ему посоветовали поискать его во рву, – рассказывал Сэм. – Она зашила беднягу Дейка в мешок с камнями и утопила. После этого сир Юстас и взял на службу Бенниса, чтоб пауков отгонять».

Гром шел ровным шагом под синим небесным сводом, где не было видно ни облачка. Русло вилось между каменистыми, поросшими ивняком пригорками, через поля с пожухлыми колосьями. В часе езды от моста стоял принадлежащий дому Осгри лесок под названием Уотов лес. Издали он представлялся заманчивым, вызывая у Дунка мечты о свежей зелени и прохладной тени, вблизи оказался чахлым и подсохшим. С больших дубов падали листья, половина сосен побурела на манер сира Бенниса, и под ними лежала опавшая хвоя. Плохо дело, подумал Дунк. Одна искра – и все это заполыхает что твой костер.

Вдоль Шахматного ручья, однако, стеной росли молодые ивы, крапива и ежевика. Двое рыцарей, чтобы не продираться сквозь эту чащу, перешли через русло на сторону Холодного Рва, где лес вырубили под пастбище. Среди бурой травы с увядшими полевыми цветами бродили черноносые овцы.

– Нет глупее скотины, чем овцы, – промолвил Беннис. – Они тебе, часом, не родня? – Дунк не ответил, и он снова засмеялся, будто закудахтал.

Еще через пол-лиги они увидели плотину – небольшую, но крепкую с виду.

Ручей перегородили двумя палисадами из древесных стволов, не потрудившись снять с них кору, а в промежутке накидали камней и плотно утрамбовали землю. За плотиной ручей стекал в канаву, ведущую на поля леди Веббер. Дунк привстал на стременах, чтобы лучше видеть. На солнце сверкала целая сеть более мелких канавок – они разбегались во все стороны, как паутина. «Воду нашу воруют!» Дунк вознегодовал, особенно когда сообразил, что деревья для запруды взяты явно из Уотова леса.

– Ну что, чурбан, поглядел? – спросил Беннис. – Нет бы остаться при том, что ручей высох. Началось с воды, а кончится кровью – моей и твоей, по всему видать. – Бурый рыцарь обнажил меч. – Ну что ж, делать нечего. Вон они, землекопы проклятые. Надо их постращать. – Он пришпорил свою лошадку и поскакал по траве.

Дунку ничего не оставалось, как последовать за ним. На поясе у него висел длинный меч сира Арлана, славный клинок. Если у этих людишек есть хоть капля ума, они разбегутся, думал он. Из-под копыт Грома били фонтаны сухой земли.

Один землекоп бросил заступ, увидев скачущих рыцарей, но этим дело и ограничилось. Они стояли в ряд, десятка два человек – высокие и низенькие, молодые и старые, все загоревшие дочерна, с лопатами и кирками в руках. Беннис сдержал коня.

– Это земля Холодного Рва, – крикнул кто-то из рабочих.

– А это вода Осгри. – Беннис показал мечом в сторону ручья. – Кто поставил эту паршивую дамбу?

– Мейстер Серрик, – сказал молодой землекоп.

– Он только указывал – делайте то да делайте это, – поправил его старик, – а строили мы.

– Вы строили, вы и разбирайте.

Землекопы смотрели молча, с угрюмым вызовом. Один утер потный лоб.

– Да вы никак оглохли, – проворчал Беннис. – Может, мне пару ушей отрубить? Кому первому?

– Это земля Вебберов, – упрямо повторил старик, тощий и сгорбленный. – Нет у вас права тут находиться. А вздумаете нам уши рубить, миледи вас живо в мешок и на дно.

Беннис подъехал поближе.

– Я тут никаких леди не вижу, только наглое мужичье. – Он ткнул мечом в голую коричневую грудь старика, и на ней проступила кровь.

– Уберите меч, – вмешался Дунк, решив, что Беннис заходит слишком далеко. – Это не они придумали, им мейстер велел.

– Это для урожая, сир, – подтвердил другой крестьянин. – Пшеница у нас сохнет и груши.

– Либо груши погибнут, либо вы.

– А вы нас не пугайте, – снова подал голос старик.

– Не пугайте? – Меч Бенниса, свистнув, раскроил старику лицо. – Я сказал – либо груши, либо вы.

Напрасно он так. Дунк, видя, как хлещет из раны кровь, сдержал свою ярость – ведь они с Беннисом действовали заодно.

– Уходите, – крикнул он землекопам. – Возвращайтесь в замок своей госпожи.

– Бегом! – добавил сир Беннис.

Трое побросали свои орудия и побежали, но один кряжистый парень покрепче перехватил кирку и сказал:

– Их всего двое.

– Лопаты против мечей – глупая затея, Йорген, – произнес старик, зажимая рану. – Погоди. Дело этим не кончится.

– Еще слово, и конец придет тебе, – посулил Беннис.

– Мы никому не хотим зла, – сказал старику Дунк. – Нам нужна только вода, больше ничего. Скажи об этом своей госпоже.

– Скажем, – заверил задиристый парень с киркой. – Все как есть скажем.

* * *

Домой они ехали напрямик, через Уотов лес, радуясь скудной тени, которую еще давали деревья. И все равно они изжарились. В лесу предположительно водились олени, но единственной живностью, которая встречалась им, были мухи. Они жужжали вокруг головы Дунка, лезли Грому в глаза и раздражали коня невыносимо. Неподвижный воздух действовал удушающе. В Дорне дни тоже жаркие, зато ночи холодные – Дунк там кутался в плащ и все равно трясся. А на Просторе, даже здесь, ближе к северу, ночи ненамного прохладнее дней.

Пригибаясь под ветками, Дунк сорвал листок, и тот рассыпался у него в руке, как тысячелетний пергамент.

– Не надо было рубить того человека мечом, – сказал он Беннису.

– Подумаешь, пощекотал малость. Это научит его следить за своим языком. Я бы глотку ему перерезал, но тогда остальные разбежались бы, точно кролики, и пришлось бы за ними гоняться.

– Неужто вы их всех убили бы? Двадцать человек? – недоверчиво спросил Дунк.

– Двадцать двух. На два больше, чем пальцев у тебя на руках и ногах. Пришлось бы убить, чтоб не трепали потом языками. – Всадники объехали бурелом. – Давай скажем сиру Никудышному, что его занюханный ручеек доконала засуха.

– Вы хотите солгать сиру Юстасу?

– А почему бы и нет? Кто ему правду-то скажет – мухи? – Беннис ощерил свои мокрые красные зубы. – Никудышник не вылазит из своей башни – разве что к мальчикам в ежевику.

– Присяжный рыцарь должен говорить правду своему господину.

– Правда правде рознь, чурбан. Иногда от нее один вред. Засуху насылают боги, а против богов человек ни хрена не может. Горячая Вдова – иная статья. Если сказать Никудышнику, что воду у него отвела эта сука, он сочтет долгом чести вернуть покражу назад. Вот увидишь. Он этого так не оставит.

– Так и следует. Нашим крестьянам без воды смерть.

– Нашим? – На этот раз Беннис заржал, а не закудахтал. – Может, я по нужде отлучился, когда сир Никудышный сделал тебя своим наследником? И сколько же у тебя крестьян? С десяток, считая полоумного сынка Косой Джейны, который не знает, каким концом топор держать? Сделай их всех рыцарями, и у нас будет вполовину меньше, чем у вдовы. Это помимо ее оруженосцев, лучников и прочих. Всех твоих пальцев не хватит, чтоб их перечесть – придется кликнуть лысую башку на подмогу.

– Мне не обязательно по пальцам считать. – Дунку все опротивело: жара, мухи и общество бурого рыцаря. Беннис когда-то служил вместе с сиром Арланом, но это было давным-давно. С тех пор он стал низким человеком, лжецом и трусом. Дунк послал коня рысью и уехал вперед, подальше от Бенниса и его запаха.

* * *

Оплот назывался замком только из вежливости. Он гордо высился на скалистом холме и виден был за много лиг, но весь состоял из одной-единственной башни. Пару веков назад она частично обрушилась и была восстановлена. Серый верх с севера и запада резко отличался от старого черного низа. Тогда же на кровле, опять-таки с северной и западной сторон, поставили стрельчатые вышки. Каменные надстройки в двух других углах так пострадали от непогоды, что трудно было определить, как они выглядели первоначально. Плоская крыша из сосновой дранки покоробилась и протекала.

От подножия холма к башне вела тропка, до того узкая, что ехать приходилось гуськом. Дунк поднимался первым. Вверху на скальном выступе стоял в своей потрепанной шляпе Эг.

К башне притулилась глинобитная конюшня, вся заросшая красновато-лиловым мхом. В одном из денников, рядом с Мейстером, стоял серый мерин старого рыцаря. Бочки Эг с Сэмом Ступсом, видимо, закатили в дом. По двору бегали куры.