Ах, Мишель, Мишель!.. - Натали Рамон

— Значит, без ночной няни нам не обойтись никак? — обреченно спросил Мишель и с той же интонацией ответил себе сам: — Да, никак не обойтись. Матушка Анжели тоже говорила. Это ее идея, прорубить дверь из детской в смежную комнату…

— Твоя матушка Анжели — гений в бытовых вопросах.

— Ох, Полин, но ведь это так неудобно, постоянно помнить о том, что в доме посторонняя женщина. Нужно все время быть одетым!

— Можно подумать, что вы с Селестеном разгуливаете по дому голыми! Конечно, Мишель, это определенные дополнительные расходы, но я не прошу для себя никакой новой одежды! Я похудею, и мне опять будет годиться старая.

— Она к тому времени выйдет из моды…

— Какая еще мода, Мишель! Мне нужен покой в доме, ты же не можешь не спать по ночам. И я не могу. И Селестен.

— Но посторонний человек за стенкой?

— А как жили в старину всякие герцоги, маркизы, графы и виконты? Полный дом нянек, мамок, всякой челяди. Да и сейчас живут, например… — Но привести пример из жизни современных господ я так и не успела: в поддержку мне первой, как всегда, захныкала капризная Эдит, через мгновение к ней присоединится закряхтевшая в кроватке чуткая Жюльет…

Мишель округлил глаза и открыл рот.

— Тихо! — шепотом цикнула я на него и, выхватив Эдит из постели, улизнула в смежную комнату.

Обескураженная скоростью моей реакции малютка смолкла на мгновение, но мне было этого достаточно, чтобы впихнуть сосок ей в рот. Она тут же вцепилась в него, да так яростно, что я сама чуть не вскрикнула. Грудь была пока пуста, но пусть кусает, лишь бы не плакала.

Мишель боязливо прокрался за мной.

— Как ты ловко! — чуть слышно прошептал он.

— Все тихо? — практически одними губами поинтересовалась я.

— Да, дорогая.

— Принеси Диди соску и мне какой-нибудь плед на ноги. Я посижу тут с ней в кресле.

— Сейчас. — Он исполнил мою просьбу и неуверенно спросил: — Хочешь, я тоже побуду с тобой?

— Не нужно. Спокойной ночи, милый.

— Спокойной ночи. — У него были красные, усталые и очень виноватые глаза. — А тебе удастся найти подходящую няню за один день?

— Не знаю, но постараюсь.

— А вдруг не найдешь? Зря я не послушался матушку Анжели и не подыскал няню заранее. У нее, между прочим, была одна на примете. Но теперь она уже устроилась.

— Конечно, ночные няни — такая редкость. Хорошо хоть, что ты вовремя договорился с Мари.

— Да, Мари — славная, но совсем молодая. И наш Селестен поглядывает на нее. Такие приходят идеи! Ты уж, пожалуйста, подбери ночную няню постарше.

— Не забивай себе голову глупостями, Мишель. Селестен — ребенок.

— Ребенок. — Мишель вздохнул. — Как же! Я в его возрасте…

— Спо-кой-ной ночи, до-ро-гой. Я постараюсь найти какого-нибудь студента-медика с усами. Будущего педиатра или гинеколога. Мой профессор говорил, что сам подрабатывал в юности ночным беби-сторожем.

— И ты при нем будешь кормить грудью?!

— Тише, только что угомонилась! Ложись спать. Тебе осталось меньше трех часов на сон. Хватит препираться.

— Поцелуй меня!

— Иди сюда. — Он нагнулся, я поцеловала его колючую щеку. Борода Мишеля всегда росла с фантастической скоростью! — Спокойной ночи. И не забудь побриться перед работой.

— Не должен, — усмехнувшись, произнес он и провел ладонью по своей щеке. — Ой, вот что я все время забываю сказать тебе. Наш Селестен теперь тоже бреется!

— Ему-то что брить?

— Не знаю. Но бреется! Так старательно. Станок себе завел и щедро пользуется моей пенкой.

— Смешно, — прошептала я.

— Смешно, — шепотом согласился Мишель.

Глава 9, в которой на столе Эдит зазвонил телефон

На рабочем столе снова зазвонил телефон. Если это опять эта любопытная особа, я больше не вынесу, раздраженно подумала Эдит. Широкой колонковой кистью она удаляла пыль с древнего кожаного переплета и некогда золоченого обреза очередного раритета из тех, что утром принесла из хранилища. Рукописная Псалтирь XIV века из Клюнийского монастыря. Дивный фолиант! Только, похоже, тебе опять предстоит вернуться в хранилище, мысленно пожалела книгу Эдит, и никто не удивится твоим торжественным шрифтам и тончайшим миниатюрам.

Начальство предложило Эдит подготовить экземпляры для обновления экспозиции — в который раз! Она давно привыкла к тому, что в лучшем случае одна или две книги получат возможность встречи с людьми и светом, а то и вовсе все ее любимцы отправятся обратно в темноту подземелий Лувра.

Эдит медлила снимать трубку. Вдруг опять эта дама? Ах, скажите, любезная, Мадлен Сэз — действительно добросовестная гувернантка? Она не забудет вовремя накормить моего малыша? Она, случайно, не курит? Не злоупотребляет спиртным? Не получится так, что она приведет кавалера? Знаете, милочка, у меня уже был такой опыт! Прихожу, а гувернантка занимается интимом в моей гостиной! А у меня дорогая мебель! Да, представьте себе, не дешевая. Я б никогда не решилась побеспокоить вас, если бы не тот случай. А со зрением у нее все в порядке? Она не разобьет хрусталь? Нет, конечно, хрусталь не стоит в детской, но вы сами понимаете, она останется в моем доме одна! И столовое серебро… Между прочим, от Картье, а не какая-нибудь дребедень с блошиного рынка…

Лавина, шквал, океан подобных вопросов и рассуждений! Кто бы мог подумать, что, нанимая няню, люди действительно так дотошно пристают к ее предыдущим клиентам, досадовала Эдит. Зачем я только написала ей эту липовую рекомендацию? А теперь приходится врать, да еще с оглядкой, я же не знаю, что сама Мадлен рассказала этой зануде.

Врать! Как же это противно. Гораздо легче промолчать, не договорить что-либо. А сейчас Эдит была вынуждена откровенно делать это:

— Да, да, мадам, она очень внимательная, заботливая. Что вы, ни спиртного, ни сигарет в рот не берет. Какие поклонники! Она не выйдет из детской!..

Собственно говоря, не такое уж это и вранье, Мадлен действительно такая, но вдруг всплывут какие-либо подробности? Например, она спросит о мифических детях Эдит, о не менее мифическом муже, наконец, о загородном доме, в котором добросовестная Мадлен якобы жила неделями с детьми одна, когда Эдит и «муж» уезжали по делам в Нью-Йорк и Лондон…

Телефон умолк. Какое облегчение! Колонковая кисть занялась переплетом следующей книги. А если Мадлен не сможет договориться с этой занудой и мне начнут звонить другие? Сама виновата. Меня никто не тянул за язык предлагать ей рекомендации. Уговорила на свою же голову!

Телефон опять потребовал внимания. Может, не снимать трубку? А вдруг это кто-то другой? По делу. Нет, по делу ей бы позвонили по местному телефону. Это — городской. Поэтому может быть кто угодно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});