«Если», 2005 № 02 - Журнал «Если»

— Не могу утверждать, что, мол, прочитал я какое-то произведение, и оно так запало в душу, что в результате я что-то снял, Но в моей семье фантастика играла достаточно большую роль. Я сам много читал фантастических книг, интересовался жанром. В молодости я вообще был фанатом: Саймак, Азимов, Кларк, Брэдбери, Лем, Ефремов, Казанцев, Стругацкие — все читал просто взахлеб.

— Однажды вы экранизировали свою повесть "Курьер". Не хотелось бы вам экранизировать какое-нибудь произведение Георгия Шахназарова?

— Иногда я думаю об этом. Ведь у папы были очень интересные вещи. Многие весьма прогностические. Взять замечательный рассказ "И деревья, как всадники…". Там поднимается крайне актуальный сегодня вопрос — умирание литературы, любви к чтению. А из повести "Берегись, Наварра!" мог бы получиться отличный костюмный фильм, Я часто думаю на эту тему, но в "чистой" фантастике я ведь еще не работал.

— Если продолжить тему: а нет ли такого литературного произведения, которое вам очень хотелось бы экранизировать?

— Недавно я сделал экранизацию книги Савинкова "Всадник по имени Смерть". Если же говорить о фантастике, то очень интересно было бы снять "Возвращение со звезд" Лема. Кстати, я ведь в свое время пытался снять "Трудно быть богом". Даже написал сценарий! Примерно в 80-м году, после первой картины, я заявился к Аркадию Стругацкому домой и объяснил, что хочу снять такой фильм. Аркадий сказал: "Пожалуйста. Только учти, тебе ее снять не дадут. Мы тебе помогать не будем, ты пиши сценарий сам, но покажи нам". Я написал сценарий, он почитал. К тому времени у нас сложились очень хорошие отношения, мы довольно часто встречались. Сценарий Аркадию понравился, о чем (хочу похвастаться) он много позже сказал публично — на премьере "Трудно быть богом" Фляйшмана.

— Вы не хотели бы сейчас опубликовать этот сценарий?

— Он не имел самостоятельной ценности. В отличие, скажем, от "Сталкера". Аркадий мне говорил, что ему очень нравится этот фильм, но он не имеет никакого отношения к повести Стругацких, и это произведение полностью принадлежит Тарковскому, А в своем сценарии я придерживался первоисточника.

— С вашей точки зрения, режиссер, осуществляющий экранизацию, лишь проводник идей автора?

— Не обязательно. Это зависит от тех задач, которые ставишь. Бывает, тебя привлекает то, что заложено в литературном произведении, и ты понимаешь, что если хочешь адекватно донести это до зрителя, то надо максимально бережно отнестись к воплощению. А бывает и так, что тебя заинтересовала какая-то одна идея или коллизия сюжета. Все остальное тебе мешает, и ты можешь отойти достаточно далеко от оригинала. Здесь трудно сформулировать какой-то общий принцип.

— Творчество каких авторов оказало на вас влияние при съемках "Города Зеро"? Может быть, Кафки?

— Вряд ли, Скорее, Гоголь, Булгаков. Я, конечно, читал Кафку, но не могу сказать, что он меня сильно впечатлил. Если же взять классиков кино, то наибольшее воздействие — как при съемках "Города Зеро", так и в целом — на меня оказало творчество Бунюэля.

— Вам не кажется странным, что ваши сугубо реалистические картины — более "народные", а ленты гротескные, фантасмагорические больше пользуются популярностью у интеллектуалов?

— И те, и другие — зрители. Просто каждый ищет что-то свое. Есть зритель, который не ждет от кино сверхсмысла, решений каких-то вопросов и относится к кинематографу как к возможности провести время. Такой зритель любит, когда все просто и ясно, и нравятся ему картины очевидные. Эти фильмы, кстати, могут быть очень хорошими, и сделать их на самом деле очень сложно. С другой стороны, такие фильмы, как "Город Зеро", "Яды", "Цареубийца" — это картины, которые я пытался наполнить неким вторым смыслом, метафорами, фантастическими приемами, И, безусловно, они интересны публике, которая ищет в кинематографе чего-то большего, чем изложение сюжета.

Для меня это аксиоматично. Более того, я прекрасно понимал, когда делал, например, "Город Зеро", что у этого фильма не будет такого количества зрителей, как у "Курьера". В то время у "Курьера" было около пятидесяти миллионов зрителей, В то же время по моим подсчетам "Город Зеро" посмотрели около десяти миллионов, что очень неплохо для такой ленты. Надо понимать, что у каждой картины — свой зритель. И не надо этого бояться — вставать в позу, воевать со зрителем. Раз ты делаешь такое кино и тебе интересно, ты будешь разговаривать с той частью публики, которая тебя понимает.

— "День полнолуния" — вроде бы реалистическая картина. Тем не менее воспринимается она совершенно мистически. Когда вы ее снимали, у вас не было подсознательного ощущения, что взаимосвязь показанных событий — мистическая, а не реальная?

— Мистическая и есть. Я вообще считаю, что "День полнолуния" — самая фантастическая моя картина. Несмотря на то, что она, вы правы, состоит из очень реалистических кусков, Но все сочетание событий, конечно, сделано отнюдь не по законам классического реализма.

— Вопрос уже не к режиссеру, а к генеральному директору "Мосфильма", которым вы являетесь. В последнее время на нашем рынке вроде бы появился спрос на кинофантастику, причем высокобюджетную. Тот же "Ночной Дозор" показал, что в фантастику можно вкладывать деньги и получать кассовые, окупаемые фильмы. Вы видите перспективы у высокобюджетного кино?

— Перспективы, конечно, есть. Но я все-таки не верю, что серьезный поворот произойдет в ближайшее время. Потому что нет у нас для этого финансовых возможностей. Пример одной картины еще не может говорить о серьезных подвижках в индустрии. В том же Голливуде снимаются десятки картин с бюджетами, каждый из которых в пять-шесть раз превышает общий бюджет всей российской кинематографии. Кстати, в этом смысле Голливуд уникален по отношению к любой стране, к любой кинематографии мира. Все-таки главный вектор нашего кинематографа несколько иной.

Чем было интересно наше кино? Тем, что у него было свое лицо, Тарковский делал фантастику совершенно по-своему, и, как ни странно, эта фантастика переигрывала гигантские голливудские постановки. Я хочу сказать, что там, где мы делаем фильмы в традициях русской культуры — ставя во главу мысль, пристальное внимание к человеку и так далее, — мы можем добиться многого и без больших денег. Мне кажется, что наша кинофантастика должна двигаться именно в этом направлении. Одну-две дорогих постановки мы еще можем осилить, однако нет пока предпосылок к тому, что все сейчас ринутся вкладывать колоссальные деньги в кинематограф. И я очень рад, что такие попытки все же случаются — потому что это новые технологии, это опыт.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});