«СЭкс» в большом спорте. Правда о «Спорт-Экспрессе» от топ-журналистов двух поколений - Игорь Рабинер

Чемпионаты по понятиям

После футбола в Швеции российский чемпионат показался не просто еще ужасней, чем он выглядел весной, – это были как два разных вида спорта, по какому-то недоразумению получившие общие правила. Особую карикатурность этому зрелищу добавляли тренеры поднявшихся в ранге команд – люди, десятилетиями бороздившие просторы второй лиги, которых объединял любимый тост: «Ну, чтоб не перепахали футбольные поля и не остались мы без работы!» Эти фельетонные типажи невозможно было воспринимать всерьез: «Да что вы все за «Спартак» да за «Динамо»?! Да дайте мне такой состав, как у Романцева с Газзаевым – я за первый круг чемпионом стану, а во время второго буду набирать очки на будущий год!» Мысль о том, что для начала надо стать Романцевым или Газзаевым, чтобы возглавить соответствующие команды, эти головы никогда не посещала.

А какие владельцы команд экзотические попадались! Взять, например, гражданина Ирака, господина Хуссама Аль-Халиди, хозяина команды «Асмарал». На конференции ПФЛ, где переизбирали Толстых, он выступал категорически против – потому что Николай Александрович уже три года стоит во главе организации, а его «Динамо» ни разу за это время не было чемпионом – и вы что, хотите опять видеть нашим начальником человека, который так бездарно распоряжается данной ему властью?! Выберите лучше меня – и вы увидите, что можно делать на этом посту. Он не шутил, нет, но хотя бы называл Толстых его именем-отчеством, а не Иосифом Виссарионовичем, как сочинский тренер Найденов…

Но и с этими персонажами как-то нужно было работать – и на трудовой фронт бросили отряд юнкоров, зародившийся при «Спорт-Экспрессе». В этот отряд зачислялись наиболее отличившиеся при походах за напитками и закусками для старших товарищей юные дарования, у которых к тому же обнаруживались некоторые способности к написанию заметок. Именно в данной последовательности, ибо нас так когда-то учили наши старшие товарищи. Это как в футбольной команде – поле, может, ты и видишь, но какой же ты без скорости игрок… А вот если ты в игре понимаешь и по заданию ходок, то мы твои корявенькие предложения поначалу поправим, а там постепенно, глядишь, и сам научишься.

Я не утрирую, как кому-то может показаться, – если посыльный не проявлял смекалки при походе в магазин, это каралось жестче загубленного задания по номеру. Однажды некий юноша, к которому только начинали присматриваться, был снаряжен за провизией на полдник. (Сам вот сейчас вспоминаю и удивляюсь: а чего ж мы так редко ходили столоваться у гендиректора-то?..) Задание давал я, и было оно, по-моему, предельно понятным: «Купи то, что мы любим, и рядом, в булочной, каких-нибудь ватрушек. Только быстро». – «А сколько ватрушек?» – «На все – сдачи не надо». Гонец обернулся быстрее, чем можно было ожидать, и вручил мне огромный, с него самого ростом, бумажный пакет с хлебобулочными изделиями. «Это что?» – «Ватрушки – как вы сказали. А в том магазине завоза сегодня не было…» Дня три, не меньше, вся контора давилась этими ватрушками и смехом. (Но предприятие наше все же было спасено: Россошик, вспомнивши со злости молодость, лично пошел на свидание с водочными бабушками у метро.)

А юноша, столь оглушительно неудачно дебютировавший, так в «Спорт-Экспресс» и не пробился – его после того раза все вдруг перестали воспринимать всерьез. Нет-нет, не печальтесь, он вполне нашел себя в профессии, голос Коли Саприна вы достаточно часто можете слышать по телевидению-радио, и очень он там все толково излагает, но стоит кому-то – из знающих в любом кривом пересказе эту историю – встретить меня, как в человеке непременно просыпается желание блеснуть своими знаниями: слыхал, как этот вчера комментировал – ну которого ты тогда за ватрушками посылал… Не будешь же всем каждый раз объяснять, что посылал-то ты его на самом деле совсем за другим…

Среди юнкоров со временем объявился и мой давний знакомец Игорь Рабинер. Поскольку первый тест на чистописание он успешно прошел еще тогда, в «Советском спорте» (если его заметку о женском хоккее с мячом не опубликовали в центральной спортивной газете страны, то это совсем не означало, что она была бездарно исполнена), я попросил всех больше его не проверять, то есть не давать парню нелепых заданий. (Помню, как возник у нас на помойке небесталанный юноша, биржевой брокер Веня Литман – люди с подобными фамилиями почему-то обязательно хотели понравиться Лене Трахтенбергу. Пару раз Веня напечатался, а потом сказал своему куратору, что отбывает на время отдыхать в Эстонию. «Зря ты так, старик: только к своей фамилии людей приучать начал – и сейчас исчезнешь». – «Да я, Леонид Федорыч, совсем ненадолго, и потом – могу об эстонском футболе материал собрать. Могу даже оттуда передать – к какому числу нужно?» – «Ну, если ты на таких темах специализироваться собрался – тогда, старик, спешить не стоит. Уверяю тебя – с такой заметкой тебя точно никто не опередит. Серега, ты слышал: мало нам нового российского футбола, юноша предлагает еще и эстонский прорекламировать». – «Так, может, они там чудеса творят – просто этого, кроме них самих, никто еще не видел?» – «Ну, знаешь, у меня в соседнем дворе ребята с люберецкой мебельной фабрики тоже погонять мяч по воскресеньям выходят, я даже иногда останавливаюсь и смотрю. Но ни разу почему-то не подумал о них написать». – «А они знают – кто ты?» – «По крайней мере, здороваются. А это ведь и называется славой – когда тебя начинают приветствовать незнакомые люди…» Так Веня и не написал ничего про эстонский футбол, и вообще скоро рванул в Америку, где осел в Питтсбурге, начав новую жизнь развозчиком пиццы, а потом его следы для меня затерялись – хотя у него сегодня, может, и собственная биржа где-нибудь имеется.)

Рабинер и компания поехали осваивать новые футбольные земли – их там принимали по-королевски. Прихожу как-то на работу – Гескин с восторгом рассказывает, как Мишку Пукшанского в Камышине встретили на «Чайке». Это потому, что он из «Спорт-Экспресса»! Моисеичу трудно было отказать в логике – если бы Мишка сам по себе приехал город посмотреть, на «Чайку» он мог бы не рассчитывать – такая машина в городе имелась лишь одна. Так происходила «смычка города и деревни» – руководители провинциальных команд находили свежие уши, на которые могли вешать любую лапшу. Для ребят это стало отличной школой, хотя все они, конечно, на том этапе поймали свою звезду – и Рабинер, и Пукшанский, и Леха Андронов, и Макс Квятковский. Через это проходит, по сути, каждый, но не все, однако, могут безболезненно опуститься потом на грешную землю и ходить по ней пешком после «Чайки».

Поэтому приятно было смотреть со стороны, как юные коллеги постепенно начинали с юмором относиться к рассказам своих собеседников, особенно тех, кто умел обходиться в своей работе минимумом слов. Однажды я специально сел за скамейкой одного из, как их принялись называть, «тренеров-организаторов». Игру своей команды он организовывал так: когда мяч оказывался у его игроков, орал: «Щуке, Щуке!!!», показывая для убедительности на диспетчера пальцем. А когда мяч доходил до Щуки, текст становился таким: «Давай, Щука, давай, сука!!!» Но Щука, похоже, не слишком знал, куда давать, да и вообще технически оснащен парень был под вторую лигу, к тому же медленный. «Веди игру!!!» – не отставал от него тренер, который явно не придумал «плана Б». Еще он разговаривал с судьями – если свисток звучал не в пользу его команды, вскидывался: «Вы что, издеваетесь надо мной, вашу мать?!» Но соперники были не лучше – разве что тренер помолчаливее. Скатали по нулям. Нет, в Швеции мы точно какую-то другую игру видели.

Еще интересно было наблюдать взаимоотношения юнкоров с руководством. Как я уже говорил, в начальники в газете записалось народу больше, чем в корреспонденты, и им всем следовало как-то оправдывать свое присутствие на службе. (Это вообще было характерно для эпохи раннего российского капитализма – все, кто считал себя недооцененными советской властью, бросились присваивать всевозможные титулы. Так в журнале «Спортклуб» в середине девяностых образовалась анекдотическая ситуация, когда пятеро начальников помыкали единственным рядовым сотрудником, давая ему взаимоисключающие задания. Но тот это испытание выдержал и сам выбился в люди – Саша Зильберт дорос до зама главного в «Совспорте».)

Поэтому заметки юношей выхватывались у них из рук… а дальше требовалось показать, что материал никуда не годится и все надо переписывать. Говорить так было легко, а вот с тем, чтобы еще и объяснить, как это сделать, – уже начинались сложности. Для молодняка авторитетом являлись не те, кто состоял при должностях, а те, на чьих заметках они учились читать. Я тогда вывел для себя правило, что если тебе пытаются подражать, значит, тебе присущ какой-то стиль. А вот если человеку, годами писавшему банальщину, приносили такой же незатейливый по сути текст, он чувствовал, что это теперь не годится, но, как подать материал по-другому, и сам не знал. Назвались же «Экспрессом», все надо делать быстро. Люди до сих пор спрашивают, почему Кучмий, имея под рукой такую газету, сам ничего в ней не написал, только повторяя в годовщины свое знаменитое послание читателям из первого номера. Да видели бы вы, сколько чужих текстов Михалыч переписал! И взорваться мог, когда некоторые авторы оказывались недовольны гонораром.