О бедном зельеваре замолвите слово - Ksi Lupus

прощаясь. В очередной раз.

— А я уж подумал, что вы всерьез решили на ней жениться.

Голос Ульяха вывел меня из оцепенения и я посмотрел на своего юного помощника, взлохматив тому волосы на макушке.

— Больше так не думай. Пошли, пока она не передумала.

Когда перестал носиться и отпустил мальчишку, наступил поздний вечер и деревню накрыла темнота. Жители, после дневной суеты и работы, позажигали свет в домах; где-то протяжно завыла собака и умолкла. Что удивительно, упыри к нам так и не заглянули, хотя я их даже ждал: то ли ушли дальше, то ли действительно сгорели. Проверить кость и создать зелье для отпугивания у меня так и не получилось — некогда было, но сегодня ночью решился все же заняться. К тому же трактирщик Олд собрался к своей будущей жене: вся деревня уже знала, обсудила и составила их свадьбу. Причем на следующий день. Я же говорю, слухи тут распространяются быстро. Да и мне хорошо, лишние глаза и уши не нужны. Мало ли как оно все повернется.

Лабораторию пришлось оборудовать в снимаемой мною же комнате, каждый раз балансируя в маленьком пространстве; дом, который обещали достроить за неделю, как-то затянулся, а Василек успешно меня избегал. Радовало то, что там хотя бы стены появились! Но вот все остальное — нет. Я этим работникам еще пару раз напомнил про чердак, который ни в коем случае нельзя было трогать, если никто не желал взлететь на воздух. Или помереть на месте от какого-нибудь проклятия — мало ли что оставил дядя. Чем больше размышляю о дяде, тем больше у меня к нему вопросов, вот только задать некому. А староста… Этот вообще при видя меня хмурит брови, делает угрюмое лицо и такой вид, что страшно и подойти. Особенно когда у него в руках то лопата, то оглобля, то пень… И на все мои «а вы можете сказать…», один ответ «я ничего не знаю». Прям тайны дворца, ей боги. А еще ему явно не нравился факт того, что я еще здесь и даже обустраиваюсь. Надеюсь не огреет лопатой темной ночью в темном безлюдном переулке.

Олд закрыл за собой трактир и заодно меня: теперь даже если захочу, придется лезть через окно. Оставшись один, сходил на кухню, где меня ожидал мой поздний ужин в закрытой тарелке и кружка пива. Последнее кстати было вполне приличным на вкус, пусть я и не любитель такого.

В комнате открыл окно по шире, доставая из мешка — трактирщик отдал — кость с кладбища. Расположив на столе, капнул на нее приготовленным ранее раствором, на который потратил четыре часа жизни и тритона, пойманного с помощью Ульяха. Черная капля расползлась по белой кости. Собралась снова в каплю, после чего от нее потянулись тонкие нити, опутывая кость. Прощупала отпечатки зубов, окрасив их в темно-зеленый цвет после себя, как и мелкие царапины. Вернулась в изначальное положение зашипев, источая приторно-сладкий запах.

Не хорошо.

Облил кость водой из кружки, припасенной как раз для такого случая, залив заодно и стол, и пол. Вместе с водой растеклась и черная капля, растворившись; там, где она окрасила зеленым, помимо отпечатков проступил след от ауры. Слабый, человеческий и темный. Такой, какой бывает у некромантов. Да и кость оказалась отнюдь не животного происхождения.

— Если я там покопаю, может еще какие тайны раскопаю?

Запустив пальцы в волосы, постоял так несколько минут ни о чем не думая; внутри черепушки сознание орало об опасности. О такой, какая мне и не снилась. О том, что я куда-то умудрился вляпаться — с моим-то везением даже немудрено. И упыри дело рук некроманта. Он не знал, что в Топольки заявится зельевар, заявится в ненужный момент и умудрится здесь застрять. Ему попался я. Я от себя тоже не в восторге: один на один он меня просто размажет по земле или это сделают его подручные. Трепыхаться я буду, но не долго. Всегда конечно есть вариант побега, но мне стало слишком интересно — все мы не без грехов.

Уборка была тем действием, которое помогает перенаправить мыслительный процесс. Кость можно было выкинуть, а лучше сжечь, но явно не в трактире, поэтому, завернув в мешок, положил под кровать до лучших времен. Закрыл окно, проведя пальцем по грязноватому стеклу — в деревне совсем стемнело. Зато небо практически светлое, беззвездное, но через пару дней ожидается полнолуние: делаем ставки, водятся ли здесь оборотни и насколько мне не везет? Надо было еще артефакторику изучать, сделал бы себе амулетик…

Спать не хотелось. Лежа в темноте постоянно ворочился: от нервного напряжения, казалось, что кто-то скребся под дверью, шуршал за окном, ползал за стеной и дышал в ухо. Когда в стекло что-то врезалось, я не выдержал: встал, спустился на кухню, налив себе воды. Потом рука автоматически потянулась к вымытому котелку: могильная земля, крапива, спирт, болотная лилия, змеиный камень и пара капель собственной крови. Которые я принес из своей комнаты вместе с дополнительными зельеварскими инструментами. Тягучая темно-красная, почти как венозная кровь жидкость, не имела запаха — по крайней мере для обычного человека. А вот нежить, как показывала практика, не выносила это зелье и обходила его стороной: так, если облить предмет, существо или вылить на землю, то нежить, даже если захочет, не сможет приблизиться. Забавно, но факт, сочетание болотной лилии и змеиного камня является лучшей защитой от нежити. Теперь, если сюда заглянет упырь, будет чем его отпугнуть. Правда есть минус — зелье не любит свет. Пока разлил по двум флаконам, пока плотно замотал в тряпки, пока прибрал за собой — середина ночи набежала.

— Теперь можно и поспать.

Хотя не скажу, что я хочу спать. Но либо я себя пересиливаю, либо потом весь день клевать носом буду. И какой из меня работник? Усну или рука дрогнет в ненужный момент и неизвестно что произойдет с зельем. Повезет если просто не сработает, а не взорвется. Про остальное не переживаю: в студенческие годы порой засыпали в одном месте, а просыпались в самых неожиданных местах. Вот когда я проснулся на ректорском столе, обнимая при этом его фамильяра… Но это уже отдельная история с шутками и нервами.

Колбы с зельями отправились в самый дальний угол под кроватью, где скопилась вековая пыль и несколько слоев паутины. Зато надежно. Инструменты на стол, я под одеяло. Желудок неожиданно для себя понял, что он вроде как и не прочь уже и поесть — наверное