Поцелуй для истинного. Расколдовать дракона (СИ) - Дельвейс Вера

— Правда, — и я посмотрел ему в лицо — сердитое, с трясущимися толстыми щеками, с щёлочками глаз под чёрными бровями.

Отец наклонился вперёд и прошипел:

— А если б твой брат умер? Ты оставил его истекать кровью в лесу, Дэйнхар! Разве ты забыл, что род — превыше всего? Кто она, эта человеческая девчонка, что из-за неё ты едва не покалечил Инора?!

Скажи я о нити, и отец, наверное, придушил бы меня голыми руками. Такой у него был вид. Страха я перед ним давно не испытывал, но надо было соблюдать осторожность. Не только ради себя, но и ради Роники — в первую очередь.

— Дело не в ней, — сухо произнёс я, разглядывая отцовские руки, покрытые густым чёрным волосом. На пальцах у него сверкали перстни с белыми камнями — мой отец, Керфен из рода Илль, был старшим в роду.

— А в чём же?

— Инор украл то, что принадлежало мне. Человек это, артефакт — разницы нет, главное, что моё. В гневе я набросился на него, не подумав, — я тщательно подбирал слова, мечтая лишь об одном — поскорее убраться отсюда. — Мои братья давно завидуют мне, потому что они хотели бы украсть Замок-Артефакт, а это невозможно. Вот Инор и решил хоть так досадить мне — утащить девчонку.

Отец помолчал, размышляя.

— Значит, вот до чего дошло. Любой предлог — и вы накинетесь друг на друга, — с неожиданной усталостью произнёс он. На миг даже показалось, будто бы отец стал намного старше, а ведь ему не было и ста лет.

— Я готов помириться с Инором, — пересилив себя, предложил я. — И даже зеркальце верну, если Инор обещает больше не делать копий моей иллюзии. Тебе известна эта его проделка, отец? О ней он наверняка не рассказывал, а? Инор скопировал Эллейн в зеркальце, а меня попытался обмануть. Только поспешил, и копия вышла неважная, — хмыкнул я.

Взгляд отца был мрачен.

— Что ж, значит, Инор обокрал тебя, а ты в отместку избил его до полусмерти, — подвёл он итог и грузно поднялся из-за стола. — Так не пойдёт, Дэйнхар. Вы должны будете помириться, ты правильно сказал… и извинишься первым.

— Я?

— Именно, — отрезал отец.

Спорить с ним было бесполезно. Я вспомнил Ронику, её лучистые глаза, её маленькие руки на моих плечах. Она ждала благих вестей, и ради неё и нити, которая нас связывала, мне придётся помириться с Инором.

— На крови, — сказал я вслух.

— Что? — Отец, шагавший к двери, остановился и посмотрел на меня так, словно я сказал какое-то богохульство.

— Мы поклянёмся на крови — Инор и я. Эта клятва священна в роду Илль, её мы не посмеем нарушить, — невозмутимо откликнулся я.

— Ты не веришь на слово брату своему? — Отец опять вернулся к скорбному тону, как если бы имел дело не с сыном-первенцем, а с позором всего драконьего племени.

— Эту веру, — усмехнулся я, шагая следом за ним, — нужно чем-то закрепить.

В глубине души я сильно сомневался, что Инор захочет дать клятву на крови, и, к сожалению, не ошибся. Мой братец, весь в повязках, со злобно горящими глазами, даже смотреть в мою сторону не пожелал, а только выплюнул:

— Обещаю не нападать на Дэйнхара и не красть у него ничего и никого. Этого достаточно?

Я знал, что он нарушит слово; Инор жаждал мести, и хотя белые драконы могут читать только мысли людей, а не друг друга, мне казалось, что я насквозь вижу черепную коробку сводного брата. Там билась одна-единственная подлая мыслишка.

Отец, может, и попытался бы заставить Инора принести клятву на крови. Если б не появление в дверях мачехи — благородной Сиальды из рода Лэй.

С виду моя мачеха была как небесная хранительница — нежная, рыжеволосая, с незабудковыми глазами. И одевалась всегда в белое. Но именно она железной рукой управляла замком Илль и моим отцом вот уже двадцать четыре года.

— Дэйнхар, — печально прошелестела Сиальда, — как грустно мне видеть, что вы так жестоко обошлись со своим братом.

Я склонил голову, изображая раскаяние, которого не испытывал, и пробурчал:

— А уж мне как грустно оттого, что мы с ним не в ладах.

— Но ещё не поздно всё исправить, — вздохнула Сиальда. У неё постоянно был такой вид, словно она вот-вот упадёт в обморок, а служанки, ходившие за ней по пятам, готовы были подхватить свою госпожу. — Я много раз твердила благородному Керфену, вашему отцу: вдали от семьи мальчику тяжело…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я напрягся. Этот разговор издавна вёлся с известной целью — отобрать Замок-Артефакт, заставив отца переселить меня сюда, чтобы я тоже плясал под дудку мачехи. Как бы не так!

— Благодарю за участие, благородная Сиальда, — я натянуто улыбнулся. — Благодарю, отец, что ты выслушал меня. Но в небесном дворце меня ждёт глава квизари, достойный Каль-Хаарвен, и мне бы не хотелось…

— О, что вы, Дэйнхар! — воскликнула мачеха, и, шурша белым платьем, отступила в сторону, освобождая путь. — Конечно, мы не станем вас задерживать.

Она благоговела перед семейством Каль, и я понял, что нащупал верный путь.

— Не забудь, что я тебе сказал, — выразительно молвил отец. Я кивнул — мол, как же забыть, что «род превыше всего». Это было девизом всех Илль, только жаль, что Инор и Кирен ему не следовали.

— Погоди, — внезапно остановил меня братец, — а как же зеркальце, которое ты стащил отсюда, пока я без сознания валялся в лесу?

Я встретился с ним взглядом и твёрдо сказал:

— Верну только в обмен на клятву не использовать его против меня.

Светлые глаза Инора забегали, но, в конце концов, он был вынужден согласиться. Иначе ему пришлось бы расстаться со своим замечательным артефактом. В кои-то веки и отец выступил на моей стороне, а Сиальда промолчала — мгновенные решения были не в её духе. Она предпочитала хорошенько подумать, да и действовала мягко, памятуя о вспыльчивом нраве моего отца.

— Даю клятву на крови, — неохотно процедил сквозь зубы Инор, ножом выдавливая из пальца алую каплю. — Что не стану вредить брату Дэйнхару с помощью зеркальца-артефакта…

Я молча вынул артефакт из-за пазухи и протянул Инору. У него, конечно, был запас других «сюрпризов», но их я изучил ещё тогда, когда жил в замке Илль, и не боялся.

Потом я распрощался со всеми. С облегчением покинув замок, принял драконью форму и устремился в небеса. Дождь здесь не лил, как в горах, но день был всё равно пасмурный.

Хорошо, что до небесного дворца недалеко. Конечно, на деле Каль-Хаарвен вряд ли хотел меня видеть, но зайти к нему было необходимо. Возможно, даже раньше, чем в Дворцовую Библиотеку. Вдруг у Хаарвена набралось хоть немного сведений о заговорщиках?

XXI

Замок очень просто решил задачу, которую я ему доверила — переместил и меня, и бесчувственного незнакомца в какую-то комнату. Это походило на полёт: всё внутри будто подпрыгнуло, дыхание перехватило… А в следующий миг я уже сидела на кровати, такой же, как моя собственная, и оторопело смотрела на человека, лежавшего рядом. Вот и что теперь с ним делать? Он по-прежнему не открывал глаз.

— Замок, — я глубоко вздохнула, — ты сможешь создать какое-нибудь… лекарство?

— Я не умею создавать лекарства, — недовольно откликнулся он, — я не деревенский знахарь, а магический артефакт! Впрочем, если ты мне опишешь, из чего оно состоит…

Я махнула рукой и осмотрела незнакомца. К счастью, ран на нём не оказалось, только несколько синяков на теле и шишка на голове, которую я обнаружила, начав перебирать его волосы. Интересно, как он очутился у дверей Замка?

— Как очнётся — спрошу, — решила я и, преодолевая стеснение, с трудом стащила с него грязные и мокрые лохмотья, брезгливо кинула на пол. Те тотчас исчезли. По моей просьбе Замок, ворча, прикрыл наготу бедолаги простой серой рубашкой и штанами. После чего я попыталась уложить его удобнее и натянула на него одеяло. От усердия я вся вспотела.

— Уфф, — вытирая лоб, задумалась, чем же всё-таки лечить жар. В доме господина Энери если кто и болел, так лечила тётушка Минна, а не я. У меня своих дел было полно. Знала только, что господину Энери делали кровопускание, но ему это шло на пользу, а такому худому человеку, как мой незнакомец, только навредит.