Изгой - Лев Пучков

– Ну... Либо у вас обоих прекрасный метаболизм, либо вы ежедневно надеваете чистые носки, либо часто моете ноги с мылом – а может, сразу все вместе...

– Либо Ленка на нас наговаривает и намеренно очерняет в глазах другой дамы, – завершил я мысль, выразительно посмотрев на Ирину. – С какой целью она это делает, это уже другой вопрос. Но факт – она это делает.

Леха судорожно выдохнул, допил остатки сока, с благодарностью посмотрел на меня и улыбнулся:

– Спасибо, брат, – поддержал.

Не за что. Обращайтесь, если что. Мы эту мегеру изучили вдоль и поперек и давно выработали стратегию противодействия...

– Да я знаю, почему она так себя ведет, – буркнул Федя. – Но это не важно, давайте к делу.

– Зачем я так себя веду? – Ленка задумалась. – Да низачем. Просто у меня месячные. В сочетании со скверным характером и мощной душевной травмой – это дает просто убийственный эффект.

– О Господи... – Федя смущенно зарделся. – Ну и зачем об этом всем рассказывать?!

– Люди должны знать, почему я так безобразно себя веду, – пояснила Ленка. – Иначе подумают, что я буйная, а это не так. А месячные – очень уважительная причина, так что...

– Леха, мы сегодня делом будем заниматься или где? – заторопился Федя.

– Короче, есть два варианта, – оттаявший Леха привычно взял деловитый тон. – Наемники и народное восстание.

– Про наемников ты ничего не говорил, – заметил я. – Ты что, варианты на ходу придумываешь?

– Нет, это вариант номер один, – торопливо пояснил Леха. – Это основной рабочий вариант. А народное восстание – это резерв, на тот случай, если по каким-то причинам первый вариант вас не устроит.

– Ты нас уже неплохо знаешь, – быстро прикинула Ленка. – Ты очень неглуп, хоть и выглядишь как последний амнундак, – Федя, ничего, что я пользуюсь твоей терминологией?

– Чего, – буркнул Федя. – Ты все-таки дама, хотелось бы...

– Да ну тебя, – отмахнулась Ленка. – Итак, ты товарищ башковитый и рационально мыслить умеешь. Вывод: значит, в этом варианте есть что-то такое, что нас наверняка не устроит, – и ты почти уверен в этом. Так что давай, сразу переходи к восстанию.

– Ну уж нет, пусть расскажет, что это за наемничество такое, – заартачился я. – Во-первых, любопытно, во-вторых, может, там будут какие-то конструктивные моменты.

– При этом варианте студенты в акции вообще не участвуют, – пояснил Леха. – Вы действуете в первой половине дня – в понедельник или вторник, когда все на занятиях, а чуркохеды почти в полном составе будут отсыпаться после ночных развлечений. На занятия они не ходят, ночью буйствуют, людям спать не дают, потом днем отсыпаются.

– Ага, понял... – оценил Федя. – И мы вчетвером уложим три десятка джигитов?

– Впятером, – поправила Ленка. – Я тоже пойду.

– Хорошо, пусть впятером, – не стал спорить Федя. – То есть ты дашь нам пулеметы, и нам только останется заскочить в помеченные крестами двери и завалить там всех без разбора?

– Ну зачем же вот так сразу, – Леха зарделся от смущения. – Под вашим командованием будут опытные бойцы. Надо будет подумать, как их тихонько туда подвести, нейтрализовать ментов-чуркохедов на вахте и ударить разом, внезапно, быстро и слаженно...

– Ну что ж – уже вижу конструктив, – неожиданно заявил Федя. – Давай посмотрим детали. Ментов двое?

– Да, вместо обычной вахтерши там дежурит круглосуточный милицейский пост.

– Это вот те самые Гасановы – Муслимовы?

– Ну, там разные. Шесть человек, по двое заступают, меняются через сутки, все – чуркохеды, и все в доле. В смысле, заодно с джигитами.

– Оружие?

– Да, пистолеты есть. Но на вахту можно зайти незаметно, с черного входа, я покажу. Для тебя там работы – на два движения.

– Ладно, с этим разберемся, – кивнул Федя. – Сколько объектов?

– Эээ... Объектов?

– Джигитов сколько?

– Да, наверное, почти все будут...

– Что значит «почти все»? Точнее нельзя?

– Ну, я не знаю – они же не сидят там как на привязи, бывает, ездят по делам, в гости, да мало ли еще куда... А! На момент начала операции мы будем точно знать, сколько их там – наша разведка доложит.

– Хорошо. Будем рассчитывать на максимум. Сколько?

– Тридцать человек.

– Понял. Квалификация объектов?

– Эээ...

– Слабаки, крепыши, спортсмены, бойцы? Что умеют, как себя проявляли? Опыт боевых действий?

– Ну... В общем, здоровые ребята. В основном спортсмены. Среди них есть несколько мастеров. Дерутся хорошо – за эти две недели все всплески народного негодования легко гасили сами, «Самооборону» ни разу не вызывали.

– Оружие?

– У некоторых есть «Осы». У всех – ножи, кое у кого телескопические дубинки. В общем, говорю о том, что люди видели – чуркохеды вообще любят хвастать железяками, баловаться с ними. Насчет боевого – не знаю, вроде бы ни у кого не видели.

– Понятно... – Федя призадумался. – Нам нужен как минимум паритет. Как минимум тридцать бойцов. Это в том случае, если удастся создать идеальные условия для штурма: выдвинуться к рубежу перехода в атаку скрытно и стартовать внезапно, одновременно на каждой точке. То есть примерно так: четверо джигитов спят, в комнату влетают четверо бойцов с дубьем и с ходу, разом, начинают окучивать. Я так понял – убивать ты никого не планируешь?

– Да, это очень важное условие, – подтвердил Леха. – Для этого, собственно, и приглашаем. Избить, поломать руки-ноги, вытащить в коридор и произнести спич: мы такие-то, теперь власть в городе принадлежит нам, если кто-то думает иначе – мы сюда наведаемся еще не один раз. И – вот так сейчас будет по всей России.

– Хех! – одобрил я. – Неплохо. Студенты вроде бы не при делах, работала банда отморозков, которые и так уже в федеральном розыске, так что им без разницы. То есть, нам без разницы.

– Ну, в общем...

– Леха – ты циник. «Ребята – вы все равно покойники, ну так поработайте из могилы на благо общего дела». Так получается?

– Но вам ведь и в самом деле без разницы, – Леха развел руками. – Мы достаточно хорошо знаем друг друга, так что намеки и хитрые подходы тут излишни – что есть, то есть. Если в этой акции примет участие кто-то из студентов, его потом обязательно замордуют, выгонят из вуза или просто убьют. А вам уже все глубоко до лампочки, так что – грех не использовать такую ситуацию.

– Ладно, давай дальше, – подбодрил Федя. – Где обычно располагаются «объекты»?

– Они все живут на первом этаже, – стал рассказывать Леха. – В отличие от верхних этажей там всего десять комнат, они более просторные и удобные. То есть располагаются относительно компактно: если все пойдет нормально, отработаете за пять минут и свалите – даже если кто-то успеет вызвать «Самооборону», приедут минут через пятнадцать, не раньше.

– Пятнадцать минут? Откуда такая цифра? – уточнил Федя. – Кто вел хронометраж?

– Да нет, это примерно. Когда в марте бунт подавляли, они вообще через полчаса заявились. Так что мы успели вломить чуркохедам по первое число. И менты их не помогли – забаррикадировались у себя, орали, что стрелять будут, если сунемся. Но это нельзя брать за правило: тогда праздник был, все оттягивались кто где может, так что сейчас могут подскочить быстрее.

– А куда вообще милиция смотрела, когда этот самый бунт подавляли? – вмешалась Ирина. – Неужто никто из соседей не позвонил?

– Да там район такой – оторви да брось, – объяснил Леха. – Справа рынок, слева – парк да пустырь, сзади гаражи, спереди – опять пустырь и стройка. Кроме того, до этого много раз было так, что студенты звонили в отдел – просили приехать, так из отдела первым делом перезванивали на вахту – оборотням-чуркохедам, что дежурят в общаге, и переадресовывали: там от вас жалуются, разберитесь. Ну, понятное дело, они разбирались – по-своему. Короче, все повязано.

– Ясно, – кивнул Федя. – Давай теперь про азиатов.

– А что – про азиатов? – Леха удивленно вскинул брови.

– Три сотни гастарбеков-таджибайтеров, – подсказал я. – Они там спят, бухают, размножаются, ганджубасят, цепляются к нашим девчатам – ну, не знаю, что они там еще у вас вытворяют? Как – с ними?

– Честно говоря, слухи о бесчинствах вот этих самых таджибайтеров слегка преувеличены, – Леха хмыкнул. – Может, где-то и бесчинствуют – но не здесь.

– Да-а? Это что, у вас там какая-то особая порода?

– Нет, такие же, как везде. Но здесь они просто спят. Приходят за полночь, вполне организованно – крупными такими стайками, с полчаса укладываются, а с пяти до шести утра таким же макаром уходят обратно на рынок. Вы не поверите, но вреда от этих трех с половиной сотен на порядок меньше, чем от трех десятков оборзевших чуркохедов с первого этажа. Весь вред – это вонь да топот два раза в сутки. Да и то не потому, что они патологические грязнули, а просто там у них дикая скученность, один «толчок» на полсотни: утречком каждый по разу сходит – до обеда потом выветривается. В общем, со студентами они практически не соприкасаются. Да, по идее, надо бы их всех выгнать, сделать на верхних этажах ремонт и расселить студентов в соответствии с нормами. Но перед лицом воинствующих чуркохедов азиаты отходят на второй план и вообще не воспринимаются как проблема. Так что в формате предстоящего мероприятия их можно не учитывать.