Поверь в любовь - Уилсон Кара

Мелоди сонно вздохнула:

— Но не на кухне.

Совсем не то собиралась она сказать. Ей хотелось сообщить ему, что он может сколько угодно говорить об их несовместимости, но она убедилась в ином. Ей хотелось, чтобы он на руках отнес ее в спальню и держал в объятиях всю ночь. Но больше всего ей хотелось сказать ему, что она любит его.

— Уже поздно, — сказала Мелоди, спеша предупредить непоправимую ошибку.

Джеймс откатился в сторону и принял сидячую позицию.

— В самом деле.

Что говорят друг другу двое, разбирая сваленную в кучу одежду и одеваясь? Между ними нависла тишина, чреватая напряженностью. Мелоди не выдержала.

— Сет вроде идет на поправку, — сказала она, торопливо запахивая халат.

— Да, — ответил Джеймс, натягивая свою одежду с такой же поспешностью. — Его отпустят домой через пару дней.

Холодный ужас сжал ей сердце.

— Значит ли это, что ты уезжаешь, Джеймс?

— Рано или поздно да.

— Когда! — Она не могла не спросить, голос ее дрожал.

— Какое значение это имеет? — небрежно бросил он. — Ты всегда знала, что я уеду. Или произошло что-то, что могло тебя заставить думать по-другому?

Это был прямой вызов. Более отважная женщина приняла бы его и поставила на карту все, но Мелоди обнаружила, что теперь у нее смелости стало поменьше, чем час назад.

— Нет, абсолютно ничего, — прозвучал ответ. — Тебя ждет возвращение в собственную жизнь — нам обоим это известно, и, как я полагаю, ты можешь уехать в любое время.

— Не так быстро, — отозвался Джеймс, натягивая свитер и приглаживая рукою волосы. — Сету потребуется недели две, чтобы устроиться дома. Он, как всегда, ведет себя строптиво и отказывается принимать предлагаемую помощь. Поэтому он остановился на мне как служанке и медицинской сестре.

— Ну что же, дай мне знать, если я смогу чем-нибудь помочь, — сказала Мелоди, провожая Джеймса к дверям.

— Попробуй уговорить его не отвергать посторонней помощи.

— Ладно. Я загляну к нему еще в больнице.

— Спасибо.

Снова последовала ненужная пауза, и Мелоди поспешила ее заполнить.

— Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Слова его прозвучали уже с порога ее квартиры; Джеймс бросил ей загнанный взгляд. — Мелоди, насчет сегодняшнего вечера…

Ее охватили дурные предчувствия. Он собирался унизить ее извинениями или оправданиями насчет кошмарной ошибки, которую они оба допустили. Хуже не придумаешь.

Гордость подсказывала ей слова:

— Не надо что-то выдумывать. Мы оба потеряли голову, и этого, вероятно, не должно было случиться. Но не будем омрачать приятный эпизод предупреждениями на будущее. Ты мне ничем не обязан, Джеймс, как и я тебе.

— Остаемся друзьями? — Он протянул руку.

Мелоди ошиблась: бывают вещи похуже извинений.

— Конечно, — заявила она, едва не подавившись собственным ответом.

Она не пожала протянутую руку, ограничившись прощальным жестом, и закрыла дверь. Она слышала эхо его шагов внизу в вестибюле, слышала глухой стук тяжелой входной двери, захлопнувшейся за Джеймсом. Она полностью владела собой, когда донесся шум отъезжавшей машины. Но потом Мелоди опустилась на пол на том месте, где он оставил ее, и разразилась слезами.

Какой же дурой она была! Она верила, что надо жить моментом, и слишком поздно обнаружила, что вся жизнь может перевернуться от одного мига, ибо теперь все стало другим навсегда. Ничто не принесет ей счастья, если рядом не будет Джеймса.

Сет свирепо смотрел из своего инвалидного кресла на колесах, стоявшего у окна.

— Они все хотят уморить меня, — сообщил он Мелоди, когда она, как и обещала, заехала к нему за день до выписки из больницы. — Им не удалось расправиться со мной здесь. Теперь они выпихивают меня отсюда и перепоручают дело кому-то еще.

— Вы, конечно, не имеете в виду вашего сына? — Мелоди укладывала вещи Сета в новую холщовую сумку, которую привез Джеймс сегодня утром, и боролась с нарастающим желанием прижать эту сумку к сердцу.

Она проверила, не осталось ли чего в ящиках и в шкафу.

— Он не собирается убивать вас, Сет, если только он не мерзкий негодяй.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я говорю не о Джеймсе, — замахал кулаком Сет. — Я имею в виду эту зануду, длинноносую Паркер. Она будет являться, когда ей вздумается, и заниматься моими делами.

— А, значит, речь идет о приходящей медсестре!

Даже чувствуя себя несчастной, Мелоди не могла удержаться от улыбки.

— Вы уже ее видели, познакомились?

Сет кивнул.

— Это сплошные улыбки, — мрачно пробормотал Сет. — У нее к тому же мелкие кудряшки. Выглядит, как птица: прыгает да прыгает вокруг, ждет червячка, чтобы вылез на поверхность.

— Вы слишком сурово к ней относитесь. У нее довольно милый голос.

— Да уж, — раздраженно согласился Сет, потирая колено. — Она говорит — словно из пистолета стреляет.

— Она просто делает свое дело.

— Пусть она упражняется на ком-нибудь другом. Мне она не нужна, — заявил он, повернувшись в своем инвалидном кресле. Сет ударился при этом об угол кровати и взвыл от боли. — Ты собираешься, девочка, стоять сложа руки и смотреть, как человек корчится от боли? Помоги мне поставить прямо эту чертову машину.

— Если вы так горите желанием стать независимым от всех, Сет, то лучше начинайте добиваться этого уже теперь, — сказала Мелоди и вновь занялась упаковкой его вещей.

— Ничего нет холоднее женского сердца, — грустно заключил Сет. — Судьба была бы ко мне добрее, если бы тогда большая шикарная машина сдала назад и прикончила меня.

Мелоди закусила губу, с трудом удерживаясь, чтобы не броситься ему на помощь. Она не поступила так только из-за влияния Джастина. Он был единственным, кто предупредил ее, чего надо ожидать. Джастин и объяснил, что Сет будет немобильным первое время после выписки из больницы.

— Заставь его возненавидеть инвалидную коляску. Пусть ему захочется поскорее из нее выскочить, — таков был совет друга. — Начни помыкать им, и он станет на ноги через год-два. Ради своей независимости он должен много работать.

— Хорошо бы теперь, Сет, начать учиться, как обойтись без меня. Ведь меня не будет рядом, когда вы вернетесь домой.

— Понимаю: ты теперь считаешь, что я могу выздороветь, и поэтому со мной нечего церемониться. И раз у меня теперь есть приходящая сиделка, ты можешь ко мне вообще не приезжать. Так, что ли? — Сет взглянул на нее враждебно. — Видно, я тебе больше был нужен, когда ты думала, что я умираю.

В порыве сострадания Мелоди не смогла скрыть правду.

— Я думаю, Джеймс не хочет, чтобы я приезжала к вам, Сет. Если бы это зависело от меня, я бывала бы у вас при первой возможности.

— Не нужны мне официальные визиты, — захрипел он прерывающимся голосом. — И не нужно, чтобы меня жалели.

В давно прошедшие времена Мелоди реагировала бы иначе на подобные упреки, но это было до того, как она на собственном опыте узнала, что такое одиночество. Теперь Мелоди понимала: это состояние совершенно не зависит от числа людей вокруг. Оно неразрывно связано с пустотой, ощущаемой внутри, и эту пустоту может заполнить только один человек. Поэтому Мелоди не стала высмеивать Сета за стенания по поводу своих бед, а вместо этого подошла и обняла его.

— Я не вас жалею, — сказала она. — Слишком многое заставляет меня жалеть себя.

Глаза Сета насторожились.

— Неужели это мой сыночек, черт его побери, огорчает тебя, девочку Мелоди?

Она пожала плечами.

— Боюсь, мы оба огорчаем друг друга.

— Ну ладно, это бывает. Однако мне решать, кому приходить, а кому не приходить в мой дом. Джеймс тут ни при чем, и я предпочитаю, чтобы ты приезжала, когда захочешь. И скажу ему, что сообщил тебе об этом.

— Нет, не делайте этого, Сет! — Мелоди представила, как отнесется Джеймс к новости о том, что она пожаловалась на него Сету. — Он не запрещал мне приезжать. Просто мне показалось, что я… как бы вмешиваюсь в семейную жизнь, вот и все.