Мужчина, женщина, ребенок - Эрик Сигал

— Такого персонажа просто-напросто не существует в природе. За редким исключением в Овальном кабинете восседают одетые по последней моде актеры, которые читают речи, составленные для них целой командой спичрайтеров, к числу коих принадлежу и я. Откровенно говоря, человек, ныне занимающий пост президента, больше всего напоминает коротышку-робота из «Звездных войн».

— Вы одержимы духом противоречия, — улыбнулась Шейла.

— Вам так кажется? Я-то думал, что я — само очарование.

— Не без того. Знаете, вы в самом деле точно такой, каким вас описывает светская хроника.

— Серьезно? Я ее никогда не читаю.

— Я тоже, — сказала Шейла. — Но сотрудники редакции вырезают эти статьи и кладут их мне на стол.

Он посмотрел прямо в ее лукавые зеленые глаза и заметил:

— Два-ноль в вашу пользу. Может, мне самому требуется новый спичрайтер, — добавил он.

— Нет, всего лишь редактор.

Не успели эти слова сорваться с ее уст, как до нее мгновенно дошла вся их двусмысленность, и она поспешно сказала: — Я бы с удовольствием узнала от вас что-нибудь интересное о вашем роботе-президенте.

— Нет уж, — безапелляционно объявил он. — Для этого читайте колонки Джека Андерсона. Лучше расскажите о других ваших авторах. Они все такие тщеславные, как я?

Наконец-то возникла тема, от которой Шейла не испытывала неловкости.

— Обычно мне мало приходится с ними общаться. Большую часть редакционных замечаний мы высылаем им по почте.

— Значит, мне здорово повезло, — с явным удовольствием заметил он.

На этот раз ее повергла в смущение двусмысленность его замечания, и она опять не нашлась, что ответить.

Глядя на Шейлу поверх мерцающих огоньков свечей, Гэвин снова и снова задавал себе вопрос: почему от этой очаровательной женщины — несмотря на ее внешнее легкомыслие — веет такой глубокой печалью.

— Известно ли вам, что вы необыкновенно привлекательны, Шейла? — спросил он.

Она отчаянно старалась изобразить счастливую мать семейства.

— Вы думаете, я просто хочу вам польстить?

— Да, — сказала она.

— Не верьте всему, что написано в газетах. Я вовсе не пытаюсь играть роль коварного обольстителя.

— Мне это и в голову не приходило, — поспешно возразила она, но эти слова ни одного из них не убедили.

— Отлично. Я очень рад. Это означает, что вы не станете противиться, если я предложу вам выпить по бокалу на сон грядущий.

— Нет, я правда не могу. Меня ждут друзья.

— «Шератон-Коммандер».

— Его отель. Бог ты мой. Ей только этого не хватало. Впрочем, сама напросилась. Но до чего же он настойчив. Неужели он всегда добивается своего?

А как же иначе? Ведь при других обстоятельствах ему без труда удалось бы убедить ее, что она и в самом деле привлекательна и желанна. Вот уж поистине ирония судьбы, что это происходит именно сейчас, когда она почти совсем утратила уверенность в своих женских чарах.

— Ну так как, Шейла? — повторил он, все еще ожидая ответа.

— Я бы с удовольствием…

— Чудесно.

— Но я смертельно устала. Вряд ли вам будет весело в моем обществе.

Пусть истолкует ее слова в соответствии с подтекстом собственных намерений.

— Ну что ж, отложим до другого раза, — добродушно заключил он и встал, чтобы помочь ей выйти из-за стола.

Они молча доехали (мимо отеля «Шератон-Коммандер») до издательства, он вежливо ждал, пока она усядется в свою машину.

— Благодарю вас, Гэвин, — сказала Шейла, и он ответил:

— Вы даже не представляете себе, с каким нетерпением я буду ждать возможности снова поработать с вами.

18

— Ах вот оно что! Ты задержалась не на службе, а на свидании.

— Я обедала с автором, Марго.

— Какая разница, автор он или циркач. Он мужчина, и ты с ним где-то была. По определению это свидание. А теперь расскажи мне все по порядку.

Усевшись на диван, Шейла поняла, что впервые в жизни ей самой захотелось поделиться сокровенными мыслями с Марго.

— Дай мне чего-нибудь выпить.

Марго налила ей бокал вина и сказала: — Ну, а теперь выкладывай. Так, как это было в старые студенческие времена.

Так, да не так. В те времена они были свободнее, фривольнее. И не замужем.

Шейла решила начать с абсолютно безобидной информации.

— Эвелина попросила меня приехать сегодня по срочному делу. Планируется переиздание трех книг Гэвина Уилсона.

— Весьма престижный проект для издательства. Уилсон безусловно восходящая звезда, — сказала Марго. — Но разве нельзя было отложить все это до конца твоего отпуска?

— Вообще-то нет. Гэвин приезжал в Кембридж всего на один день.

— Гэвин? — ухмыльнулась Марго. — Вы уже друг друга по имени называете?

— Что за чушь, Марго. Речь шла только о работе.

— Разумеется, — ехидно заметила Марго. — Он такой же красивый, как на фотографиях?

— Не знаю. Не сравнивала, — безразличным тоном отозвалась Шейла.

— И говорит с английским акцентом?

— Ну да, он же родом из Англии.

— Ты не находишь, что английский акцент звучит соблазнительно?

— Очень может быть.

Шейла предпочла бы ограничиться только хроникой событий. Но радар Марго уже начал улавливать беззвучные сигналы.

— Ты ему понравилась?

Шейла помолчала.

— Он сказал, что я хороший редактор.

— Знаем мы этих редакторов. Куда он пригласил тебя обедать?

— В «Ла Гросерия» на Центральной площади.

— А… при свечах. Очень романтично. И, разумеется, вы обсуждали только изменения текста?

— Естественно, нет.

— Разумеется, — согласилась Марго. — А в какой момент он начал с тобой заигрывать?

— Что?

— Да брось ты, Шейла. Он хорош собой и скандально знаменит.

— Но я…

— А ты весьма привлекательная особа.

— Я хотела сказать, что я замужем.

Марго подняла брови.

— А земля круглая, — констатировала она, — и Гэвин Уилсон тут абсолютно ни при чем.

Шейла отпила еще глоток и сказала:

— Какое хорошее вино.

— Ага, значит, я права. А теперь скажи мне, что он говорил, и я объясню тебе, что это значит.

— Повторить все, что он говорил за обедом?

— Ты что, совсем идиотка? Меня интересует только послеобеденная кульминация.

— Никакой кульминации не было. Он подвез меня к моей машине, и все.

— В полном молчании? Никакого диалога?

Шейла вдруг засомневалась, стоит ли рассказывать дальше.

— Нет, он предложил мне выпить. Я не придала этому никакого значения.

— Выпить? — Марго широко раскрыла глаза. — Где?

— У него в отеле.

— По-моему, яснее не скажешь.

— Возможно, — согласилась Шейла. — Пожалуй, ты права.

— Тогда какого черта ты торчишь здесь?

— Такие вещь отнюдь не в моем стиле, — заметила Шейла.

Марго встала с места и уселась рядом с ней на диване.

— Послушай, дорогая, — сказала она, взяв Шейлу за руку. — Ты всегда была идеальной женой. И вдруг по тебе прошелся паровой каток. Разве не легче восстановить равновесие, зная, что такой супермужчина находит тебя обворожительной.

— Я… мне это и правда немножко польстило.

— В таком случае повторяю свой вопрос — какого черта ты торчишь здесь?

— Марго, я и без того натерпелась достаточно унижений. Я не хочу выступать в роли ночной услады доморощенного английского Казановы.

— По-твоему, он только этого хочет?

— Не все ли мне равно, чего он хочет. Несмотря на эту отвратительную историю, я все еще люблю Роберта и не хочу, чтобы наши отношения пострадали еще больше.

— С чего ты взяла, что ваши отношения от этого пострадают?

Шейла попыталась прочесть мысли Марго по ее лицу. Казалось, она искренне огорчена. Это была уже не проповедница свободной любви, сохранившая девственность до свадьбы. Это была женщина, искренне пытавшаяся внушить подруге, что жизнь, увы, начисто лишена совершенства. Факт, который Шейла никак не могла усвоить.

— Знаешь, Шейла, — тихонько сказала Марго, — это же вовсе не значит, что ты хочешь отомстить мужу или отплатить ему той же монетой. Ему даже и знать об этом не надо…

— Но ведь он меня любит, — прошептала Шейла. — И он так старается…

Марго глянула на свою раненую подругу. Что еще можно ей сказать, не рискуя поставить под угрозу их дружбу?

Только одно.

— А как насчет этой неотразимой французской врачихи?

Это было действительно больно.

— Будь она проклята, — стиснув зубы от гнева, пробормотала Шейла.

Ей совсем не хотелось думать о красоте покойной Николь Герен.

Обе женщины на мгновение умолкли. Наконец, Марго спросила:

— Так чем же кончилось твое свидание с Гэвином?

— Я сказала ему, что устала.

— Значит, ты не хлопнула дверью?

— Нет, не значит.