Как натаскать вашу собаку по экономике и разложить по полочкам основные идеи и понятия науки о рынках - Ребекка Кэмпбелл

скорее работодатель. А мы обычно можем выбирать работу, но не количество рабочих часов.

Другой важный фактор – человеческая склонность сравнивать себя с другими, что может привести к соревнованию по конкурентному потреблению. Как однажды выразился сатирик Генри Луис Менкен, богат тот, кто зарабатывает на сто долларов больше, чем его свояк (муж сестры жены). Эта гонка зарплат часто выходит из-под контроля. Экономист Джульет Шор утверждает, что средний класс раньше пытался не отставать от Джонсов, а теперь хочет угнаться за Кардашьянами. Приводит такое поведение только к порочной дарвиновской конкуренции и, как следствие, к долгам[29].

Когда Кейнс делал предсказания, он тоже обращал внимание на эту проблему (которую он называл стремлением к превосходству над другими). Однако он явно недооценил ее влияние. Он верил, что люди, удовлетворив свои абсолютные потребности, займутся решением задачи, которую он назвал настоящей и вечной: как использовать экономическую свободу, чтобы «жить мудро, радостно и хорошо».

– Удачный момент, чтобы закончить прогулку.

– Хорошо, мальчик. Идем домой. Думаю, нам обоим можно остаток дня отдыхать!

Прогулка шестая

Фирмы: монополии, олигополии, сговоры и конкуренция

Поговорим об одном из ключевых игроков в экономике – фирме. Что это такое и какие силы на нее действуют? Как фирмы устанавливают цены? Как обеспечить надлежащую конкуренцию и избежать монополий и олигополий?

– Во время прошлой прогулки мы говорили о спросе. Ты что-нибудь запомнил, Монти?

– Вот что я запомнил: если у нас больше денег, мы покупаем больше вещей. Не обычные вещи вроде колбасы, а предметы роскоши, например дорогие сумки. И бриллиантовые ошейники. И я вроде бы припоминаю, что там пригождается эластичность, причем не для того, чтобы штаны у Философа не спадали. Предполагалось, что люди будут покупать больше свободного времени, но не тут-то было. И все по-прежнему слишком много работают из-за альтернативных поддержек.

– Издержек, альтернативных издержек! Иногда я задаюсь вопросом, зачем я вообще… Ну ладно, ты более или менее прав. На сегодняшней прогулке я хочу поговорить об одном из основных игроков в экономике – о фирме.

– Погоди минутку. Можешь дать краткое определение слова «фирма»?

– Хороший мальчик! Я вечно боюсь что-нибудь упустить. Фирма – это организация, которая стремится получать прибыль, производя или продавая товары или услуги потребителям. Вариаций много: от индивидуального торговца, продающего сланцы на местном рынке, до многонациональной компании, снабжающей смартфонами половину населения мира. Во времена Адама Смита большинство фирм были небольшими, а рынки – локальными. Однако находились и исключения. К началу XIX века на Британскую Ост-Индскую компанию приходилась половина мировой торговли. Впрочем, обычно рынки, знакомые Смиту, состояли из множества мелких продавцов, ни один из которых не обладал достаточной властью, чтобы контролировать цены. Такой тип рынка напоминает модель, которую экономисты теперь называют совершенной конкуренцией.

Времена изменились. Сегодня на многих рынках доминируют очень крупные фирмы. Иногда можно увидеть рынок, где есть только один поставщик, – монополию. Чаще встречаются рынки, где все контролируют несколько крупных поставщиков, – олигополии. Иногда фирмы внутри олигополии жестко конкурируют, как в случае с Coca-Cola и Pepsi. Иногда они вступают в сговор, как, например, аукционные компании Christie’s и Sotheby’s[30].

– В сговор? Звучит неприятно…

– Как заметил Адам Смит, «представители одного и того же вида торговли или ремесла редко собираются вместе даже для развлечений и веселья без того, чтобы их разговор не кончился заговором против публики или каким-либо соглашением о повышении цен»[31][32].

Именно так случилось с Christie’s и Sotheby’s в начале 2000-х годов. История о лжи, Пикассо, частных самолетах и классовой борьбе закончилась тем, что владельца Sotheby’s посадили в тюрьму (жалеть его не обязательно – он прилетел туда со своим дворецким на собственном самолете). К 1990-м годам Christie’s и Sotheby’s создали уютную и эффективную олигополию: 90 % аукционных продаж проходило через них. Затем рынок пережил трудный период, и две компании ожесточенно боролись за место под солнцем, предлагая продавцам все более низкие комиссионные. Однажды кто-то из них (до сих пор неизвестно, кто именно) подумал, что обеим будет лучше установить фиксированную комиссию. Американские власти заподозрили сговор, и Кристофер Дэвидж, генеральный директор Christie’s, продал своего коллегу из Sotheby’s в обмен на неприкосновенность.

– Больше похоже на политическую драму, чем на экономику…

– Так и есть, Монти, но я начала с середины. Давай решим, куда идти, и я начну заново.

– Мы давно не были в Примроуз-Хилл. Там много красивых пуделей. И деревья отличные…

Еще одна короткая поездка на автобусе – и мы уже сидели на скамейке в Примроуз-Хилл, откуда открывался вид на Риджентс-парк и зоопарк, а еще на башни и зиккураты деловой части Лондона.

– Готов?

– Я весь внимание.

– Традиционно наука была сосредоточена на рынках и на том, как продавцы и покупатели взаимодействуют в условиях свободной экономики. То, что на самом деле происходит внутри фирм, никого особенно не интересовало. Но дело в том, что многие наиболее важные для общества экономические решения принимаются не отдельными людьми, решившими купить или продать, и даже не правительствами, если на то пошло, а внутри крупных организаций со сложными бюрократическими структурами для принятия решений.

– Хорошо бы привести наглядный пример.

– Конечно. Очки, которые я ношу, произведены компанией Specsavers, в ней работают около 33 000 человек. В фирме John Lewis, в которой я купила тебе ошейник и поводок, работают почти 100 000 человек. Кофе у меня в руке – из сети кофеен Starbucks, в которой работают 349 000 человек[33]. В американской сети магазинов Walmart работают 2,2 миллиона человек, в McDonald’s – 1,9 миллиона. В этих и в сотнях других крупных компаний ведется масштабная коммерческая деятельность, на которую экономика не обращает внимания. Даже в международной торговле значительная часть операций состоит из действий, происходящих внутри фирмы, а не рыночных обменов между фирмами. Производители автомобилей и самолетов отправляют колеса и крылья с одного завода в Европе на другой в США. И все эти важные многомиллиардные сделки управляются не невидимой рукой рынка, а вполне видимой рукой менеджера.

– Но если эти менеджеры напортачат, то их автомобили, самолеты или что-то еще получатся некачественными, и тогда рынок решит их не покупать. Значит, рынок таким образом «заметит» фирму, верно?

– Да, Монти, но все равно возникает вопрос: как фирмы устроены внутри и есть ли что-нибудь полезное для неоклассической экономики? Или эту область лучше оставить психологам, социологам или даже политологам?

– Или Философам?

– Не будем перегибать палку. На самом деле я считаю, что экономическая наука может сделать по крайней мере два полезных вывода о поведении фирм. Первый касается издержек и ценообразования, второй