От всего сердца - Джо Гудмэн

— Вы хотите меня утопить? — сердито осведомилась Беркли, погружаясь в воду.

— Был такой соблазн, — признался Грей выпрямляясь. — Можете снять одежду и бросить ее на пол. Когда разденетесь, позовите меня, и я заберу ваши тряпки. — Приняв молчание Беркли за знак согласия, он подошел к сундуку. Кусок мыла, брошенный в сторону корыта, плюхнулся в воду. Беркли не поймала его. Пока она вылавливала мыло, Грей разложил возле корыта полотенца и мочалки. Открыв сундук, он порылся в нем, достал еще одну простыню и вышел из гардеробной.

Беркли смотрела ему вслед, и губы у нее дрожали. Неужели он вообразил, что она обнажится при нем? Будет мыться только потому, что он швырнул в нее мылом? Но если бы он решил сам потереть ее мочалкой, было бы еще хуже. Беркли поднялась из корыта, но в тот же миг в комнате появился Грей. Он держал в руках молоток, веревку и два гвоздя. Грей бросил на девушку испепеляющий взгляд, и она вновь опустилась в воду. Тем временем Грей начал сооружать занавеску, чтобы отделить корыто от комнаты.

— Что вы делаете? — спросила Беркли.

— Это для того, чтобы не смущать вас.

— Не понимаю. Куда проще, выходя из комнаты, закрыть за собой дверь.

— Я мог бы закрыть дверь, если бы собирался уходить. Сидите на месте! Незачем заливать водой всю комнату. Мне надо поговорить с вами, а это будет невозможно, если нас разделит закрытая дверь. По-моему, занавеска — вполне разумный компромисс.

— Вы ошибаетесь.

— Больше я ничего не могу для вас сделать.

— Было бы куда разумнее, если бы вы позволили мне искупаться, а беседу отложили на потом.

— Да, но для меня это неприемлемо. — Не обращая внимания на сердитый взгляд Беркли, Грей приладил веревку и привязал к ней два угла простыни. — Больше горячей воды не будет, — предупредил Грей. — Советую вам немедленно снять одежду.

— Это невозможно.

— Тогда я сам сниму ее с вас, — пригрозил Грей. Застенчивость Беркли — если, конечно, это была застенчивость, — оказалась для него полной неожиданностью. Ему и в голову не пришло бы, что она станет поднимать шум из-за такого пустяка. Разве Беркли не говорила ему, что хочет искупаться в бухте? Вдобавок она несколько недель холила по Сан-Франциско в штанах. Подобное поведение, на взгляд Грея, никоим образом не свидетельствовало о застенчивости. — Я серьезно, мисс Шоу. — Он сделал паузу. — Выбирайте. Либо вы раздеваетесь, либо уходите отсюда. Вместе с кошкой.

В комнате воцарилось долгое молчание. Потом Грей услышал вздох. Вслед за вздохом на пол начали шлепаться мокрые тряпки. Удовлетворенный, Грей сел на сундук. Тряпка следовала за тряпкой, потом раздалось негромкое сопение — видимо, дело дошло до предмета, который было трудно снять.

— Вы закончили? — спросил Грей, услышав, как Беркли вновь погрузилась в воду. Ответа не последовало. — Если вы киваете, мисс Шоу, я не услышу вас.

— Да, — сказала она. — Я закончила.

— Тогда я иду за вашей одеждой.

Беркли погрузилась в воду до самого носа, но эта мера предосторожности оказалась излишней: Грей не вошел за занавеску, а протянул под ней руку. Беркли следила за тем, как исчезают остатки ее имущества. Теперь, кроме серьги зажатой в кулаке, у нее не осталось ничего.

Грей отсутствовал недолго, но девушка понимала, что больше не увидит свою одежду. Должно быть, ее сожгли в той самой печи, на которой грели воду для ванны.

— Я ничего не слышу, — сказал Грей. — Вы закончили мыться?

— Даже не начинала.

— Нужна помощь?

Беркли села и осмотрела серьгу. Осторожно положив ее на край корыта, она взяла мыло и мочалку.

— Нет, — отозвалась она. — Мне не нужна ваша помощь.

— Вот и славно. Мне еще не доводилось выступать в роли горничной.

Беркли молча намылилась, находя утешение в мысли о том, что наконец вновь станет чистой.

Грей уселся на сундук и вытянул перед собой ноги.

— Откуда вы, мисс Шоу?

— Из Балтимора. — Это был последний город, в котором жила Беркли, значит, она хотя бы отчасти сказала правду. Андерсон всегда учил ее не отклоняться от истины. Ложь легко разоблачить. — А родилась я в Чарлстоне. — Девушка не упомянула о том, что провела там первые шесть лет жизни — А вы, мистер Джейнуэй? Откуда вы приехали?

— Я бывал во многих местах. — Грей скрестил руки на груди. — Как вы попали в Сан-Франциско?

— В июне я плыла на клипере «Ремингтон шиппинг». В Панаме мы пересели на пакетбот, который доставил нас сюда.

— Что значит мы?

— Я и другие пассажиры.

— Не может быть, чтобы вы путешествовали одна. Кто вас сопровождал?

Рука Беркли дрогнула. Мыло выскользнуло, и ей пришлось ловить его.

— Отец, — ответила она.

— Где он теперь?

— Я… я не знаю.

— Не знаете?

— Нет. Не знаю. Вы не имеете права допрашивать меня, мистер Джейнуэй. Возможно, вы скажете мне, что я должна либо отвечать на ваши вопросы, либо уйти?

— Я подумывал об этом.

Беркли намылила волосы. Взбив немного пены, она поскребла голову.

— Отец бросил меня, мистер Джейнуэй. Это вы и хотели выяснить?

— Кто он? Золотоискатель?

— Собирался стать им. Только и говорил о том, как приедет в Сан-Франциско и попытает счастья на приисках. Он купил участок еще до того, как мы покинули Балтимор.

Грей не раз слышал о людях, которые ехали в предгорья Сьерра-Невады, считая, что у них уже есть доля в богатом прииске. Но даже если купленный участок существовал, он оказывался выработанным. Отыскав его, человек чаще всего узнавал, что землю продавали трижды, а то и четырежды.

— Вы отправились вместе с ним на участок?

— Да. — Беркли закрыла глаза. Ей не хотелось думать, и еще меньше — разговаривать об этом. Протянув руку, она подтащила к себе одно из ведер с водой для ополаскивания. Поднять его и вылить в корыто оказалось труднее, но все же обошлась без помощи Грея.

— Сколько времени прошло после его исчезновения?

— Месяц.

— И вы покинули лагерь старателей, чтобы искать его?

— Не сразу. Он велел мне ждать, и я ждала. Но это было небезопасно. Другие люди, появлявшиеся там, кажется, заподозрили, что я не сын своего отца.

Значит, она уже тогда притворялась мальчишкой. На совести ее отца лежал немалый грех. Грей не раз убеждался в том, что золотая лихорадка лишает человека рассудка и способности к здравомыслию.

— Почему вы не остались в Балтиморе?

— Там у нас больше нет родственников. Моя мать умерла, когда мне было шестнадцать лет. Я вышла зам…

— Что? Что вы сделали?

— Выйдя из детского возраста, я решила посвятить себя заботам об отце.

— Кажется, мы с вами уже договорились о том, что вам нужен покровитель, мисс Шоу. Едва ли вы могли заботиться об отце.