Последняя республика - Виктор Суворов

Не буду перечислять всей той гадости, которая последовала за публикацией Юровицкого. Подонки всех мастей кувыркались от радости, цитируя «Российское время». А потом наступила очередь научной элиты. Выступает любимец Главпура, Генштаба и «Красной звезды» профессор Эдинбургского университета Джон Эриксон: «Вплоть до апреля 1941 года политика Сталина все же была в определенной степени осмысленной».

О, спасибо великому историку за его снисходительность, он согласен признать с определенной натяжкой, что вплоть до апреля в некоторой степени какая-то осмысленность в политике Сталина присутствовала… Ну, а начиная с апреля, сами понимаете, даже в определенной степени эта осмысленность в действиях Сталина отсутствовала.

Профессор Эриксон, понятно, не называет нас ни скотами, ни животными, он даже не сказал, что все мы относимся к низшей расе, но своей вежливой снисходительностью вполне нас на тот уровень опускает.

А грязный ком Юровицкого кувыркается дальше. Профессор Тель-Авивского университета Габриэль Городецкий пишет книгу «Миф „Ледокола“ и эту мысль повторяет, но уже не как версию Юровицкого, а как научную истину, изреченную Эриксоном: до апреля в какой-то степени действия были осмысленны… (С. 16).

Но это — присказка. Главное впереди: за год до выхода книги Городецкого «Красная звезда» (22 июня 1994 г.) уже начала ее восхвалять, а заодно и профессора Эриксона, и Якобсона — еще одного теоретика, который себя считает умнее Сталина. «Красная звезда» хвалит «прогрессивных ученых» и сообщает, что «подобных работ становится все больше».

Куда же больше! «Подобными работами», в которых открыто-остервенело или мягко-снисходительно описывается наша тупость, завалены все книжные магазины Запада.

Вот так этот механизм и работает — по замкнутому циклу: какой-нибудь Юровицкий объявляет, что Генеральный штаб вообще ничем не занимался, и штабы военных округов и флотов ничем не занимались, и все нижестоящие штабы валяли дурака, вернее, из-за трусости советские штабы, с Генерального штаба начиная, занимались самообманом и обманом своих собственных войск, имитируя разумную деятельность и прикрывая ею свою неспособность мыслить. Откровения от Юровицкого и ему подобных немедленно разносятся по свету самой продажной и грязной прессой Запада, затем клевета поднимается на уровень «прогрессивных ученых» Эриксона, Якобсона и Городецкого и возвращается к нам, уже на страницы официального органа Министерства обороны, как мнение лучших умов Запада. А «Красной звездой» питаются всех мастей Юровицкие и вновь выдают якобы в частном порядке мнения о нашей вопиющей глупости, тупости, лени и трусости.

А между тем каждый, кто удосужился прочитать план «Барбаросса», знает, что ничего более глупого во всей человеческой истории придумано не было. Наступать по двум расходящимся направлениям — это тот самый признак, по которому в советских штабах выявляли дураков. Давали задачку-летучку: вот — мы, вот — противник, наступай. Тот, у кого на карте стрелки в две разные стороны расползались, о карьере оператора мог не мечтать. Ему этого не говорили, но в оперативном отделе или управлении долго не держали…

А по плану «Барбаросса» — стрелки в три разных направления разошлись. Это удар растопыренными пальцами. Это верх идиотизма. А если учесть, что в то же время германские стрелки на картах ползли и в Африку, то вопрос об умственных способностях германских планировщиков в обсуждении не нуждается. Все и так ясно. И в 1942 году германская армия наступала по двум расходящимся направлениям — на Сталинград и на Кавказ одновременно. Где такую дурость еще можно встретить? Тут еще недостаток сил свою роль сыграл. Было бы сил побольше, они бы и в 1942 году наступали на трех расходящихся направлениях, а то и на четырех.

Но об этом господа из «Российского времени» вспоминать не любят.

Для них только Иван — дурак, а немцы — умные.

7

Только не Юровицким все это начато, не Эриксоном, не Некричем и не Городецким. Это давно началось. Помню международный семинар в Москве. В президиуме — генералы и маршалы. В зале — иностранные историки. С трибуны — смешные истории о неготовности к войне. В перерывах — бутерброды с икрой. Вечерами — «Метрополь» и «Националь», в выходной — охота на медведя, пьянка в лесном домике и прочие всякие развлечения.

В те времена мне западным историкам кричать хотелось: эй, вы-то соображаете, зачем вас всех сюда собрали, зачем на вас номенклатурный харч тратят? Вы понимаете, зачем маршал Конев перед вами распинается? Ему-то какой интерес о своей глупости рассказывать? Видели вы когда-нибудь человека, добровольно и публично признающего свою глупость и лень? А у маршалов натура такая: о промахах помалкивать, победами похваляться. Тем более что Коневу есть чем хвалиться. Но не хвалится маршал, а все на ошибки да на глупость напирает. Не рассказал бы, никто о таких подробностях и не дознался бы. Но он вываливает факты мешками. Дерните же, господа историки, себя за носы, прикиньте, зачем от вас хотят повторения анекдотов про неготовность. Но не дернули себя историки за носы, а довольные разъехались по заграницам и повторили с веселым смехом все, что им в Москве рассказали.

Между тем маршальские истории про неготовность иногда с трудом пролезали даже в ворота редакции «Военно-исторического журнала». Главный маршал бронетанковых войск П. Ротмистров публиковал такое: «Другая причина временных неудач нашей армии состоит в недостатке у нас танков и отчасти авиации… Наши танки по качеству превосходят немецкие танки… но танков у нас все же в несколько раз меньше, чем у немцев. В этом секрет временных успехов немецкой армии» (ВИЖ. 1961. N 1).

Танков в Красной Армии на 22 июня 1941 года было в семь раз больше, чем у Гитлера на Восточном фронте. Кому, как не главному маршалу бронетанковых войск, этого не знать? Заявления Ротмистрова читали в Министерстве обороны СССР, в Генеральном штабе, в Главном Бронетанковом управлении, во всех военных академиях… Но не возмутился НИКТО.

И никого не взволновал вопрос: зачем маршалу столь откровенно врать? В чем его интерес? Может, и другие истории о «неготовности» шиты теми же нитками? Да и вообще, откуда Ротмистров такое почерпнул?

А почерпнул Ротмистров у Сталина.

Ротмистров просто цитировал то, что говорил товарищ Сталин 6 ноября 1941 года на станции метро «Маяковская».

Вот где надо искать автора легенды о неготовности.

Преступление века было сорвано, и Сталин первым заговорил о том, что мы, собственно, к войне и не были готовы: вот у нас и танков в несколько раз меньше…

Так что Хрущев и хрущевцы не оригинальны. Они просто повторяли мифы, которые до них рассказывал сам Сталин. В 1961 году Сталин в Советском Союзе считался извергом рода человеческого, но если находилась подходящая (пусть и лживая) цитата из Сталина о неготовности, то разрешалось цитировать и Сталина.

Правда, долго скрывать количество советских танков было невозможно, и тогда сталинский миф переиначили: танков было много, но были они плохими…

Были и среди наших маршалов достойные люди. Маршал Советского Союза Семен Константинович Тимошенко отказался категорически: мемуаров писать не буду. Правду писать не позволят, это можно было сообразить, даже маршальского звания не имея. А если писать не правду, то тогда — что?

А Жукова Георгия Константиновича мемуары написать заставили. И он сдался. И выдал «мемуар».

Полистаем «Воспоминания и размышления». Что там про штрафные батальоны вспоминает Георгий Константинович? Ничего не вспоминает. Отвоевал всю войну, а штрафников на войне видом не видывал и слыхом не слыхивал. И на смерть их на безымянные высотки не посылал. Ладно.

А что о наших потерях вспомнил Георгий Константинович? А ничего не вспомнил. Потому и размышлять не стал. Немцы, да. Немцы теряли людей, теряли самолеты, танки и пушки. По каждой операции Жуков сообщает, сколько танков, самолетов, сколько солдат и офицеров они потеряли. А наши все больше без потерь обходились.

Ну и в рассказе про начальный период войны Георгий Константинович многое, мягко говоря, напутал…

И вот архивы открываются, и жуковское вранье проступает все ярче. И надо спасать товарища Жукова. А как? Одна только возможность: вранье закрасить глупостью. Чем же еще?

И выступает генерал-лейтенант Н.Г.Павленко: «В середине 60-х годов Г.К.Жуков, да и мы, военные историки, считали, что к началу войны противник имел превосходство в силах и средствах над нашими группировками в приграничной зоне. Сейчас, в связи с новыми публикациями….» (ВИЖ. 1988. N 11. С. 26).

Давайте генералу на минуту поверим. Выходит, что Г.К.Жуков чего-то не знал. Тот самый Жуков, который перед войной и в момент ее начала был начальником Генерального штаба, в ходе войны — правой рукой Сталина — заместителем Верховного, после войны — членом Политбюро и Министром обороны. Чего же мог не знать четырежды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Г.К.Жуков в середине 60-х годов? Он не знал, сколько у Гитлера было танков? Их было 3350. Эта цифра у различных историков плавает, но не очень далеко: чуть больше, чуть меньше. Эту цифру можно проверить по любым источникам: можно поднять сведения о производстве танков германскими заводами, можно посчитать танки в каждой германской дивизии и сложить. Такую цифру называли все немецкие генералы. Если они занижали, то их легко разоблачить: все архивы германского командования хранятся под Москвой в городе Подольске…