Все волки Канорры - Виктория Угрюмова

Думгар выразительно помолчал.

— Монстр Ламахолота отказывается возвращаться в Ламахолот.

— То есть как — отказывается? Это же его сущность. Это его как бы одновременно профессия и призвание.

— Он говорит — нет.

— И чем он собирается заниматься?

— Пока что он влез в наше озеро и волнуется, что мы выселим его обратно в горы. Что самое неприятное — его голова волнуется на этом берегу, а хвост — на том. А отдыхающие волнуются на обоих берегах сразу. Вот что я называю паникой.

— Хорошо, положим, мы согласны. Что он будет тут делать?

— Местное общество рыболюбов предложило ему работать рыбой. Они говорят, что и мечтать не могли о такой рыбе.

— Но он же не рыба!

— Он хочет начать новую жизнь.

Зелг, знавший о превратностях новой жизни побольше многих, сочувственно улыбнулся.

— В принципе, я не против. Тут уже монстром больше, монстром меньше, никто и не заметит.

— С тех пор, как мадам Мумеза и ее избранник приняли решение поселиться в имении, все прочие монстры немного поблекли в их великолепной тени, — дипломатично согласился Думгар.

— А что — князь не скучает по дому?

Вместо Думгара ответил всезнайка Дотт, очень сдружившийся за последние недели с Наморой Безобразным.

— Князь не любит Ада. Там нет газет, и не растут лютики.

Зелг подумал, что в Аду можно отыскать и другие недостатки, но князю, конечно, виднее.

Среди претензий, которые Намора предъявлял Аду, доктор Дотт не упомянул еще одну — очень серьезную: отсутствие керамики, в частности, фаянса.

Нет в Аду фаянса, и возразить нечего. В силу своей чрезвычайной дешевизны и хрупкости этот материал в Преисподней считается совершенно бесполезным.

Поскольку самые бедные демоны привыкли хранить свои сбережения в сундуках, а самые богатые — в грандиозных подземных чертогах под охраной специально обученных чудовищ, здесь традиционно не пользуются популярностью фаянсовые свинки-копилки.

Так же и высокое искусство флористики. Отсутствие цветов и, как следствие, такого хобби, как составление букетов, автоматически упраздняет всякие милые безделки вроде фаянсовых вазочек и цветочных горшков. Адская флора процветает только в мощных сосудах из хорошего железа и крепкой стали и обычно обнесена толстыми решетками во избежание эксцессов, проистекающих из-за слияния любителей природы с природой, питающейся преимущественно такими вот любителями.

Дела, хлопоты, войны, интриги, злодейства, то да се — словом, три тысячи лет Намора Безобразный даже не подозревал, что был отлучен от прекрасного. Увидев в одной из лавочек Виззла симпатичную голубую свинку в розовый, желтый и зеленый цветочек, адский князь понял, что душа его обрела наконец-то последнюю недостающую деталь, чтобы стать окончательно и бесповоротно счастливой.

И если какой-нибудь теолог тут возразит нам, что у демонов нет никакой души, то это значит только одно: он не видел, как Намора Безобразный водит на прогулку фаянсовую свинку, бережно прижимая ее к огромному животу. И потому окончательный вывод звучит так: один из свирепейших адских генералов, снискавший не где-нибудь, а в Преисподней репутацию существа жестокого, кровожадного и скорого на расправу, собирался навсегда поселиться в герцогстве Кассария, потому что там была его возлюбленная, лютики, фаянсовые свинки и свежая пресса.

Поразмышляв еще немного о демонах, монстрах, чудовищах и прочих привычных персонажах своей повседневной жизни, Зелг принял решение.

— Я полагаю, монстр Ламахолота украсит воды нашего озера, — постановил он.

— Я ему передам, милорд.

— И поздравьте его с новосельем.

— Непременно, милорд.

— Ему что-нибудь нужно?

— Полагаю, мы скоро узнаем об этом.

— Думаю, мне следует его навестить и поприветствовать.

— Это было бы замечательно.

— И какой-нибудь маленький подарок?

— Я продумаю этот вопрос.

— И попросите Мардамона не усердствовать.

— Обязательно, милорд.

— Благодарю вас, Думгар.

— К вашим услугам, милорд

— А я, пожалуй, пойду в библиотеку. Буду нужен, ищите там.

— Удачи, милорд.

От Зелга не укрылось столь странное прощание, и тревожное предчувствие кольнуло его душу. Но ему так хотелось верить, что тревоги этого дня остались позади, и нынешнее утро — всего только забавный эпизод. Убаюканный обманчивым теплом сентября, молодой некромант не внял многочисленным знакам судьбы, и с легким сердцем отправился в библиотеку. Как он потом объяснял всем желающим его выслушать, он всего только хотел почитать что-нибудь развлекательное, отвлечься от проблем.

* * *

Взволнованный и обеспокоенный долгим молчанием внутреннего голоса, господин Папата сперва не слишком хорошо понимал, о чем ему твердят нестройным хором взволнованные вельможи. Мы уже не раз упоминали, что достойный библиотекарь болезненно воспринимал присутствие сильных мира сего, а когда их плотность на единицу площади достигала критической, чувствовал легкое недомогание.

Его торжественно доставили в ставшее в последнее время родным здание Тайной Службы, препроводили в кабинет графа да Унара, и там сразу окружили сам граф, маркиз Гизонга, господин главный бурмасингер Фафут и генерал Ангус да Галармон. И все они чего-то от него хотели, ужасно долго и путано объясняли, чего ждут от его скромной персоны. Разумеется, сами они говорили иначе: только вы, господин Папата, — говорили они, — только вы можете помочь нам в этом сложном и удивительно интересном вопросе, как не раз помогали в прошлом. Только ваши обширные знания и невероятные навыки работы со старинными изданиями, с этими огромными объемами текстов помогут нам прояснить самые загадочные и таинственные детали.

И тут они огорошили его сообщением, что им нужна подробная, обстоятельная справка о минотаврах. Об их происхождении, верованиях, легендах, исторических и государственных, если таковые имеются, деятелях. Словом, обо всем.

Держа ответную речь, господин Папата, сразу начал с главного: с того, что он поссорился с внутренним голосом и уже некоторое время с ним не разговаривает, что значительно замедлит работу, потому что во многих случаях он полагался именно на этот самый голос. Но тема, как и предполагали любезные господа, его, действительно, чрезвычайно интересует, и он приложит все свои скромные силы, чтобы достичь нужного результата, правда, не ручается за сроки. Он видит свою обязанность в том, чтобы предоставить обширную информативную справку по двум видам минотавров: так называемым ламархийцам, а также алайцам, то есть выходцам с континента Корх, которые ведут свой род от легендарных рийских минотавров, обитателей Алаульской долины. И хотя это всего лишь великолепный древний миф, однако же минотавры обоих видов существенно отличаются друг от друга. Вот в этом направлении он и собирается вести свое исследование.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});