В заповедной глуши - Александр Мартынов

— Заработать хочешь? — спросил он прямо.

— А что за работа? — тут же спросил Витька, не двигаясь с места.

— Да у меня дома поработать надо, — ответил парень.

Витьку слегка переклинило от усталости и голода, он почему-то решил, что надо убирать дома. И деловито поинтересовался:

— А сколько заплатишь?

— Сговоримся, — пообещал парень, — но точно не обижу.

И Витька согласился.

Идти пришлось недолго. В девятиэтажку, на пятый этаж. Поднялись на лифте, вошли в квартиру. Видно было, что квартира съёмная (это сразу ощущается), но не бомжатник, а хорошая, двухкомнатная. И ясно было, что деньги у парня есть. Пока он разувался, Витька краем глаза заглянул в другую комнату — там на столе лежали книжки, учебники какие-то, тетради. Студент. Вообще с обстановкой не очень густо, но телик с видео стояли и стереоцентр, и ещё мелочь всякая. Парень дверь запер и посмотрел на Витьку. Тому стало не по себе. Мальчишка неуверенно спросил:

— А что делать надо?

— Ну сначала раздеться, — сказал парень. Витьку опять заклинило, он пожал плечами:

— Да у меня даже обувки нет, — и услышал в ответ:

— Нет, ты не понял. Вообще раздевайся, — но продолжал тормозить:

— А где ванная?

Наверное, в глубине души Витька понял уже, что будет, только сам себе не признавался и этими вопросами как бы защищался: может, пронесёт? Не пронесло. Улыбка с лица парня исчезла, а глаза стали какие-то сразу и опасливые, и радостные, и ещё чёрт те какие:

— Ванная тут не при чём, ты мне как раз такой нравишься.

Вот тут мальчишка понял всё и сразу. Сердце куда-то грохнулось, дышать трудно стало, а потом он весь вспотел сразу и ослабел так, что ноги подломились, только хныкнул:

— Не надо… я не хочу…

Парень без слов взял мальчишку за плечо и пихнул в комнату — не в ту, где учебники и всё прочее, а в первую, в зал. Мыслей в голове вообще не осталось, одна вата какая-то и страх. Ни бежать, ни кричать или там в окно выпрыгнуть Витька даже не попробовал. Вообще ни про что не думал. И услышал снова:

— Раздевайся давай.

Парень взял из шкафа фотоаппарат-поляроид для мгновенных снимков.

Как во сне Витька начал раздеваться. Парень несколько раз щёлкнул, потом на мальчишке остались только трусы, он сказал:

— Погоди. Есть хочешь?

Витька даже ответить сразу не смог. Потом кивнул. Тогда парень велел снять трусы и повёл на кухню.

Следующие где-то минут сорок парень общёлкивал Витьку по-всякому. На диване, в ванной, в лоджии. Как он ест, как лежит (вроде спит), около телевизора, на ковре, на унитазе (правда, не приказывал ничего делать, просто посадил). Снимал, он вроде бы танцует. Вдвоём с собой — на коленках, в обнимку стоя, на руки брал, ставил перед собой на колени. И ещё многое другое… Витька стал такой вялый, почти в отключке, молчал и всё делал, что говорили, даже улыбался иногда, когда велели. Ещё его сильно тошнило. Потом парень коротко сказал:

— Пошли, — и повёл Витьку в другую комнату. Стал говорить, как ему нравятся мальчишки, уговаривать не бояться, что он всё сделает хорошо, а Витьке только потерпеть надо. Потом посадил мальчишку рядом, начал ласкать — уже по-настоящему ласкать, уложил на живот…

— Витька не сопротивлялся и не помогал, так просто, гнулся, куда гнули и почему-то думал: а вот уснуть бы сейчас. И вдруг… его посадили. Парень посмотрел Витьке в глаза — диким таким взглядом, что тот испугался и немного ожил — сквозь зубы выматерился и неожиданно поволок мальчишку к двери! Выбросил на лестничную площадку — Витька не удержался, грохнулся плечом в стенку, упал, — а следом полетели джинсы, трусы, майка. Витька сидел голый, ничего не делая. Долго сидел, потом лифт скрипнул где-то внизу, мальчишка встал, начал одеваться. Его заколотило — так затрясло, что он никуда не мог попасть, опять сел, а его било, зубы стучали, пальцы на ногах сами скрючились, как когти. Опять распахивается дверь, вылетел какой-то пакет, и этот парень аж с визгом заорал:

— Уё…вай отсюда на х…! — и с треском захлопнул дверь.

Кое-как Витька оделся, взял пакет (почему-то показалось, что он его, хотя не было у Витьки никакого пакета). В лифте обблевался — всем, что съел — и подумал длинно: «Жалко, хоть какая-то польза была бы…»

Ну и вроде как проснулся.

Как же он дунул от подъезда! Чуть ли не весь мост — километра два — до правого берега пробежал… А там в кустах возле лодочной станции поуспокоился и только теперь увидел пакет в руке. И полез в него.

Во-первых, там были фотки. Ещё — еда. Консервы какие-то, нарезки колбасные, хлеб, печенье, шоколадка, всё вразнобой, видно было, что просто швыряли подряд, что попадалось. И деньги. Тысячная бумажка.

Витька заревел. Сидел и ревел, никак не мог остановиться. Долго, уже совсем день был, когда он пришёл в себя. Потом умылся, поплавал в этом «море», как называли местные большое водохранилище. Поспал немного на солнце, проснулся уже вроде как в норме, а всё это вспоминалось, как через туман. Фотки тут же порвал на мелочь и зарыл, рвать старался так, чтобы не смотреть. Поел и пошёл покупать обувку и ещё кое-что…

4

Следующие два месяца Витька опять колесил по центральной России. Но теперь в мальчишке прочно жил страх. Страх надломил его, вытеснил все прочие мысли и чувства — не до конца, но ощутимо. Витька боялся самого себя. То, что казалось ему привычным и естественным — лицо, тело — оказывается, могло вызывать в людях другие чувства. Жуткие и необъяснимые. Ему вспомнилось предостережение Федьки, и он всё чаще шарахался от людей, не стараясь разбираться в их намерениях. И всё чаще голодал… А голод заставлял его не то чтобы забывать правила Федьки, но сознательно пренебрегать ими.

И кроме того, происходит чаще всего именно то, чего мы боимся. Этого правила Витька вообще не знал. Как и не знал того, что от подозрительности устаёшь, теряешь бдительность — и…

Витька добрался в Петербург — надменный северный город, задуманный Петром Великим, как «парадиз», рай, новая столица великой Империи. В нынешней реальности это было гнездо бандитов, чинуш и торговцев всем на свете (в основном — Родиной), в котором все памятника славного прошлого смотрелись как-то идиотски — даже не странно, а именно идиотски. Сияющий шпиль Адмиралтейства в стране без флота, вот чем был Санкт-Петербург начала ХХI века.

Впрочем, Витька об этом не думал совершенно.

Сперва ему показалось, что повезло. На вокзале уже на второй день он познакомился с Максом — парнишкой одного возраста с собой, фамилии которого Витька так никогда и не узнал. Макс был из офицерской семьи. Его отца выкинули со службы несколько лет назад, во время Второй чеченской — за то, что он передавал трофейное оружие и боеприпасы отрядам терских казаков. Как чаще всего бывает с военными в таких случаях, отец Макса спился мгновенно и в совершенно невменяемом виде попал под трамвай. Мать поехала куда-то в Москву — «искать правду». Больше Макс её не видел и, чтобы как-то прожить, нанялся в загородный клуб «Аквариум». Было это две недели назад, но вот напарник Макса смылся — и мальчишку администрация послала искать замену, руководствуясь нормальной логикой: пацан с пацаном скорей договорятся.