Люди желтых плащей - Максим Марух

– Макс… приём… вы где…

Вытаскиваю рацию из кармана и прижимаю к губам:

– Михась, это Макс, приём! Мы на Таганрогской! Вы где?

На заднем плане слышится монотонный гул, который я идентифицирую, как звук работающего мотора. Стало быть, они едут.

– Макс! Ждите… ждите нас… мы к вам… – голос Михася вибрирует. То ли от плохого сигнала, то ли от волнения.

– Мы можем выехать к вам навстречу! Приём, Михась! Ты слышишь меня?

Шум, треск, ничего не разобрать. Потом:

– Нет! Нет! Ждите нас там…

Снова треск, визг покрышек и чья-то витиеватая ругань.

– Что там у вас происходит?

– Приготовьтесь и ждите нас… – хрипит Михась. – Мы… скоро…

Моё сердце начинает биться чаще.

– Что значит приготовьтесь? Поясни.

Из рации доносится тяжёлый удар, сопровождаемый скрежетом металла, визг тормозов и человеческий мат.

– Ждите нас!.. – кричит Михась, и теперь я могу распознать в его голосе то, что раньше принимал за помехи. Это паника. – …Мы не… ах, ты ж! НАЛЕВО, ВАНО, НАЛЕВО!..

Визг тормозов и снова удар.

– Макс! Макс! Мы не одни…

Я хочу спросить, что это, чёрт возьми, значит, но не успеваю…

В следующую секунду «Моторола» дважды коротко кашляет, и я понимаю, что это звуки выстрелов.

Глава 9. Золотая медаль

07:25

Все прекрасно понимают, что последние слова Михася означали вовсе не то, чего нам хотелось бы.

Не знаю, нашли они кого-то из родственников или возвращаются тем же составом, но то, что преследует их, будет явно похуже Евы и компании. Очевидно, для разрешения их конфликта слов было недостаточно, и тогда заговорили ружья.

Я пытаюсь вызвать Михася ещё несколько раз, в надежде получить чуть больше информации, но тот не отвечает. В лучшем случае его руки сейчас заняты оружием, а не рацией. В худшем… даже не хочу думать о худшем.

Они едут сюда и нуждаются в нашей помощи. Мы должны быть готовы. Это всё, о чём мне надо помнить.

Ко мне подходит Женя.

– Максим, я не понял… – лицо бледное, на лбу блестят бисеринки пота. – Ты понял?

С понятливостью у меня ненамного лучше, чем у брата. Зато у него талант задавать вопросы, на которые у меня нет адекватных ответов.

– Женя, я слышал не больше твоего. Что я должен был понять?

Оглядываю улицу. Насколько хватает глаз, ни единой живой души. Прислушиваюсь. Ни гула мотора, ни визга покрышек, ни выстрелов. Стало быть, они ещё далеко.

– Нам надо закрепиться где-нибудь, – подаёт голос Ева.

– Нам? – морщится Арт. – Ты вообще чего лезешь, а?

Ева одаривает его неприязненным взглядом и отворачивается, как от назойливой мухи. К ней снова вернулась былая воинственность. От слез, грозивших навсегда уничтожить образ боевой подруги, полезной в трудном переходе, не осталось и следа.

– Я теперь с вами, забыл? – напоминает она мне. – Вы меня приняли.

Хороший ход. Сейчас её единственный шанс увязаться с нами – сдать экзамен на «профпригодность». Пройти проверку боем, доказать свою состоятельность на деле, а не на словах. Слова – ветер. Кто не верит, может облизать палец и поднести к губам, когда надумает дать очередное обещание кому-либо или самому себе. Ева это понимает не хуже меня.

– Мы что, на мизинцах клялись?! – не унимается Арт.

Его голос дрожит, как и его подбородок. Я прекрасно представляю, что он чувствует: его брат в той машине. Но сейчас нам всем надо взять себя в руки. Паника убивает раньше, чем обстоятельства, её вызвавшие.

– Арт, не гони! – Женя вопросительно смотрит на меня. – Чем больше людей, тем лучше, а? Пусть поможет!

Он прав. Поворачиваюсь к Еве и кладу ладонь себе на грудь:

– Хочешь получить такой плащ?

Она кивает. Внушительно и молча.

Под неодобрительный вздох Артёма возвращаю ей ружьё, из которого она совсем недавно целилась мне в спину.

– Тогда покажи, как умеешь стрелять.

07:30

Дальнейшие приготовления происходят в сосредоточенной спешке. Как будто кто-то невидимый, но очень кровожадный, подгоняет нас в спину звериным рыком и тёплым воздухом, вырывающимся из пасти.

Первым делом запасаемся боеприпасами. Женя вываливает на землю коробки с патронами и давит их ногами. Содержимое катится по асфальту. Падаем на колени и лихорадочно набиваем им карманы, выхватывая друг у друга из-под носа, точно голодающие Поволжья хлебные корки.

Когда к разноцветным пластиковым гильзам протягиваются тонкие руки Лилит, Ева шлёпает по ним ладонью:

– Куда!

– Мне тоже…

– Домой пошла!

– Но я хочу с вами… я тоже умею стрелять!

Лилит ружьё никто не возвращал (чего доброго, понаделает в нас дырок из лучших побуждений), но я не мог запретить ей помогать нам. Жёлтый плащ нужно заслужить, и она не исключение. Балласт никому не нужен, а дети – это всегда балласт. Ей придётся повзрослеть в рекордные сроки, если она хочет, чтобы плащ пришёлся ей впору.

Пожалуй, стоит сказать об этом Еве, но сейчас у меня нет времени спорить с ней. А она обязательно будет спорить.

– Я сказала, домой пошла! Быстро!

Ещё один шлепок, на этот раз по затылку. Голова Лилит подаётся вперёд, из глаз брызгают слёзы. Девчонка вскакивает на ноги и, горько всхлипывая, бросается бежать в направлении дома. Длинные волосы мотаются из стороны в сторону, точно чёрное помело.

Как это нередко бывает, мои мысли озвучивает Женя:

– Вообще-то нас надо было сначала спросить. Может, нам её помощь нужна?

Я жду, что сейчас Ева начнёт огрызаться, но она лишь заискивающе улыбается брату:

– Женечка, да от неё больше вреда, чем пользы. Только под ногами путаться будет.

Невиннейший из голосов. В ушах ещё не отзвенел рык, которым она напустилась на Лилит, поэтому контраст особенно заметен. На Женю это действует, как седативное.

– По фиг уже… но впредь с нами советуйся.

– Хорошо. Я поняла.

Карманы наполнены патронами, но у нас остаётся ещё несколько коробок. Складываем их в пакет и берём с собой. Следующие на очереди ножи. Арт раздаёт каждому по одному. Я отказываюсь – мачете мне нравится больше. Время от времени пытаюсь вызвать Михася по рации, но все мои попытки тщетны.

– Что теперь? – спрашивает Женя, когда с экипировкой покончено.

Осматриваюсь. Нам сказали ждать гостей? Что ж, будем гостеприимны.

07:45

Далеко ходить не пришлось: сгодился ближайший дом. Участок огорожен кирпичным забором, двор на две машины, асфальтированная подъездная дорожка, ответвляющаяся от Таганрогской, железные ворота. Створки гостеприимно распахнуты. Плоская крыша небольшой летницы, пристроенной к дому, представляет собой отличную огневую позицию. Забраться наверх можно только по приставной лестнице, которую мы легко втянем наверх, если возникнет необходимость.

В центре крыши собран весь наш арсенал. Коробки с патронами, резервный, уже заряженный «ИЖ» и запасные рожки для «Сайги». А также пара садовых вил, три топора на длинной ручке, и самая огромная в мире кувалда, которую мы с Артом едва подняли наверх. Всё это Ева нашла внутри летницы, переоборудованной хозяевами в сарай. Там же нашлась банка с краской.

Подступаю к краю крыши и осматриваю Таганрогскую. Женя с Евой заканчивают надпись. На дороге, не видевшей краски уже много лет (как и девяносто процентов всех Ростовских дорог), наконец, появляется разметка. Огромная Г-образная белая стрелка указывает на распахнутые ворота, ведущие во двор. Надпись под стрелкой гласит: «СВАРАЧИВАЙ СЮД». На букву «А», явно лишнюю в первом слове и недостающую во втором, у Жени не хватило краски.

– Ну что там? Видно? – в десятый раз спрашивает меня Арт.

Приставляю к глазам бинокль (и снова спасибо, «Супер-Арсенал») и смотрю вдоль дороги. Обзору мешает крона абрикоса, растущего перед домом, но даже сквозь сплетения ветвей не вижу никакого движения.

– Пока нет.

Воздух над дорогой плывёт от бензиновых испарений. Запах стоит такой, что я удивляюсь, как Арт ещё не угорел. Машу ему рукой – завязывай. Тот бросает опустевшую канистру и бежит ко мне наверх. Смотрю на ворота, и сердце начинает биться чаще. Я пока не решил, кто закроет их. Это самая опасная часть нашего плана, и я до сих пор не уверен, стоит ли вообще претворять её в жизнь. Женя категорически против, считая затею слишком рискованной, Арт до чёртиков боится оставаться внизу, Ева не в том положении, чтобы упираться, но доверять ей я тоже не могу. И дело вовсе не в рыцарском благородстве, дело в её тучной комплекции. Не уверен, что она справится. Остаюсь я.

Внезапно мы слышим. Ещё слабо, отдалённым эхом, но это определённо был выстрел. Через тридцать секунд второй – уже гораздо чётче. Потом третий, четвёртый. К звукам присоединяются гул мотора и голоса.

– Все наверх! – командую я. – Все наверх!

Женя с Евой отшвыривают кисти и со всех ног мчатся к дому. Арт уже поднимается по лестнице.

Я почти физически ощущаю колотящееся о стенки грудной клетки сердце.