Злодейка должна умереть (СИ) - Коновалова Анастасия

Так она думала и успокаивала себя, пока Лукреция помогала надеть закрытое и более скромное платье. Убеждала, что хуже не будет, еле заметно кривясь от щекотки — пришлось наносить макияж. После бессонной ночи выглядела Эва тоже неважно, но остальным знать это не обязательно.

− Госпожа, с вами точно все будет хорошо? — тихо и обеспокоенно спросила Лукреция. Она стояла рядом с каретой и смотрела на Эву, сжимая подол платья. Графиня решила не брать лишних людей, поэтому в сопровождение потребовала у супруга лишь рыцарей и свою служанку. Лукреция оставалась дома и это было даже грустно. Эва привыкла к тому, что та постоянно была рядом и могла подорваться от любого слова.

Эва улыбнулась устало и погладила Лукрецию по чепчику.

− Все будет хорошо, я скоро вернусь.

Так же как грозу, Эва недолюбливала кареты. Они неудобные, жесткие и совершенно неуправляемые. В первой жизни Эва видела карету лишь в музее и то издалека, потому что эта грамадина пугала. Эва не могла контролировать процесс, потому что кучер и лошади находились вне поля ее видимости. Нервировало еще и то, что в карете она сейчас находилась наедине с графиней.

Графиня Питтерс смотрела на нее с улыбкой и вселенской печалью в глазах. Эва не смотрела на нее, наблюдала за однообразными полями, на которых сейчас работали простые люди. Наверняка у них прибавилось работы, потому что землю размыло, как и многое другое.

Интересно, будет ли у них хороший урожай в этом году? В романе об этом ни разу не писали, как и много другом. Там и войну между двумя королевствами, которая из холодной время от времени перетекала в ожесточенные сражения. Война закончиться лишь в конце романа, когда уже король Артур подписал мирный договор, пообещал маленькому принцу свою первую дочь и торговые пути. Эва не сказала бы, что ей понравился подобный ход, потому что странно заканчивать многолетнюю войну после одних переговоров. Пока она живет в этом мире, было уже три встречи с переговорами, которые ничем не закончились.

К счастью, графиня не заговорила с ней. это было бы совсем неловко.

Церковь выглядела величественно. Скорее всего она была одной из главных, потому что столько золота и витражей в простой церкви обычно не было. Накрыв голову кружевным платком Эва зашла вслед за графиней в церковь. Внутри холодно и пахло ладаном, металлом и почему-то цветами.

В романе «Первая любовь принца» никогда не рассказывалось много о религии, как и о магии. Она просто там была и скорее всего лишь для того, чтобы оправдать статус Риэль и ввести второй любовный интерес для создания любовного треугольника. Поэтому Эва с интересом смотрела на витражи, в котором прослеживались сюжеты рождения, становления и смерти бога. В этом были христианские мотивы, однако местного бога не убивали ударом копья какая-то очень красивая девушка. Сам бог тоже был недурен собой. Его статуя в полный рост стояла у витражей и выглядела внушительно, несмотря на тогу и длинные волосы.

− Да благословит вас Бог, графиня Петтерс, − сказал подошедший, старый священник. Он склонил голову перед графиней, улыбаясь при этом блаженно. Будто дурь какую-то съел.

− И не останетесь вы без его благословения, − ответила графиня с такой же странной улыбкой и прижалась лбом к протянутой руке священника. Так они замерли на несколько мгновений. Отошла и с улыбкой указала на Эву. — Это моя старшая дочь, Эванжелина.

Неловко поздоровавшись, Эва заметила странное выражение лица у священника. Будто он смотрел на нее с жалостью, будто на умалишенную. Она поджала недовольно губы, но больше ничего не сказала. Верующей Эва никогда не была, поэтому все эти приветствия и слова не знала.

− Мы займем две комнаты, − сказала графиня и взяла Эву под руку. К счастью, графиня выбрала две комнаты, благодаря чему она оказалась одна.

Эва смотрела на картину бога, который все же был больше симпатичным, чем страшненьким. В странной тоге, светлыми волосами и золотым ободком вокруг зрачка. Теперь понятно, почему священник так быстро признал Риэль, ведь было в ней что-то похожее на этого бога. К сожалению, кроме картины не было ничего, даже сесть некуда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вздохнув, она постояла некоторое время в комнате, а потом, все же вышла. Дверь в соседнюю комнату была закрыта, значит, графиня все еще молилась. Эва неуверенно посмотрела по сторонам, но все же пошла обратно в общий зал, надеясь на некоторое время затеряться в толпе. Ей это даже удается, ведь людей в церкви много, благодаря чему Эва спокойно рассматривала витражи.

− Госпожа Эванжелина? — неуверенно позвал ее кто-то. Эва повернула голову, отвлекаясь от рассматривания витража и с удивлением заметила Риэль. Она неожиданно широко улыбнулась, от чего рана на нижней губе стала заметнее. — Я так рада, что не обозналась. Мы с вами не могли увидеться с того чаепития.

− Не ожидала вас здесь увидеть.

Эва и правда не ожидала встретить в церкви Риэль. Еще больше ее удивила рана на губе, щека, на которой под слоем косметики прятался синяк. Необъяснимым было и то, почему Риэль сейчас находилась в церкви и никто не подбегал к ней с криками, что они нашли Святую. Ведь даже так было заметно сходство Риэль с картинами, золотой ободок вокруг зрачка.

Неужели здесь все настолько слепые!

− Я так рада вас видеть. Мы в прошлый раз так и не попрощались нормально, − Риэль старалась говорить формально, но все равно не сделала реверанс, когда здоровалась и смотрела в глаза. — Я здесь с госпожой. Вы ее выдели на чаепитии. Она на самом деле очень хорошая, поэтому вы на нее не злитесь. Госпожа добрая, она мне платья дарит и заботиться. Она сейчас молиться, а я ее жду.

Распространять такую информацию о госпоже считалось дурным тоном. Если бы Риэль кто-то услышал, то словесным выговором бы не ограничились. Однако это не сильно волновало Эву. Намного сильнее ее беспокоила рана на губе, которую Риэль сама не залечила, а значит еще не пробудила свои силы Святой, и платья. Такую одежду нельзя было назвать нормальной. Платья не по размеру. Выцветшая и застиранная ткань — в этих лохмотьях Риэль выглядела настоящей простолюдинкой. И во что влюбился Артур, когда увидел ее? Явно не в душу.

− Леди Риэль, что с вами случилось? Ваш синяк на щеке, − осторожно поинтересовалась Эва, не упомянув про губу. Скорее всего это было больной темой, потому что рану на губе, как и обильную косметику видели все, а у большинства и такта не хватало, чтобы промолчать.

Риэль от ее вопроса взгляд опустила и забеспокоилась, прижала дрожащую ладонь к щеке.

− Я просто пошла в церковь, как вы и хотели. Но совсем забыла сказать об этом госпоже. Она немного… испугалась за меня. Она добрая и заботиться обо мне, поэтому немного вспылила. Но вы же сказали, что мне нужно обязательно сходить в церковь, поэтому я пошла. Спасибо вам за совет. Тут очень красиво и тихо.

Эве хотелось закричать, что не для этого отправляла ее в церковь, но сдержалась, лишь сжала руки в кулаки до ноющей боли. Ей так много хотелось сделать, да хотя бы расплакаться от обиды и бессилия, но она не сделала ничего.

− Леди Эванжелина, ваша мать вас потеряла.

Священника, лица которого даже не видела, она использовала как предлог, чтобы уйти. Эва понимала, что еще немного и точно бы произошло непоправимое. Образ Эванжелины навсегда был бы испорчен.

Ей хотелось схватиться за голову и кричать, топать ногами, как маленькому ребенку, потому что все шло под откос. Доверчивая Риэль послушалась и пошла в церковь, но там в ней не признали Святую. Ее наказали за это и наверняка поэтому ночью была гроза.

Миру романа не нравилось, что происходило с сюжетом и только Эва с Адалисией знала, в чем проблема. Вот только последняя помогать не будет, а значит все придется брать в свои руки.

Глава 9. Подстроенная первая встреча

В огромном дворце очень одиноко. Я не могла сидеть в стенах, украшенных золотом и лепниной, поэтому часто выходила в сад. Прислуга была ком не добра. Они очень хорошие. Еще я часто ходила в церковь, чтобы помогать людям. Их так много, что порой я возвращаюсь во дворец очень уставшей.