Кротовский, вы последний - Дмитрий Парсиев

из кресла и прошел туда-сюда по кабинету.

— Удивили вы меня, граф, — решил признаться купчина, — А я грешным делом подумал, что вы будете в долг просить.

— Ну, — решаю немного пошутить, — Я намедни выгодно продал особняк одному весьма нежадному покупателю. Так что недостатка в оборотных средствах пока не испытываю.

— Это была честная цена, — тут же поясняет купчина, — Поверьте, Сергей Николаич, лишнего я вам не переплатил… а что касается фабрики, скажу так, с субарендой у вас скорее всего ничего не выйдет.

— Полагаете, желающие не найдутся?

— Не в этом дело, — купец сел обратно в кресло и полностью вернул деловой настрой, — Ваша фабрика находится в черте красного круга. Исторический центр города. Любые сделки с недвижимостью возможны только через императорскую канцелярию.

— Понимаю, бюрократия.

— Еще какая, — подтверждает купец, — Только на то, чтобы приняли прошение, уйдут месяцы. А уж само рассмотрение вопроса… — купец махнул рукой безнадежно.

— Ну а если…

— Взятки не помогут, — отрезал купец, даже не дослушав, — Могут помочь связи на самом высшем уровне. Но, вы уж простите за прямоту, граф, если б у вас были такие связи, вы бы ко мне не пошли.

— Не нужно извиняться за прямоту. Вы совершенно правы, Петр Ильич. Связей у меня нет.

Я надеялся, купчина теперь предложит свой вариант, но Хоромников снова замолчал. Умеет купчина держать паузу. Ничего не скажешь, умеет. Ведь и выпроводить меня не пытается, и встречных предложений не делает. Вроде как, перепулил мяч на мою сторону поля. И теперь ждет, как я отыграю.

А это значит, что? А это значит, что какой-то вариантик у него все-таки имеется. Просто не озвучивает раньше времени. Ждет подходящего момента, когда я, не видя выхода из ситуации, стану податливым и на многое готовым. Поэтому не показывает своего интереса.

Ну, так и мы не лыком шиты:

— А если такой вариант… — начинаю говорить и… замолкаю, теперь моя очередь делать драматическую паузу.

Глава 8

Лицом Хоромников себя никак не выдал. Но кого он пытается обставить? Старого как ископаемое говно номенклатурщика? Я ж вижу, как он непроизвольно придержал вдох. А это показатель заинтересованности. Есть такое выражение «затаить дыхание». Вот он и затаил. Ненадолго, на считанные секунды. Но я-то успел заметить.

— …а если я предложу кому-нибудь создать совместное предприятие? — продолжаю говорить безотносительно к самому купцу, как бы рассуждая отвлеченно, — Тогда никаких сделок с недвижимостью не понадобится. Я предоставляю, скажем, торговые площади в очень-очень хорошем месте Петербурга. А партнер вложится товаром и организацией торговли. Как думаете, сможет это кого-нибудь заинтересовать?

И снова Хоромников покер-фэйса не утратил. Только смотрел на меня долго… немигающим взглядом.

— Вы, граф, вторично меня удивили. А такое, знаете, не часто случается. Вам точно едва исполнилось восемнадцать лет?

— Нет, что вы, мне исполнилось восемьдесят… полгода назад еще…

Мы оба посмеялись над «удачной шуткой».

— Предприятие на паях, тут вы правы, граф, для вас будет самым выгодным вариантом, — признается Хоромников.

— А для вас?

— Не самым… но тоже выгодным…

— Петр Ильич, признайтесь, какой вариант хотели предложить вы?

И снова плюсик в копилку купчины, ломаться и отнекиваться он не стал:

— Я бы предпочел взять вашу фабрику под внешнее управление… целиком, — Хоромников усмехается.

— Фиксированный платеж?

— Он самый… не обижайтесь, граф. Скажу, как на духу. Если бы мне удалось вас продавить, я бы не был этому рад, но угрызений бы тоже не испытывал.

А он мне нравится своей прямотой. Признается без всяких экивоков, что если бы смог меня сожрать, то сожрал бы. Даже не потому, что таковы его личные принципы, нет, таковы принципы самого предпринимательства.

Никто не захочет брать в равные партнеры травоядного слюнтяя, не способного постоять за собственные интересы. В делах не должно быть никакой благотворительности. Дела отдельно, а благотворительность отдельно.

— Так вы готовы рассматривать участие в совместном предприятии? — теперь уже ставлю вопрос прямо.

— Готов с одним условием, — отвечает купец, — И тут уж простите меня, граф, это не прихоть. Как член купеческой гильдии я не могу начинать предприятий без уставного капитала.

Ну что ж, он начал торговаться. Это хорошо. Вот когда с тобой во всем соглашаются и во всем потакают — это плохо. Это верный признак мошенника. А если с тобой торгуются — это хорошо.

— И каков должен быть уставной капитал?

— Сто тысяч минимум.

— И я так понимаю, мою фабрику в обеспечение этого капитала использовать не выйдет?

— Верно понимаете, Сергей Николаевич, это переведет нас в разряд сделок с недвижимостью, а именно этого мы и хотим избежать.

Неслабо загнул купчина. Сто кусков учредиловки. Это ж по полтиннику с носа. Фактически, все деньги, что останутся после уплаты долгов. А он на самом деле не осведомлен о моих активах? Уж больно точно назвал сумму, которую я способен вложить… не, вряд ли. Просто совпадение.

— А помимо уставных средств… — продолжаю расставлять точки над «i».

— Вот тут я уже готов вложиться, — отвечает Хоромников, — Полмиллиона вложу… для начала. Если желаете, пропишем в паевом соглашении.

— Желаю, конечно. Это стоит прописать… а вот вам для ознакомления, — кладу на стол перед купцом папки с отчетами и документами на фабрику. Не зря с собой взял, как чувствовал.

— Приятно иметь с вами дело, — одобрительно протянул купчина и тут же взялся просматривать папки.

Он прочитал и отчеты, и внимательно осмотрел, чуть ли не обнюхал документацию.

— Все в порядке, — заверил купец, возвращая бумаги, — Отдам распоряжение готовить документы на регистрацию. Ну и… отправлю своих людей осмотреть помещение. Нужно подумать, какая именно торговля лучше всего себя покажет на вашей фабрике.

— Понимаю. Изучение рынка, потенциального спроса, наличия конкуренции.

— Откуда вы все это знаете, граф? — поразился купчина.

Отшутиться еще раз я не успел. В кабинет ворвалась, иначе не скажешь, именно ворвалась молодая женщина. Веснушчатая и настолько огненно-рыжая, что кажется подвижным сгустком пламени.

— Ой, папенька, ты не один, — спохватилась она и уставилась на меня потрясающими зелеными глазами.

— Ну как же так, Мила, нельзя так врываться, — купчина попытался придать голосу строгости, но вышло у него откровенно хреново.

Впрочем, я его