Письмо президенту - Михаил Берг

Православие всегда смотрело на общество крупнозернисто, и, не замечая мелочей, видело только очень большие объекты - Царь, Народ, Отечество. И хотя написано про разную природу власти Бога и кесаря, церковь с готовностью поддерживала только кесаря и все, что от него: сильного Царя (прощая ему любые антихристианские поступки); воюющий за царя народ, а сейчас даже более мелкие проявления, но все равно проявления власти. Вон ушедший папа римский, которого православие не терпело, постоянно перед кем-нибудь каялся - за инквизицию, за крестовые походы, за убитых при завоевании Гроба Господня сарацин, а наша - Трижды краснознаменная, дважды Ордена Ленина - никогда, даже перед собственным народом. А почему - не за что? А за то, что дурила голову, поддерживая любые указы царей и генеральных секретарей, за то, что пошла на службу в КГБ, за то, что одобряла любую войну, только бы люди гибли, защищая интересы тех, кто их эксплуатирует. Не знаю, повторю еще раз, к мистическому в вере это отношения, может быть, и не имеет, но высокомерная церковь, лишенная больной совести, никогда не попадет в такт с жизнью. Ты ж - неофит, так посоветуй им преодолеть детскую болезни любви к земной власти, пусть больше проповедуют вещей добрых и социально вменяемых, того, чего не хватает.

А ведь не хватает чего - обыкновенного доверия. Доверия одного человека, идущего по улице, к другому, шагающему навстречу. Понимаешь, не хватает не только честности, но и обыкновенной уверенности, что идущий навстречу - тебя не ударит, не оскорбит, не плюнет в лицо. Ты столько жил в Дрездене, бывал и в Западном Берлине, причем именно тогда, когда был лицом вполне приватным. Ты заметил, как отличается взгляд обыкновенного европейца от взгляда наших соотечественников? Европеец идет и ни на кого не смотрит, а посмотрит - взгляд прекраснодушного идиота, радостно приемлющего все на свете. Наш человек идет, издали отмечает идущего навстречу, а затем, в серии оцениваний, прикидывает - чем тот опасен: закричит, выкинет фортель, просто выругает? Ты посмотри, увы, ты уже не посмотришь, потому как эту приватность потерял надолго, но тогда вспомни, вспомни - как напряжен взгляд российского гражданина на улице вне зависимости от его социального положения. А из-за этого недоверия и рынок - не рынок, а базар и надувалово.

Я вот тут вспомнил одну историю, и опять о Германии. Мы с тобой еще один раз чуть не пересеклись, в 1989, когда и тебе, и мне одинаково стукнуло 37. Ты еще был в Дрездене, я мне посчастливилось первый раз выехать заграницу. Да, да, в твою Германию, то есть ехал на поезде через Польшу, в Восточном Берлине через границу и таможню прошел в Западный, а затем на другом поезде добрался до Гамбурга. В Западном Берлине, ожидая поезда, мы с женой гуляли целый день, кого только ни встретив, и вполне возможно мы вместе сидели в кафе около вокзала, или в открытой пивной, что возле Берлинской стены. Так Набоков любил, разматывая сюжетную ленту назад, размышлять о встречах, оставшихся незамеченными. Но я не столько о возможной встрече, сколько о том, как покупал в Гамбурге машину. Не буду рассказывать, как заработал на нее деньги, но каким опытом меня одарила покупка машины, расскажу. Меня опекала жена моего приятеля, немка, сказавшая однажды утром, что знакомый ее знакомого продает то, что, кажется, меня интересует, и мы поехали. Хозяином машины, которую я, в конце концов, приобрел, оказался пристойного вида афганец, более, чем неплохо, правда, с акцентом говоривший по-русски. Мы встретились в центре города, сели в его машину и поехали, сначала на одну стоянку, где из мерседеса пересели в вольво, затем долго плутали, выехали чуть ли не за город, на автобан; мне все это напоминало детективный фильм и немного беспокоило, потому что советского человека всегда что-то беспокоит. Например, сдержанные и благородные манеры афганца, подозрительно хорошо говорящего по-русски, не бывший ли моджахед - думалось мне? Наконец, приехали, я посмотрел на свою ласточку, она мне понравилась с первого взгляда, мы немного поторговались, а затем афганец говорит - все, по рукам, если хотите, я отправлю вам машину морем. Отлично, говорю я, а сам все время думаю об одном, как с деньгами быть, неужто я просто так отдам ему деньги. Однако жена приятеля толкает меня в бок и говорит, очень хорошо, что он сам отправит, это удобнее. Тогда я прошу прошения, отвожу жену приятеля в сторону и спрашиваю - ты считаешь, что я должен ему отдать деньги сейчас? А как же, удивляется она, вы же договорились? Но как - без расписки, без всего, ты уверена в его порядочности? Я его первый раз вижу. И ты хочешь, чтобы я отдал ему все свои деньги просто так? Она смеется, ну и что, он же не сможет обмануть, ведь у него все дела рухнут, здесь никто не обманывает, говорит мне она.

Вот история, я думаю, ты слышал таких десятки, об обществе, в котором можно устраивать рынок. Когда обмануть невозможно, иначе лишишься репутации, а она дороже всего. У нас этого нет даже в зачатке - пресса обвиняет чиновника, что он вор, а он говорит: да пошли вы, вы все продажные. Суд говорит: ты - мошенник, он же в ответ - вам никто не верит, у вас не правосудие, а цирк. Как сдвинуться с мертвой точки? Если никому никто не верит, то как быть, как существовать в таком обществе? Я не знаю. Могу еще рассказать историю про одного моего уже финского приятеля, Юкку Маллинена, кстати, переводчика Бродского, которого (Маллинена, не Бродского) я как-то в магазине спросил, а где видеокамеры, чтобы наблюдать за посетителями? Он же мне отвечает, знаешь, таким европейско-недоуменным взглядом светлых глаз - а зачем, здесь никто не ворует. Но ведь бомжи есть, вон сидят за углом на панели. Все равно, никто не ворует, потому что тому, кто раз украл, больше никто не поверит и ему надо уезжать из страны. Его не возьмут на работу, не выпишут пенсию, не дадут пособия - вообще изгой.

Теперь представь, что в России будет применен этот закон - ведь население, как воду в аквариуме, менять придется. Вместе с рыбками. И все потому, что ни к чему нет серьезного отношения, ну, слямзил, ну и что? Детский, понимаешь, разговор, и детский сад, а не родина.

Поэтому такое число людей живут в отчаянии, перемежаемом бессмысленными надеждами, ибо ничего не понимают; они озлоблены, беспомощны, ленивы, крикливы, полны претензий ко всем, кроме себя. Так как только взрослый в состоянии понять, что он сам прежде всего отвечает за свою жизнь, а человек с инфантильным сознанием понять этого не может в принципе, как ты ни мучай его сменой капитализма на социализм и обратно, ни испытывай рыночными отношениями, больше напоминающими разбой с большой дороги, как ни пудри мозги, что человек - это звучит гордо и каждый сам кузнец своему счастью. А он чувствует, что его при всех этих громких словах (и благодаря им) эксплуатируют и обводят вокруг пальца. Что же в момент кризиса придумывает государство, а точнее - люди, репрезентирующие власть? Они переводят стрелку, говоря, не мы виноваты, потому что мы - свои, виноваты они - чужие, им наше родное не дорого.

Именно в этот момент, когда от русского капитализма устали даже те, кто ненавидел совок и никогда бы не отказался от свободы, хотя для большинства все стало совсем плохо, два еврея решили сделать из тебя преемника. Ты понял, откуда я взял двух евреев? Из Четвертой прозы Мандельштама, помнишь: ходят два еврея (Ленин и Троцкий) по Ильинке и разговаривают. Короче, люди решили сделать из тебя стрелочника, который сначала все возьмет на себя, а потом переведет стрелку на других, а жизнь тем временем будет продолжаться так же, как шла и до. В принципе это ничем не отличается от промывания мозгов по рецепту саудовских принцев и сирийских Аладдинов, внушающих своей погибающей от нищеты и безысходности толпе - вы что, не видите, кто это сделал с вами, это евреи и крестоносцы из Америки захватили все себе, эксплуатируют наши недра, покупая их по дешевке и смеются над нашим Богом, отчего жизнь наша не складывается. Точно также поступили русские олигархи, когда давление пара в кастрюле достигло опасной величины, они сказали - мы не можем жить спокойно, потому что черножопые захватили здесь все, взрывают наши дома, хотят разделить нашу страну.

Ты понимаешь, я не буду повторять упреки тех, кто полагает, что именно российские спецслужбы ответственны за взрывы домов, и на российские деньги Басаев и Хаттаб отправились в безумный поход на Дагестан. Хотя очень подозрительно звучит твой довод. ‹Нет в российских спецслужбах людей, которые были бы способны на такое преступление против своего народа. Даже предположение об этом аморально и по сути своей ни что иное, как элемент информационной войны против России. Уж так и нет? И почему сразу нужно интересы спецслужб объединять с интересами России? Да и разве не российские спецслужбы уничтожили миллионы наших с тобой сограждан, причем просто так, для того, чтобы страхом укрепить власть партии и политбюро; и, кстати, за это никто не извинился, ни ты, как директор ФСБ, а теперь глава государства, никто другой. Так что есть, есть люди - любые и везде, особенно там, где зарплата мизерная, жена ест поедом, а дети тебя считают неудачником. И не тебе, Вова, прекрасно знающему, как становятся шпионами, как за деньги или за убеждения продаются любые государственные секреты, причем в любой структуре - от казармы до кабинета министров, быть настолько прекраснодушным на словах. Однако у меня нет ни одного доказательства, хотя зачем нужны доказательства в твоем положении, когда ты и так отвечаешь не за намерения и идеи, пусть они принадлежат другим, а за результат.