Спасибо! Посвящается тем, кто изменил наши жизни (сборник) - Рой Олег Юрьевич

30.07.2009 Дорогой Н. Н.! Они (Майя и Родион) как раз много говорили о Лескове. Щедрин пересказал рассказ, который я не читала. «Продукт природы». Ужаснулась уже в пересказе. Весь наш народ – как на ладони. И – протяженность ничего не меняет. Просто дорога. Очень мучительная и долгая. Вчера нашли его в Сети. Прочитала, очень плохо себя почувствовала. И никак в себя не приду. Хотя Лесков всегда прост. И так – прибауточками, штришочками. Мощнейший писатель. Такое ви́дение ему было дано. Пока об этом не могу писать. Очень вчера была раздавлена. Пьецуха я уже давно собираюсь читать. Но тут у меня нет ничего. Детское думала. Даже есть обширный план в блокноте. Но у меня депрессия – кажется, что все очень впустую. Это, видно, от перетруждения. Но плохо по-настоящему. (…) Ваша Б. Л.

30.07.2009 Дорогой Н. Н.! Знаю, что восстановится все. Всегда повторяю про себя, когда хандрю, из Козьмы Пруткова «Юнкер Шмит из пистолета хочет застрелиться…». Очень утешает: «Подожди, безумный, лето снова возвратится…» Как-то так… По поводу уборки (от монахов же): в грязи заводятся бесы. И прям точно: где грязь, там и распущенность. Так чувствую. А мебель – нет. Переставлять не люблю. Но у нас тут ее очень-очень мало. Книги опять расплодились, как обычно у меня. Но без них – куда же? Насчет «есть такой-то» – это Вы, дорогой, могли бы и не уточнять. Гоголь… Причем, насколько я помню, это Хлестакова просят в «Ревизоре». Но уж дополню сценку. Я именно все обставила по Гоголю. Именно так и сказала Щедрину: «Я Вам прежде всего должна сказать: есть такой Н.Н…» Я улыбалась. И он засмеялся. И сказал: «Это по Гоголю, да?» Я сказала: «Конечно!» И уже потом рассказала о Вас, он и фамилию оценил (…) И про то, какой Вы писатель. Ну вот – маленькое дополнение. Мы же очень-очень долго общались. И непрерывно. Так что – будет всплывать. Что же касается всяких деталей, про которые Вы уточняете обычно: «Шутка», не беспокойтесь – мы же из одного теста… И в этом прелесть общения. Что с полуслова… Я же в ответ на Вашу гоголевскую фразу просто дополнила мизансцену, продолжила действие. Вот, сказала царю… Понимаете? Ведь интересно всегда, что потом. Это мое любимое с детства занятие: менять развязку, сюжет и проверять жизнью. Храни Вас Господь! Ваша Б. Л.

31.07.2009 Дорогой Н. Н.! Странно, но меня такое чувство не посещает (о том, что время не мое). Хотя, очевидно, пора бы. Но вот – нет. Время – мое. Знаете, у меня с детства было чувство, которому я же в детстве же и удивлялась. Я очень большой отрезок времени ДО чувствовала совершенно своим. Легко. Тут, видно, и родственники (не родительского, а на поколение старше), которые все время общались, говорили, сообщали… И книги. Но было время, когда задыхалась, не чувствуя время своим, тошнило, обессиливало… Это с окончания школы до поездки в Чехословакию. Гниение. Чувствовала себя по рукам и ногам связанной. Это и было НЕ МОЕ время. Его у меня украли. Сейчас – вполне мое. Хоть и со всеми страданиями нешуточными. Но это время жизни. Мне в нем все понятно. (Почти… Насколько человеку может быть понятно…) В молодость не хочу ни в коем случае. Слишком много минусов. Сейчас не хочу болезней, слабости. Но это уж – как Бог даст. Человеческое время делаем мы сами все же. Как хорошо Вы работаете: постепенно, размеренно, в ладу с собой. А меня вечно дерет, раздирает, «плющит и таращит», а также «колбасит». Мне чрезвычайно интересна жизнь. Хотя каждый раз – разные ее грани. Вчера мы были в больнице, навещали соседку, которая перенесла инсульт, но почти оправилась. Фрау Фельдер. Ну – что Вам сказать… Поняла, какие мы нелюди. То есть в каких свинских условиях привыкли жить и претерпевать. Моя дочка Оля рожала свою дочку Галю в ЦКБ (за большие деньги). Нам казалось – это ООО! Условия – супер. Но то, как лечится по обычной страховке в обычной кантональной больнице обычная пенсионерка фрау Фельдер, меня поразило: здание больницы, запахи чистоты, ресторан внизу с отделом цветов и подарков для посетителей. Палаты! Еда, запахи этой еды (любой ресторан позавидует), персонал, улыбки, приветливость, готовность помочь. Вот я вышла и всплакнула. Поняла, что скот я бессловесный. «Продукт природы». Вспомнила, как рожала Олю. Удивилась, почему женщины не перестали у нас рожать. Что мы за дуры такие! Я, образованная девочка, красивая, любимая, изнеженная даже, причем по блату попала. Но все было в норме. И мат няньки, обращенный к нам, только родившим юным матерям: «Опять весь сортир загадили!!!» И бессилие. И ощущение, что она крадет наше счастье, нашу чистоту. Специально нас оскорбляя. И то, что не разрешали пользоваться трусиками, прокладками (которые уже существовали), – а лишь грязными коричневыми пеленками. Почему? В чем смысл? Никогда не пойму этого… Вот тогда я и была чужая. Совсем. Разговорилась. Лишнее сказала. Пусть будет. Но то, что сейчас, растет оттуда. Храни Вас Господь. Ваша Б. Л.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

27.09.2009 Дорогой Н. Н.! Я пока еще плоха, но сейчас чуть-чуть над рассказом посижу, тянет. Вчера пришло письмо от Щедрина (Вашего). Они с супругой хвалят мои рассказы, читают их друг другу. Приятно от них получить добрый отзыв. Но что касается премии Букер и других премий. Пусть будут. Не они насаждают. А те, кто позволяет себе подстраиваться. Все лишнее отпадет со временем. Настоящая литература не заглохнет. Я по моей реке сужу. Дождей не было давно, реки почти нет: одни красивые белые камни. Сухие. Откуда же возьмется река? Гуляли вдоль нее, видим: то тут, то там ручеек бежит, шуршит – к речке. Есть совсем слабенький, тоненькая струйка. А есть довольно мощные потоки. Пройдет дождь, подпитает источники. Наполнится и река.

Храни Вас Господь. Ваша Б. Л.

До завершения нашей переписки оставалось совсем немного времени. А потом она и вовсе сошла на нет. Наверное, кончились у нас все слова, предназначенные друг другу. Никто ни на кого не в обиде. Просто наступило то самое пророческое «Не помню!», когда люди, без ссор и лишних слов, тихо уходят в туманные дали собственных жизней. Прошло ровно семь лет. Семь лет! Очередной жизненный цикл прожит! Я искала в почте деловое письмо и наткнулась на нашу с Н.Н. переписку. И – зачиталась. Оказывается, я многое забыла, хотя, казалось, буду помнить всегда. И тот давний год моей жизни ожил, вернулся. Нет… С прошлым все не так просто, как кажется. Оно где-то таится, живет, ждет своего часа, чтобы доказать: все былое не приснилось, все, чем живешь сегодня, – оттуда.

Дорогой Н. Н.! Из нашей переписки я открываю миру лишь крошечную толику своих писем. Спасибо Вам, что они появились на свет, спасибо за Ваш интерес, Вашу детскость, умение радоваться и любопытствовать! Спасибо за то удивительное время, за тот год, проведенный хоть и вдали друг от друга, но с Вами! Ваша Б. Л. С неизменной благодарностью.

Улья Нова

В детстве зачитывалась русскими народными сказками и мифами Древней Греции. С тех пор увлеченно изучает радостные и печальные превращения, которые иногда случаются с каждым из нас. Результаты этих исследований и наблюдений выходят в виде романов, рассказов, стихов. Улья считает, что счастье – это умение быть счастливым: мечтать, любить, замечать маленькие чудеса каждого дня.

Синяя лампа

Когда-то давно я была чемпионом двора в поедании сосулек наперегонки. А еще – заядлой исследовательницей глубины луж. И мастером в построении плотин на ручьях. Неудивительно, что я так часто болела ангинами. Для бабушки, прошедшей военный госпиталь, а после – многие годы проработавшей врачом в детском доме, каждая моя ангина становилась маленьким квалификационным экзаменом. Стоило серебристой ниточке градусника сверкнуть выше 37°C, в бабушке что-то заводилось, щелкало, вспыхивало. Она мгновенно превращалась в сурового и непреклонного врача. Доставала из тумбочки необъятную коробку с лекарствами, из которой струился запах горечи рассыпавшихся в пыль бабочек. И после этого капризничать было бессмысленно.