Не размениваясь по мелочам - Джулия Тиммон

– В шелковых? – Рассел усмехнулся.

– Именно в шелковых! – воскликнула Лесли. – Но зачем, скажи на милость, собаке или кошке все эти излишества? По-моему, они для хозяев, которые могут наблюдать за своими питомцами через Интернет и думать про себя: ай да я! Вон как прилично живу! Кошке, и той, создал все мыслимые и немыслимые условия. Разве не так? – Она болтала и болтала, а думала в основном о большущей руке Рассела, что согревала, волновала кровь и мучила.

– Конечно, это так, – смеясь ответил он. – Эй, дружок! – Бобби рванул к появившемуся из-за угла спаниелю, но Рассел успел вовремя потянуть поводок на себя. Хозяйка спаниеля обвела быстрым опасливым взглядом компанию гостиничных постояльцев и поспешила пройти мимо.

– Наш отель намного более скромный, но в нем созданы все условия для нормальной здоровой собачьей жизни, – продолжала Лесли, глуша в себе тревогу и растерянность и сама не понимая, почему не убирает руку из руки Рассела. – И, конечно, тоже есть и парикмахеры, и дрессировщики, и кинологи, и ветврачи, но никто не сдувает с собак пылинки, то есть не перегибает палку.

– А клиентов достаточно? – поинтересовался Рассел.

– Клиентов хоть отбавляй, – ответила Лесли, безуспешно стараясь говорить тише и медленнее. – Многие постоянно привозят своих любимчиков, например Джерри с Минксом, только к нам. – Ретриверы, услышав свои клички, повернули головы и вопросительно взглянули на Лесли. – Вы мои хорошие! – умильно, будто малым детям, ответила она, наклоняясь и трепля собак по головам. – Да-да, я про вас рассказываю. Они братья. Хозяева – испанцы. Моррис тоже наш постоянный клиент. Все работники Марты от собак без ума. Наверное, это чувствуется, поэтому нам и доверяют.

Они вошли в ворота просторной огороженной площадки для выгула собак, и Лесли, как обычно оживляясь, забыла о своем смущении, даже о раздумьях про то, зачем Рассел взял ее за руку и не боится ли попасться на глаза жене, детям. Скинув рюкзак, она торопливо достала из него специальные собачьи палочки-кости, отстегнула поводки, сложила их на скамеечку, издала ликующий вопль, сорвалась с места и помчалась по огромному полю. В ушах весело засвистел ветер, руки сами собой вскинулись, точно крылья, и чуть отклонились назад. Ощущение свободы, единения с воздухом, солнцем, землей разнеслось по жилам дурманящим зельем. Из груди, из самой глубины, полился раскатистый смех, и не было причин его сдерживать. К сегодняшней радости примешивалось что-то еще, отчего сильнее прежнего хотелось вспорхнуть и улететь в небеса. Вместе с Расселом…

Первым ее догнал быстроногий Томми. Повалившись на землю и заливисто хохоча, Лесли стала перекатываться с боку на бок, а псы всей гурьбой подскочили к ней и принялись лизать ее в нос, щеки, уши, пихать лбами в плечи и шею и счастливо повизгивать. Насмеявшись и нарезвившись вдоволь, она ласково отпихнула мохнатых друзей, вскочила на ноги и одну за другой побросала в даль палочки, которые до сих пор держала в руке. Собаки наперегонки понеслись за ними и вскоре, обгоняя друг друга, принесли назад все до одной.

– Да уж, – послышался из-за спины Лесли голос Рассела. Она еще не видела его лицо, но догадалась, что он улыбается. – Играете вы славно, ничего не скажешь.

Лесли снова побросала палки и лишь после этого повернула голову. Рассел смотрел на нее с неким новым выражением – недоумения, желания что-то понять и неомраченного страданием восторга. Таким расслабленным и умиротворенным она видела его впервые. В его глазах отражался солнечный свет, короткие волосы были слегка взъерошены, что придавало всему его мужественному облику каплю мальчишечьей беспечности. Лесли поймала себя на том, что смотрит на него с неприкрытым любованием, и поспешила отвернуться. У ее ног уже сидели, держа в зубах палки-кости, Джерри, Моррис, Бобби и Минкс.

– Что в этих играх самое потрясающее, – тяжело дыша и забирая у хвостатых друзей палки, ответила она, – это то, что можно быть самими собой. И на время забыть о правилах приличия, о запретах, указаниях. Когда мы так носимся, почти нет разницы, кто из нас человек, кто собака. Всем нам весело и хорошо, остальное неважно.

– Я вам завидую, – с задумчиво-грустной улыбкой проговорил Рассел.

Лесли в третий раз бросила палки и отряхнула пыль с рук.

– А ты не завидуй, – сказала она. – Возьми и как-нибудь побегай с нами вместе.

Рассел усмехнулся.

– Вряд ли я так сумею.

– Почему нет? – Лесли взглянула на его крепкие плечи. – По-моему, ты в неплохой форме. Более того, выглядишь гораздо более спортивным, чем я. – Она пошлепала себя по полноватым бедрам.

– Дело тут отнюдь не в спортивности, – пробормотал Рассел, потирая висок. – А в том, насколько ты стар или молод душой.

– Душой мы старые или молодые настолько, насколько хотим быть такими, – весело прощебетала Лесли. – Мне двадцать шесть лет, но я обожаю побыть совершенным ребенком. Подурачиться, от души похохотать, побегать. И не собираюсь отказываться от этого удовольствия ни через десять лет, ни через двадцать. – Она помолчала, рассматривая лицо Рассела, которое больше не освещала улыбка, и спросила: – А может, ты сам не знаешь, насколько стар или молод? Может, стоит лишь встряхнуться и дать волю озорнику, который, по-моему, сидит в каждом из нас, но просто в ком-то всю жизнь помалкивает?

Рассел пожал плечами и почти незаметно улыбнулся. В какое-то мгновение Лесли показалось, что сейчас он уверенно покачает головой и ответит «нет», но Рассел сказал:

– Не знаю.

– Главное, помнить, что времени нам дано не так уж много, – с чувством проговорила она, всем сердцем желая, чтобы он стал счастливее. – И что дорожить надо каждым днем, каждой минутой.

Рассел продолжительно посмотрел в ее лучистые глаза и медленно кивнул. Когда собакам надоело бегать за палками и они переключились на свои, чисто собачьи игры, Рассел и Лесли побрели к скамейке, на которой остался рюкзак и поводки.

– А зачем тебе это нужно? – полюбопытствовал Рассел. – Детский сад, собачья гостиница? Ты ведь учишься и могла бы не заниматься больше ничем. Да, конечно, все это интересно – дети, песики. Но ведь и ответственность за них несешь будь здоров! И сил они отнимают немало. К тому же, насколько я понял, ты совсем не вписываешься в детсадовский коллектив. Там все строгие и мрачные.

– Да нет, это только Пат и Келли такие строгие, – возразила Лесли. – А Дженнифер, например, улыбчивая и добрая. И Дебора довольно мягкая и приветливая. Они приходят на два часа позднее Патриции и Келли, а уходят после дневного сна, ты их наверняка ни разу не видел. – Лесли устремила взгляд в даль. В ее душе всколыхнулась давняя рана. – Раньше я занималась совсем другим делом, но после некоторых событий решила все изменить в жизни. Это запутанная история. И не знаю, поймешь ли ты, поддержишь ли меня, – проговорила она тише и медленнее обыкновенного. – Но, если хочешь, я расскажу.