Воздухоплаватели - Виктор Филиппов

2 февраля отправился по этой дороге первый поезд, через пару дней началось регулярное движение, а 7 февраля, гулким морозным утром, ленинградцы встретили эшелон с продовольствием из Челябинска. На паровозе, как знамя, лозунг: "Привет героическим защитникам Ленинграда!.."

Но бои южнее Ладожского озера не затихают. С Синявинских высот ведется усиленный обстрел моста и дороги. Зачастую под него попадают целые эшелоны, а длительных задержек грузов допускать никак нельзя. Как быть?

И решено строить второй, постоянный высоководный мост, прокладывать параллельно вторую железнодорожную колею.

Три недели беспрерывной канонадой грохочут на Неве копры. Надо вогнать 4500 свай, соорудить сто четырнадцать пролетных строений, пятнадцать металлических ферм и восемнадцать ряжевых ледоломов. Три недели грохочут копры под осадным вражеским огнем. А 18 марта начальник Ленинградского метростроя И. Зубков рапортует о том, что военные строители задание выполнили.

Мосты и железнодорожные ветки охраняют наши истребители и зенитные установки. Здесь же и специально созданная группа АДД-67 - артиллерия дальнего действия для контрбатарейной борьбы, куда входят и два наших отряда.

Другого выхода, кроме как разместить артиллерийские позиции на открытой низменной местности, нет. Гитлеровцы конечно же в выгодном положении на Синявинских высотах и в мгинских лесах. Тут нашим артиллеристам, как никогда, требуются "глаза и уши", то есть мы.

Особенно трудно определить позиции реактивных минометов врага в лесу у Синявино. Дело в том, что позиции эти на сорок с лишним метров выше наших.

А тут как-то звонит мне командир 28-го артполка подполковник Н. И. Лобанов и передает, что А. А. Жданов и Л. А. Говоров требуют ежедневного доклада о состоянии обороны путей и мостов.

До гитлеровцев, очевидно, доходит, что с воздуха мосты им не разбить решают уничтожить артиллерией. Особенно коварной становится цель № 752 четырехорудийная батарея в мгинских лесах. От нас, с низины, ее не разглядеть, а звукометристов гитлеровцы забивают фоном: стреляют двумя орудиями в одной плоскости - так называемая стрельба в створе. Что тут делать? Конечно же, необходим аэростат.

Отряды Судакова - он теперь уже майор - и капитана Кирикова, только лишь назначенного командиром вместо переведенного на Волховский фронт Саида Джилкишиева, обосновываются у Ладожского озера. Наш КП у Манушкино после прорыва блокады утрачивает преимущества оперативного руководства, поэтому решено создать оперативную группу штаба при отряде Кирикова - он восточнее Шлиссельбурга, на отвоеванной у врага земле.

Но у Кирикова и Судакова не хватает наблюдателей - ощущаются потери во время прорыва блокады.

Советуемся с командиром полка Лобановым и решаем приобщить к воздухоплавательной работе артиллериста. Это сложное и опасное для новичка дело Лобанов поручает старшему лейтенанту Н. Гурову, командиру батареи, проявившему себя уже не в одном бою.

Я, естественно, на такое дело посылаю опытного разведчика лейтенанта С. Фетисова. Предварительно проводим необходимую в таких случаях подготовку к стрельбе - обрабатываем совместные действия по цели.

И вот наступает день, когда аэростат сдается в воздух. В гондоле Сергей Фетисов и Николай Гуров. Ветерок слабый, небо безоблачно - погода благоволит начинающему воздухоплавателю. Гитлеровцы же, верные своей пунктуальности, открывают огонь в строго определенное время и, конечно, сразу обнаруживают себя.

Две батареи своего дивизиона Гуров пристреливает умело и скоро чувствуется слаженность расчетов. Но как только открывает огонь третья батарея - тут же начинается обстрел аэростата бризантными снарядами. Фетисов дает команду на маневр высотой. Аэростат выбирают метров на пятьдесят. Гуров продолжает пристрелку. А тут, как всегда невесть откуда, появляются и идут в атаку два "мессера". Обстановка складывается угрожающей. Вражеская батарея примолкла - видно, боится шарахнуть по своим. Несколько секунд зловещей тишины. Мы тоже замерли, но наконец заработали наши зенитки, и "мессеры" скрываются. Артдивизион продолжает огонь на поражение.

Били мы по цели № 752 из 153-миллиметровых гаубиц. Удачный залп - и позиции противника вздыбились взрывами, все заволокло дымом. На карте для порядка обозначили красным кружком и поставили жирный крест. Нет больше фашистской батареи!

Примерно так же вскоре мы разделались и с другой вражеской батареей железнодорожной.

В густом раскидистом лесу наши разведчики М. Федоров и В. Кравцов подметили дым паровоза. Артиллеристы пристреляли небольшой участок дороги и ждут команды. Наконец момент пойман. По команде того же Гурова на цель обрушивается беглый огонь двух батарей - железнодорожная батарея умолкла...

Продолжая нести боевую вахту по охране коммуникаций, наши артиллеристы по команде Кирикова и командира батареи второго артдивизиона старшего лейтенанта Ю. С. Соболева нанесли точный удар по станции Мга, забитой составами. Несколько поправок корректировщиков - и с наблюдательного пункта долго потом виделся густой черный дым над Мгой...

В борьбе с гитлеровской артиллерией мы постоянно использовали и наш старый, испытанный метод: подъем ложных аэростатов. Рановато еще было о нем забывать.

Как-то мы разместили лебедку с ложным аэростатом южнее Второго поселка, в бывшей фашистской конюшне. По сигналу "Шум" (он означал выход нашего железнодорожного состава) ложный аэростат - в воздух, противник, естественно, по нему - огонь, а в это время начинает работать основной аэростат. Эффект, как правило, получался безошибочный. Артиллеристы стреляли точно, а вместе мы надежно охраняли временный, но тогда главный мост через Неву.

И вот как-то железнодорожники сообщают, что из Назии выходит "Шум". Тут же в воздух сдается ложный аэростат, а через пятнадцать минут на основном поднимается Михаил Горин. Обстрел аэростата не заставляет себя ждать. Горин передает своим артиллеристам отклонения, а вокруг его корзины с жестким звоном лопается воздух от черных клубов разрывов.

Неожиданно на землю, свиваясь в спираль, падает трос. Уникальный, можно сказать, случай - осколком снаряда перешибло стальной трос, связывающий аэростат с лебедкой.

Какой-то миг мы оторопело глядим вверх - ветер-то к передовой! Проходят томительные секунды, похоже, даже разрывы снарядов онемели. Но почему не прыгает Горин? Ранен? Убит?.. А аэростат поднимается все выше и выше...

Как потом выяснилось, поднялся он до двух километров и его понесло к Ладоге. Горин решил не торопиться, а попробовать спасти матчасть. Для этого он стравил газ клапаном, прикидывая так, чтоб приземлиться на берегу озера у Морозовки. Но случай внес свои поправки. Клапан хоть и был открыт, только аэростат поднялся на высоту 2850 метров!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});