Воздухоплаватели - Виктор Филиппов

Наконец вот она - нужная отметка 800 метров. Кириков крепко цепляется за стропы и смотрит вниз. Далеко внизу из мутной зыби Невы выглядывают бетонные спины быков разрушенного моста. Почему-то именно эта серая твердь притягивает взгляд, словно гипнотизирует зазывно манящим притяжением к себе. Но наваждение быстро проходит, и все внимание теперь на цель. Кириков еще раз тщательно проверяет ориентиры.

- Четвертая, огонь! - Тут же залп, а Кириков вновь командует: - Пятая, огонь!

И снова залп, и снова основательная встряска.

- Шестая, огонь!..

Справа и немного дальше цели вздымаются черные разрывы. Вот незадача. Кириков никак не приладит бинокль - гондолу болтает и не поймать цель в поле зрения. Но не зря все-таки он вместе с друзьями корпел два дня над картой и аэрофотосъемками района цели. Ориентиры-то, как бы ни швырял ветер гондолу, как бы ни выбивал из-под ног ее гибкий полик, все же видны. Значит, можно работать.

- Четвертая, вправо пятнадцать, дальше двести...

- Пятая, вправо...

- Шестая...

И вот дивизион готов.

- Четвертая, огонь!..

- Пятая...

- Шестая...

Кириков выдерживает положенный в полминуты интервал между залпами, а мысль торопит: быстрее, быстрее! Снаряды ложатся все ближе к цели. И вновь нетерпеливые поправки воздухоплавателя, и вновь доклады о готовности.

Но немцы тоже не дремлют. Зенитные орудия переднего края начинают палить по аэростату, а затем переносят огонь на подъемное поле.

Внизу дым, грохот, аэростат так встряхивает, что Кириков чуть-чуть не вылетает из корзины, а в телефоне спешный голос Саида Джилкишиева:

- Держись! Меняем позицию.

И связь обрывается.

Грузовик с лебедкой несется по бездорожью на полкилометра в сторону, оттягивает на тросе и аэростат. А Кириков все кричит и кричит в трубку:

- Четвертая, огонь! Пятая... Шестая... Огонь!

И тут словно лопается с треском сам воздух в округе. Над одним из вражеских орудий поднимается месиво земли и дыма - это взрываются боеприпасы. Значит, орудие точно уничтожено.

- Цель! Так держать! - радостно кричит в трубку Кириков, а зенитные снаряды ложатся совсем рядом с лебедкой.

- Женя, - волнуется внизу Саид, - будь внимателен! Трос лопнет - сразу прыгай!..

И связь вновь обрывается.

Кириков смотрит вниз. Лебедка мчит к переднему краю вместе с оболочкой на натянутом тросе. И вновь замирает в стороне, и вновь голос Саида предупреждает:

- Женя, смотри! Оторвет - прыгай!

- Прыгну, прыгну, - успокаивает его Кириков.

Маневр для врага неожиданный. Еще несколько залпов наших батарей, а затем аэростат споро выбирают и уводят на бивак.

Задание выполнено. Контрольная аэрофотосъемка подтвердила, что было уничтожено два орудия из трех. Таким оказался салют артиллерии Невской оперативной группы в честь 25-й годовщины Октября.

* * *

И снова приказ. На дивизион возлагалась задача обеспечения разведкой вновь сформированной 67-й армии. Работать предстояло в районах Шлиссельбург, Мга. И мы, конечно, поняли, что наконец-то началась активная подготовка к долгожданной операции - прорыву блокады.

Мы готовимся к наступлению вместе со всеми войсками фронта. С майором В. А. Огурцовым из штаба перераспределяем отряды по полкам. Штаб дивизиона размещаем на командном пункте, в трех километрах восточнее деревни Манушкино. А под КП приспосабливаем добротную, в три наката, землянку. Тут и сосредоточивается вся наша оперативная работа. Здесь мы готовим схемы боевой работы отрядов, отрабатываем тактику подъемов, обобщаем донесения и сводки, издаем приказы и распоряжения, - в общем, все то, без чего немыслима любая штабная работа.

В предстоящей операции важнейшая роль отводится артиллерии. В этой связи нам, воздухоплавателям, приказано тщательно провести повторную разведку переднего края обороны и его глубину. И мы работаем, как правило, по ночам, стараемся не обнаружить себя. Потом получаем задание сделать фотопанораму переднего края. Для этого мы поднимаем аэростаты днем, да и то "уколами".

И вот наконец поздно вечером 11 января 1943 года на КП дивизиона собираются командиры и политработники отрядов. Зыков сообщает о переходе частей 67-й армии в наступление и об обращении Военного совета фронта к воинам армии. Я зачитываю приказ и в торжественной тишине слышу отчетливо каждое свое слово:

- "Вам, доблестным бойцам, командирам и политработникам 67-й армии, выпала честь освобождения Ленинграда от вражеской блокады. Поднимайтесь же, воины, на бой за освобождение Ленинграда, за беспощадное истребление ненавистных варваров-оккупантов, на кровавую расправу с врагом - за жертвы, муки и страдания ленинградцев, за замученных братьев и сестер, жен и матерей, за поруганную землю, за разоренные и разграбленные города и села, за наших погибших друзей и товарищей".

Я вижу возбужденный блеск глаз и волнуюсь, и кажется, что мой голос, звонкий, надрывистый, вот-вот вылетит из землянки и наполнит до краев затаившуюся морозную тишину.

Приказ зачитан. И словно радужный праздник распахивает свои широкие двери, обдает горячим дыханием лица, и они озаряются взволнованно-светлыми улыбками.

Всем пяти отрядам отдается приказ на подъем по первому требованию артиллеристов или штаба. Ну а коли не позволит погода - придавит облачность, - поднимать аэростат до облаков, но задания выполнять безоговорочно.

Запомнилось мне то раннее утро 12 января сорок третьего. Мороз двадцать три градуса. Передний край в белесой дымке. Мы все - само ожидание. И вот в 9 часов 30 минут началась артподготовка. Почти две тысячи орудий и минометов два с половиной часа крушили оборону фашистов на участке от Шлиссельбурга до Усть-Тосно. В непрерывном гуле мелко-мелко дрожала земля под ногами. От снежной белизны на левом берегу не осталось и клочка. Но вот ставший привычным орудийный гул перешел в такой грохот, что кажется, трескается сам воздух. Это саперы начали подрывать подвесные заряды на минных полях. Однако и это еще не все. Под занавес нас ожидал сюрприз. В 11 часов 50 минут как бы заключительным аккордом ударили наши легендарные "катюши". Один дивизион реактивных минометов скрытно подобрался ночью почти что к самому КП нашего дивизиона, и, когда он неожиданно дал залп, земля не то чтобы задрожала, а, кажется, просто побежала из-под ног! Оглушенные, мы не сразу обрели вновь ее твердь. Представляю, как приняли этот наш "сюрприз" немцы...

Одновременно с залпом "катюш" на невский лед от Невской Дубровки до Шлиссельбурга высыпали штурмовые подразделения фронта. Прорыв блокады начался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});