Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лето приближалось к концу. Как и я сам. Я четко представлял, во что превращусь к концу этого испытания. Я честно боролся с одиночеством. Я не показывал своих чувств.
Несколько дней я бродил по улицам. Я шел за кем-нибудь. Я шатался с рассвета по неизвестным кварталам или садам, где на меня смотрели настороженно. Иногда я бродил по окрестностям Трокадеро в несбыточной надежде встретить Аврору.
Но что ей было делать в этом пустом городе? Она, скорее всего, развлекается в шикарном отеле или с друзьями на корабле — конечно, на лайнере, роскошном и изысканном.
В печали всегда веришь, что другой — счастлив. Что он свободно путешествует, в то время как ты томишься в клетке.
Проходя мимо некоторых зданий, я думал: не смотрит ли на меня Аврора сквозь закрытые жалюзи. А входя в некоторые рестораны, я воображал, как она туда собирается.
Все на этих раскаленных добела улицах подавало мне знаки. Я словно блуждал в лабиринте совпадений, неизбежных и несбывшихся.
Тогда я решил покинуть этот город.
Тем же вечером я приехал в Вильфранш.
63
Орсини, похоже, ничуть не удивился, увидев меня.
— Ты правильно сделал, малыш, что приехал, мы найдем, чем заняться…
У меня было впечатление, что он лучше меня знал, зачем я приехал к нему.
Солнце улучшило цвет его лица. На нем была пестрая рубашка, чтобы подчеркнуть его хорошее настроение.
Как только я приехал, он захотел, чтобы я восхищался его садами, новым бассейном, цветущими террасами. Он гордился этим благородным строением, покрытым штукатуркой цвета охры и возведенным на скале. Там около фонтана можно было еще разглядеть герб старинного пьемонтского рода, и Орсини со временем убедил себя, что принадлежит к нему. Орсини всегда был склонен убеждать себя, что в его жилах — кровь могущественных и славных предков.
Во время ужина он представил меня своим гостям. Сомнительные пары. Коллекционеры. Молодые люди проездом. Англичане, которые хотели купить мою картину Ватто. Некоторые планировали закончить вечер в казино Монте-Карло. Другие, возбужденные луной, намеревались устроить полночное купание. За столом я заметил испанца, который ничего не говорил, — но Орсини бросал на него многозначительные взгляды.
Подул ветерок с моря. По небу просверкивали падающие звезды. Все здесь было пропитано запахом наслаждения. Просто курорт.
Впервые за долгое время видение Авроры оставило меня в покое.
64
Впрочем, ночью это видение вернулось и опять меня мучило. По воле сновидения я перенесся на террасу Гранд-отеля, где ожидал Аврору. Она подошла. В руках у нее был огромный букет белых цветов. Она была суетлива и беспокойна. Эти цветы ей нужно было срочно поставить в вазу, так как, сказала она мне, белые цветы вянут быстрее других. Ее руки перебирали камелии и аронник. Туда же она добавила лилии и веточки хлопка. Она торопилась. И не только потому, что могли увянуть белые цветы. Надвигается ураган, сказала она. Но я никакой тучи в небе не видел. Тогда она указала на стаю чаек у горизонта, которые, когда я их заметил, приблизились и окружили нас, как будто мы попали в птичник. Когда чайки исчезли, терраса, наши лица, наша одежда были покрыты пеплом и пометом. Меня с души воротило от этой гадости — а вот Авроре она нравилась. Она сладострастно ласкала свою запачканную кожу. Рисунок Ватто тоже был запачкан птичьим пометом. Я был раздосадован. Я должен был отдать рисунок моему отцу, и я боялся, что отец будет упрекать меня в том, что я о нем не заботился. Когда я проснулся, сильная боль сжала мне горло. Я хотел вымыться. Но вода тоже, должно быть, вытекала из моего сна, настолько она показалась мне грязной.
65
Любовь — это болезнь неполноты. Это отсутствие, которое заставляет страдать. Так болит нога или рука у того, кто не знает, что конечность уже ампутирована.
Сначала мы что-то теряем — нашу любовь отвергают, симпатия прерывается, а потом вечно жаждем того, что могло быть.
В Спарте перед каждой битвой командиры раскалывали глиняные черепки и давали по куску каждому из пары тяжеловооруженных воинов. Если военное счастье им не благоприятствовало, если один из солдат попадал в плен, другой мог узнать его по прошествии многих лет по черепку, который висел у него на шее и подходил к черепку его друга.
Любовь похожа на эту церемонию. Ты привязываешься к существу, чье очарование есть черепок на шее, который подходит к тому, что судьба разбила в тебе.
Мы прикладываем друг к другу черепки — но в назначенный час это оборачивается потерей: любимый уже не хочет играть свою роль.
Он хочет, чтобы его любили за то, что он — это он, а не за то, что он напоминает нам кого-то.
Когда хотят любить, то это всегда потому, что верят, будто эта любовь, вдруг возникшая, сможет заменить прежнюю любовь, ошибочную.
Так пользуются новыми существами, чтобы взять реванш над теми, кто ранее отверг нас.
И этот обман, неизбежный и взаимный, предвещает только часть одурачивания, где каждый непременно теряет все, что он поставил на карту.
66
Орсини настоял, чтобы я занял самую красивую комнату в его доме. Там было просторно и свежо. Комната была расположена на верху башни, откуда открывался изумительный вид. Слева — Италия со своими темными розовыми скалами и утесами. Справа — цепочка курортных городов, которая тянется до самого Антиба. Из этой комнаты был выход на веранду с перилами, окруженную жасмином, колыхание которого пробудило во мне меланхолию. Я еще чувствовал себя слабым для удовольствий, предаваться которым должен был без той, с кем так хотел бы их разделить.
Войдя в эту комнату, Орсини напомнил, как будто я мог об этом забыть, что в ней тридцать лет тому назад спали мои родители, когда были здесь вместе единственный раз в жизни. Это напоминание не доставило мне удовольствия. Я вообразил мою колыбель в соседней комнате. Соитие пары, которая меня породила. Таинственный шепот, который, может быть, достигал моих детских ушей. Это нагромождение прошлого показалось мне угрожающим. Я суеверно боялся, что оно обрушится с моим появлением. Но от этого прошлого осталась только маленькая картина, которую Орсини, думая доставить мне удовольствие, извлек с чердака, чтобы повесить над моей постелью. Указав на нее, он протяжно вздохнул, чтобы подчеркнуть свои чувства. Потом потер руки, уверяя меня, что прошлое значит меньше, чем ожидающие нас удовольствия. Из вежливости я подтвердил его правоту. Но, когда он вышел, я вернулся к картине.
Мои родители, черты которых художник смог ухватить тончайшим образом, были изображены вдвоем — но порознь. Они сидели на понтоне, который был виден из моей комнаты, чувствовалось, что ветер ласкает их загорелые лица, но мать смотрела вдаль, тогда как отец не сводил с нее глаз. Художник хотел отразить это отчуждение между ними. И угадывалось тридцать лет спустя, что эти двое уже не любят друг друга как прежде. Он — предупредительный, восхищенный, без сомнения, влюбленный в эту женщину, которая его избегала. Она — отчужденная, неудовлетворенная, мечтательная. Они встретились год назад на пароходе между Гавром и Нью-Йорком. Она любила живопись. Он сумел ей понравиться. Они поженились через несколько недель. Мое рождение, впрочем, отдалило их одну от другого, и их пребывание в Вильфранше, должно быть, походило в какой-то мере на то, что я пережил с Авророй в Гранд-отеле. Так легко и, возможно, ошибочно предположить, что время не устает нанимать новых актеров, чтобы переигрывать одни и те же сцены.
- Танцующий в темноте - Т. Л. Мартин - Современные любовные романы
- Сапёры любовного поля (СИ) - Тишинова Алиса - Современные любовные романы
- Играя роль (ЛП) - Риоса Мейси Т. - Современные любовные романы
- Идеальный ис-ход - Лиз Томфорд - Современные любовные романы / Эротика
- Поверь Мне - Виолетта Иванова - Современные любовные романы
- Запрети себя любить - Каролина Шторм - Современные любовные романы
- После его банана (ЛП) - Пенелопа Блум - Современные любовные романы
- Для тебя (СИ) - Феокритова Наташа - Современные любовные романы
- Хорошее стало плохим (ЛП) - Дарлинг Джиана - Современные любовные романы
- Гибель Тайлера - Л. П. Довер - Современные любовные романы / Эротика