Дюна - Фрэнк Герберт

Джессика отбросила лист и кинулась спасать сына. В то же мгновение закрытая на пневмозапор дверь распахнулась, и в нее впрыгнул Поль, что-то сжимавший в правой руке. Дверь снова захлопнулась. Он увидел мать, протиснулся сквозь густую листву, взглянул на фонтан и сунул туда руку, подставив сжимаемый в ней предмет под журчащую воду.

— Поль! — она схватила сына за плечо и перевела взгляд на его руку. — Что это?

Он ответил спокойным голосом, хотя по его тону она сразу поняла, чего ему стоило это спокойствие:

— Тележало. Я поймал его у себя в комнате и раздробил ему носик, но все равно лучше подстраховаться — пусть вода позакорачивает ему все внутренности, верно?

— Покажи! — приказала Джессика.

Он подчинился.

Наконец ей удалось овладеть собой:

— Вынь руку. А это оставь там.

Он вытащил руку из фонтана и стряхнул ее, не сводя глаз с поблескивающего металла. Джессика обломила веточку и ткнула в неподвижное жало.

Оно было мертвым.

Уронив стебелек листа-записки, она посмотрела на Поля. Он изучал комнату с тем пристальным вниманием, которое было ей так знакомо — по-бенджессеритски.

— Здесь легко устроить ловушку, — сказал он.

— У меня есть основания думать, что здесь безопасно.

— Моя спальня тоже считалась безопасным местом. Хайват говорил…

— Это было тележало. Значит, в доме был кто-то, кто им управлял. У него очень ограниченное дистанционное управление. А установить его могли и после Хайвата.

Но тут же она вспомнила о записке: «…от проверенного и надежного лица из ближайшего окружения…» Не Хайват, нет. Ох нет, не Хайват.

— Люди Хайвата сейчас прочесывают дом, — сказал Поль. — Жало чуть было не угодило в старуху, которая пришла меня разбудить.

— Мейпс Шадут, — пробормотала Джессика, вспоминая встречу у винтовой лестницы. — Отец послал за тобой людей…

— Это терпит. А почему ты думаешь, что тут безопасно?

Джессика показала на грифельную доску и рассказала о записке.

Поль слегка расслабился.

Но Джессика оставалась внутренне напряженной. В голове без конца вертелось: Тележало! Милосердная Матерь! Ей пришлось использовать все свое умение, чтобы не впасть в истерику.

Поль деловито произнес:

— Это, разумеется, Харконнены, Нам пора кончать с ними.

В запертую на пневмозапор дверь постучали — условный стук, код одного из батальонов Хайвата.

— Войдите, — сказал Поль.

Дверь широко распахнулась, и на пороге показался высокий человек в форме Атрейдсов с хайватовской эмблемой на фуражке. Ему пришлось пригнуться, чтобы войти внутрь.

— Вы здесь, господин. Экономка нам так и сказала, что вы здесь. — Он окинул взглядом комнату. — Под полом на чердаке мы обнаружили тайник. Там сидел человек с пультом управления тележалом.

— Я хочу принять участие в допросе, — поспешно сказала Джессика.

— Прошу прощения, миледи. Мы взяли его несколько неаккуратно. К сожалению, он мертв.

— Какие-нибудь документы?

— Пока мы ничего не нашли, миледи.

— Он уроженец Аракина? — спросил Поль.

Джессика удовлетворенно кивнула сыну — хороший вопрос.

— Выглядит как туземец, — ответил офицер. — Его посадили в тайник около месяца назад. Там он и сидел, ожидая нашего приезда. Вчера, когда мы обследовали чердак, никаких следов не было, клянусь честью.

— Никто не ставит под сомнение вашу честь, лейтенант.

— Я ставлю, миледи. Нам следовало использовать ультразвуковые щупы.

— Я полагаю, что этим вы сейчас и занимаетесь? — спросил Поль.

— Да, господин.

— Пошлите кого-нибудь к моему отцу сказать, что мы задерживаемся.

— Сию минуту, господин, — офицер посмотрел на Джессику. — В инструкции Хайвата сказано, чтобы в подобных обстоятельствах молодого господина под охраной препроводили в безопасное место, — он снова окинул взглядом комнату. — Что это за помещение?

— У меня есть все основания считать, что здесь безопасно. Комнату проверяли и я, и Хайват.

— С вашего позволения, миледи, я выставлю снаружи охрану, пока мы не проверим весь дом еще раз, — он поклонился, отдал честь Полю, развернулся и вышел. Дверь за ним мягко закрылась.

Поль прервал наступившее молчание:

— Может, мы после них проверим дом сами? Ты замечаешь вещи, которые другие не видят.

— Это крыло оставалось последней частью дома, которую я не осматривала. Я решила отложить его напоследок, потому что… — Джессика не договорила.

— Потому что Хайват лично за него поручился, — продолжил за нее Поль.

Мать бросила на него быстрый вопросительный взгляд.

— Ты не доверяешь Хайвату? — спросила она.

— Совсем нет, просто он уже стар… и слишком много работает. Нам следовало бы немного его разгрузить.

— Боюсь, что мы просто оскорбим старика и только снизим его работоспособность. Когда Хайват узнает, что случилось, ему будет так стыдно… В это крыло и муравей не пролезет.

— Все равно мы должны принять свои меры, — настаивал Поль.

— Хайват с честью служил трем поколениям Атрейддсов. Он достоин всяческого уважения и доверия. Мы в бесконечном долгу перед ним.

— Мама, а почему, когда отец на тебя за что-то сердится, он говорит «бен-джессеритка» так, словно это бранное слово?

— И что же не нравится во мне твоему отцу?

— Когда ты с ним споришь.

— Ты — не твой отец, Поль.

Это ее очень расстроит, подумал Поль, но я обязательно должен рассказать ей, что новая экономка говорила о предателе.

— Ты что-то скрываешь? — спросила Джессика. — Это не похоже на тебя, Поль.

Он пожал плечами и пересказал свой разговор с Мейпс.

Джессика подумала про письмо на стебле листа. Неожиданно для самой себя она показала его сыну и объяснила, в чем дело.

— Отец должен немедленно узнать об этом! — воскликнул Поль. — Я составлю шифровку и передам ему по радио.

— Нет. Дождись, пока вы останетесь с ним наедине. Нужно постараться, чтобы об этом знало как можно меньше народу.

— Ты считаешь, мы не можем доверять никому?

— Все не так просто. Эта информация, возможно, специально сбивает нас с толку. Люди, через которых она дошла, могут вполне искренне верить, что говорят правду, и не догадываться, что выполняют чье-то задание.

Лицо Поля оставалось невозмутимым.

— Чтобы посеять подозрение и недоверие в наших рядах. И сделать нас слабее.

— Когда вы останетесь с отцом с глазу на глаз и ты ему все расскажешь, то предупреди его и о такой возможности.

— Понял.

Она повернулась к окну. Оно выходило на юго-запад, и было видно, как садится солнце Аракиса — большой желтый шар, висящий низко над скалами.

Поль обернулся к матери:

— Я все-таки думаю, это не Хайват. Может быть, Юх?

— Юх — императорский доктор, он не считается приближенным герцога. К тому же могу тебя заверить, что он ненавидит Харконненов так же сильно, как и мы.

Поль проследил ее взгляд и тоже принялся рассматривать скалы, размышляя: И это не Джерни… и не Дункан. Может, кто-то из младших офицеров? Тоже исключается. Все они — выходцы из семей, преданных нам не одно поколение.

Джессика потерла лоб, чувствуя, как она устала. Сколько здесь опасностей! Она принялась изучать желтый из-за фильтра пейзаж. Сразу за землями герцога начинались обнесенные высоким забором склады сырца, из которого делают пряности. Вдоль забора, как длинноногие пауки, стояли вышки с часовыми. Из окна было видно, по крайней мере, два десятка складов с сырцом, который еще предстояло раскладывать в низине на солнце и сушить.

Солнце медленно опустилось за горизонт. Звезды появились так неожиданно, словно выпрыгнули на пружинках. Одна яркая, низко висящая звезда вдруг быстро и ритмично замигала: вспышка, пауза, вспышка, пауза…

В комнате стало темно. Поль подошел к матери и встал рядом.

Но Джессика полностью сосредоточилась на яркой звезде, висевшей слишком низко над утесами Большого Щита.

Это чьи-то сигналы!

Она попыталась в них разобраться, но код был совершенно незнакомый.

Внизу, в долине, тоже начали загораться огоньки — желтые, на фоне синего мрака. Внезапно один из них, слева от нее, сделался ярче, еще ярче и тоже замигал: вспышка, вспышка, пауза, вспышка!

И пропал.

Лжезвезда над утесом тоже сразу погасла.

Несомненно, сигналы… В ней возникло неясное, тревожное чувство.

Кому и зачем понадобилось перемигиваться? Почему бы им не воспользоваться более надежными средствами связи?

Ответ очевиден: все средства связи в руках герцога Лето. К световым сигналам могли прибегнуть только его враги — агенты Харконненов.