Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии - Хьюстон Смит

под ветром, оживающим от непрестанно меняющихся и разбивающих самих себя отражений. Предоставленный себе, разум никогда не пребывает в покое – гладкий как зеркало, кристально чистый, с безупречной точностью отражающий Солнце всей жизни. Для того чтобы состояние покоя преобладало, недостаточно отгородиться дамбой от всех впадающих в него речушек, что эффективно удалось осуществить в ходе пяти предшествующих этапов. Остается еще остановить ключи, бьющие на дне озера, и обуздать воображение. Очевидно, работы предстоит еще много.

Или же переключимся на менее безмятежную метафору. Побуждения среднестатистического разума, по мнению индуистов, примерно так же упорядочены, как движения обезумевшей обезьяны, мечущейся в клетке. Нет, более того: как ужимки и прыжки обезумевшей во хмелю обезьяны. И даже таким способом мы не выразим этой неугомонности; разум подобен обезумевшей обезьяне во хмелю, страдающей пляской святого Вита. Но отдадим должное нашему предмету и в качестве заключительного этапа зайдем на шаг дальше. Разум подобен захмелевшей безумной обезьяне с пляской святого Вита, только что ужаленной осой.

Мало кто из тех, кто серьезно пытался медитировать, найдет это сравнение преувеличенным. Совет «оставь свой разум в покое» плох тем, что результат следования ему не впечатляет. Я велю своей руке подняться, и она подчиняется. Я велю своему разуму успокоиться, и он глумится над моим приказом. Как долго среднестатистический разум способен думать о чем-то одном – всего об одном предмете, не впадая незаметно и поначалу в размышления о размышлениях об этом предмете, а уж дальше выстраивая бессмысленную цепочку мыслей, никак не связанных с предыдущими? Психологи говорят нам, что примерно три с половиной секунды. Словно мячик для пинг-понга, разум устремляется туда, куда направляет его хозяин, но лишь для того, чтобы совершить ряд прерывистых отскоков, сладить с которыми невозможно.

А если бы разум удалось превратить из мячика для пинг-понга в комок теста, который, будучи брошенным об стену, прилипает к ней до тех пор, пока его не оторвут намеренно? Разве не усилились бы его способности, если бы он мог таким образом сохранять сосредоточенность? Разве не увеличилась бы его мощность, как лампочка с отражателями светит ярче? Нормальный разум способен в допустимых пределах задерживаться на предметах материального мира. В случае психических нарушений разум на это не способен: в нем сразу же начинается безудержная игра воображения. А если бы удалось развить третье состояние разума, настолько же превосходящее состояние нормального, насколько не дотягивает до него разум с психическими нарушениями, – состояние, в котором его можно было бы побудить в течение длительного времени сосредотачиваться на каком-либо предмете с целью его глубокого постижения? Для этого и предназначена сосредоточенность, шестой этап раджа-йоги. Слоновий хобот, который качается из стороны в сторону при ходьбе и задевает предметы и с той, и с другой стороны, перестанет качаться, если ему придется нести чугунное ядро. Сравнимую цель преследует и сосредоточенность: научить беспокойный разум неуклонно придерживаться предмета, на который он был направлен. «Когда пять [источников] знаний успокаиваются вместе с разумом и не действует способность постижения, – это зовут высшим путем»[29].

Метод, предлагаемый для достижения этого состояния, отличается не оригинальностью, а лишь изнурительностью. Для начала следует дать разуму волю, чтобы мысли, от которых надо избавиться, сами собой были изгнаны из подсознания. Затем предстоит выбрать, на чем сосредоточиться – на тлеющей благовонной палочке, на кончике носа, на воображаемом море бесконечного света, сам предмет не настолько важен, – и стараться не давать разуму отвлекаться от него до тех пор, пока не удастся делать это достаточно успешно.

7. На последних двух этапах процесс сосредоточения становится все более глубоким. На предыдущем этапе разум был доведен до состояния, в котором он мог неуклонно устремляться к своему предмету и при этом не терять осознания себя как предмета, отличного от того, на котором он сосредотачивает внимание. На нынешнем, седьмом этапе, на котором сосредоточенность углубляется и перерастает в медитацию, связь между двумя упомянутыми укрепляется до такой степени, когда обособленность улетучивается: «Субъект и объект полностью сливаются воедино, так что самоощущение конкретного субъекта исчезает как таковое»[30]. В этот момент дуализм познающего и познаваемого сводится к идеальному единству. Обращаясь к словам Шеллинга, «воспринимающее “я” сливается в самовоспринятом. В этот момент мы аннулируем время и его длительность; мы перестаем быть во времени, однако время или, скорее, сама вечность пребывает в нас».

8. Остается последнее, кульминационное состояние, за которым следует закрепить слово на санскрите «самадхи». Этимологически «сам» соответствует греческому предлогу «син», как в словах «синтез», «синопсис» (краткое изложение) и «синдром». Он означает «вместе с». «Адхи» обычно переводится с санскрита как «Господь» и соответствует ивритскому слову «Господь» из Ветхого Завета – «Адон» или «Адонай». Следовательно, «самадхи» – состояние, при котором человеческий разум всецело занят Богом. На седьмом этапе, этапе медитации, сосредоточенность углубляется до такой степени, когда «я» окончательно исчезает из вида и все внимание приковывает к себе познаваемый предмет. Отличительная особенность самадхи в том, что отпадают все формы предмета. Ибо формы – ограничивающие пределы, наличие одной формы означает исключение всех остальных, а то, что называется финальным этапом раджа-йоги, беспредельно. Разум продолжает думать – если можно так выразиться, – но не о вещи. Это не значит, что он думает ни о чем и в нем совсем пусто. Он в совершенстве освоил парадокс видения незримого. И наполнен тем, что «отделено от всех свойств, не является ни тем, ни этим, не имеет формы, не имеет имени»[31].

Мы прошли долгий путь от тех времен, когда лорд Кельвин утверждал, что не смог бы вообразить себе то, для чего нельзя было бы сконструировать механическую модель. В таком режиме, в котором познающий объединен с тем, что он познает, познающий подведен к знанию о совершенной сущности и на некоторое время растворен в нем[32]. То, для проверки чего был разработан эксперимент, получило определение. Йог достиг озарения «Поистине, То есть Ты».

Мы представили четыре йоги как возможные альтернативы, но, возвращаясь к тому, с чего мы начали, отметим, что в индуизме они не считаются исключающими одна другую. Не найдется человека, который был бы исключительно рефлексирующим, или эмоциональным, или активным, или склонным к экспериментам, и различные жизненные ситуации призывают пускать в ход разные ресурсы. Большинство людей в целом сочтут движение по одному пути более подходящим, чем движение по другим, и, следовательно, будут его придерживаться; однако индуизм побуждает испытать все четыре пути и сочетать их способом, наилучшим образом соответствующим их потребностям. Особенно выражено различие между джняни и бхакта, мыслящим и эмоциональным типами. Мы