Убийство в лунном свете - Фредерик Браун

назначенной встречей.

Дежурил секретарь Торговой палаты.

— Нет, мистер Хантер, — сказал он мне, — сообщений не было. Послушайте… Вы желаете сохранить за собой комнату ещё на сутки, либо же выписываетесь?

— Сохраняю ещё по крайней мере на день.

— Горничная сообщила мне, что вы не ночевали в номере — постель не разобрана. Так что я, естественно, подумал…

— Естественно, — согласился я.

Затем я вышел на улицу и пешком прошёлся до «Тремонтовского представителя». Войдя в помещение, я увидел стол-бюро с выдвижной крышкой, а за ним этакую седовласую мамашу в очках в золотой оправе, которая занималась правкой гранок.

— Миссис Бемисс? — спросил я. — Меня зовут Эд Хантер.

Она взглянула на меня сквозь очки в золотой оправе. У неё были добрые, приветливые глаза, и всё же было ясно: этот взгляд ничего не упустит. Женщина произнесла:

— Присядьте, молодой человек. Фоули Армстронг.

— Чего-чего?

Женщина повторила, и на этот раз с лёгким нетерпением.

— Фоули Армстронг. Таков ответ на тот вопрос, который вы намеревались мне задать. Я решила ответить, не дожидаясь его, и тем самым сэкономить время.

Я плюхнулся на стул.

— Не расскажете о нём?

— Он был… да, скорее всего, именно «был» — владельцем небольшого загородного дома по Дартаунской дороге; это третий по счёту участок после Стива Эмори, но по другую сторону. Жена и двое детей десяти и четырнадцати лет. Прошлой ночью дома не появился.

— А он направлялся домой? — спросил я. — Когда его видели в последний раз?

— Разбирательство ещё не начиналось. Сегодня утром позвонила его жена — совсем недавно — и сообщила, что её муж со вчерашнего вечера не приходил домой. Если он не объявится, полиция начнёт обследовать все места, где он мог вчера быть.

— Но шёл ли он домой? — настаивал я. — То есть, если он живёт за участком Эмори, то путь выходит некороток. Машину он водит?

— Водит, но машина его была в починке — подшипник сгорел. Он сказал, что его подбросят до дому, но, скорее всего, так и не смог никого поймать, и отправился пешком. Дорога заняла бы час времени.

Я неспешно кивнул.

— Спасибо, миссис Бемисс. Но вы испортили мне удовольствие поработать частным сыщиком. Ловко же вы отвечаете на вопросы, до того как их задают! И как же мне теперь на жизнь зарабатывать?

Женщина рассмеялась; при этом её глаза поблёскивали за очками.

— Если слухи верны, молодой человек, тогда то, чем вы тут занимаетесь, никак не связано с этими неприятностями с Фоули Армстроногом.

— А вы знаете, что случилось с Фоули Армстронгом?

— Нет.

— Тогда как же вы либо я можем знать, связано ли это с тем, чем я тут занимаюсь?

— Молодой человек, если следовать такой логике, то вы можете заниматься каждым нераскрытым преступлением, когда-либо совершённым в округе Кальвин. И всё за счёт вашего нанимателя. По мне — так и прекрасно, если вы справитесь к пятнице.

— Почему к пятнице?

— Потому что «Представитель» — газета еженедельная, и мы сдаём её в печать вечером в пятницу. И прессы вращаются — или, если уж желаете точной технической терминологии, — качаются (вверх-вниз, поскольку у нас возвратно-поступательная машина Миле) — всю ночь, чтобы очередной номер поспел к субботнему утру. А потому что мне с того, что вы распутаете преступление после того, как я сдам номер в печать? На следующей неделе это уже будет старый колпак. Так что не мешкайте — выясните всё по поводу этого вашего трупа поперёк дороги, и чтобы завтра к вечеру! А то будет поздно.

— А если моё агентство, — усмехнулся я, — этого не оплатит, то вы оплатите?

— Уделю вам один экземплярчик газеты бесплатно. И то только в том случае, если вы предоставите мне эксклюзивное право на репортаж. Мне, что ни говори, по сердцу, когда здесь нечто происходит, а газеты Чикаго и Спрингфилда вынуждены получать материал у меня, вместо того чтобы мне побираться за ними с недельным запозданием. Ну, действуйте, и я тоже займусь своим делом.

Я встал и произнёс:

— Ну, крутитесь. Не выпадайте.

Она вперила в меня взгляд.

— Где это вы набрались словечек как у работников ярмарок?

— Я бы рассказал, если бы вы позволили мне как следует представиться, вместо того чтобы давать ответы на незаданные вопросы.

Глаза её сузились.

— Хантер… Быть того не может!

— Может, — заверил я. — Это дядюшка Эм посоветовал мне к вам обратиться.

— Святый Боже, так что ж вы… Ну-ка, сядьте, молодой че… Как вас по имени? Эд. Сядьте, Эд. Чем же занимается сейчас старина Эм?

— Работает на то же агентство, что и я — там, в Чикаго. Мы подвизались с ним на ярмарке в Хобарте весь последний сезон, но на время осели в Чикаго.

— Эд Хантер… — проговорила она. — Чёрт меня дери! Я, знаете ли, сразу же поняла, что вы светский человек, но «Хантер» ведь не слишком уникальная фамилия, так что я не связала вас двоих… но подождите минутку.

Миссис Бемисс схватила телефонную трубку и назвала номер. Затем она проговорила:

— Шерифа, пожалуйста. Ах, вот как! Да, это Каролина Бемисс. Что вы уже успели выяснить насчёт Фоули Армстронга? — С минуту она слушала, затем поблагодарила кого-то, кто был на том конце провода, повесила трубку и вновь обратилась ко мне. — В последний раз Фоули видели в полвосьмого в баре Ника Краудера. Он пил коктейль и спросил у Вилли Эклунда, который тоже живёт в той стороне, не собирается ли тот домой. Вилли ответил, что он собирается засесть за покер, и игра, возможно, затянется. Тогда Фоули покинул бар, но домой как будто не пошёл. Если бы так, то он прошёл бы той дорогой как раз перед вами.

Кивнув, я сказал:

— Хотел бы я, чтобы вы мне его описали, только, боюсь, я его тогда совсем не разглядел. Только и могу сказать, что он ни особенно высок, ни особенно мал, не толст и не тонок.

— И Фоули таков же. Слушай-ка, Эд. Я покажу тебе его фотографию. Здесь у нас нет, но я наверняка одну достану. Как ты думаешь, тебе удастся опознать его по фотографии?

— Не знаю. Было темно. Вернее, этакая полутьма. И лицо его было искажено. Не лучший способ, знаете ли, расстаться с жизнью.

— Какой же лучший, Эд?

— Узнаю — скажу. А что за пожар случился сегодня ночью? Я видел в небе зарево.

— Сгорел один сарай. У Джеба О’Хары. Он живет на Восточной дороге. Ты собираешься и этот случай раскрыть?

— А разве его требуется раскрывать? Это был поджог?

— Скорее всего, нет. Сараи часто горят