И быть подлецом (сборник) - Рекс Стаут

В таком случае он играет в открытую, а это могло означать только одно: Вульфу все надоело до чертиков и он действительно собирается сидеть и читать стихи или рисовать лошадей, позволив копам зарабатывать для него вознаграждение. Это мне не нравилось. Трудно спорить с тем, что деньги – главное, но зарабатывать их можно по-разному.

Вульф открыл-таки суму и вывалил из нее все. Отдал Кремеру все, что у нас было. Даже процитировал по памяти телеграмму, посланную маме Шепард, и я с трудом удержался, чтобы не высказаться по этому поводу. Ведь телеграмму сочинил я, а не он. Но мне пришлось промолчать. Иногда я подтруниваю над ним в присутствии посторонних, но при Кремере делаю это редко, и не тогда, когда готов вспылить, как сейчас.

У Кремера нашлось много вопросов, и Вульф безропотно отвечал на них. А мне пришлось встать со своего кресла, чтобы Кремер мог опустить в него толстый зад, пока звонил в свою контору.

– Роуклифф? Записывай, но не произноси вслух. – Он был очень тверд и деловит, настоящий инспектор. – Я в кабинете у Вульфа, и у него кое-что есть. Думаю, он в кои-то веки выложил все. Нам нужно начинать все сначала. Это одно из тех чертовых дел, когда убили не того человека. Яд предназначался для этой Фрейзер. Я расскажу тебе, когда приеду, через полчаса или чуть позже. Обзвони всех, кто занят в расследовании. Выясни, где сейчас комиссар и окружной прокурор. Вызови Элинор Вэнс и Натана Трауба, а также кухарку Фрейзер. Собери этих троих к моему приходу. Других вызовем утром. Кто тогда ездил в Мичиган? А, вспомнил – Дарст. Не забудь про него, я хочу его видеть…

И так далее. Отдав еще с дюжину приказов, Кремер повесил трубку и вернулся в красное кожаное кресло.

– Что еще? – спросил он.

– Это все, – заявил Вульф. – Желаю вам удачи.

Когда Кремер захватил мое кресло, он бросил свою изжеванную сигару в мою корзину для бумаг, а теперь взял другую и не глядя сунул в рот.

– Вот что я вам скажу, – обратился он к Вульфу. – Вы дали мне факт, тут нет никаких сомнений, но я впервые вижу, чтобы вы выворачивали все карманы, поэтому снова присяду. Прежде чем я уйду, мне бы хотелось посидеть пару минут и спросить себя: почему?

Вульф издал смешок:

– Разве я только что не слышал, как вы приказываете своим людям работать на меня?

– Да, наверно. – Сигара приняла почти вертикальное положение. – Все это кажется правдоподобным, но и раньше случалось, что ваши слова походили на правду. И честное слово, если тут есть какой-то подвох, он слишком хорошо спрятан. Вы даже не даете никаких советов.

– У меня их нет.

И у него их действительно не было. Я это видел. И не было тут никакого подвоха. Ничего удивительного, что Кремер его подозревал, учитывая свой опыт общения с Вульфом в прошедшие годы. Но для меня представлялось совершенно очевидным: Вульф действительно выложил все, чтобы не утруждать свои мозги.

Слишком много часов я просидел вместе с ним в этом кабинете и видел слишком много спектаклей, которые он устраивал для разной публики, чтобы не знать, когда он загадывает шараду. Конечно, я не всегда догадываюсь, что́ он замышляет, но сразу пойму, когда он не замышляет вообще ничего.

Он просто хотел, чтобы за него поработали те, кому платит жалованье государство.

– Советуете ли вы, например, – осведомился Кремер, – арестовать мисс Фрейзер, обвинив ее в утаивании улики? Или остальных – за то, что они препятствовали отправлению правосудия?

Вульф покачал головой:

– Мой дорогой, вы охотитесь на убийцу, а не на тех, кто утаивает улики или чинит вам препятствия. В любом случае вы не добьетесь ареста на основании подобных обвинений – за исключением особых случаев, и вам это известно. Вы намекаете, что не в моем духе выдвигать подобное обвинение против клиента, но разве вы ее арестуете? Нет. Надеюсь, вы сделаете вот что: выясните, кто хочет ее убить. Как я могу давать вам советы? Вы знаете об этом деле гораздо больше меня. Расследование подобных преступлений может вестись по тысяче линий, которыми я не занимался, а вы, несомненно, проработали их все. Я не стану вас оскорблять, предлагая их список. Но тем не менее я здесь, я всегда здесь, если вам захочется перекинуться со мной словечком.

Кремер поднялся и вышел.

Глава тринадцатая

Не могу отрицать, что с чисто практической точки зрения в тот вечер пятницы Вульф заключил с Кремером весьма хитроумную сделку, решив сэкономить энергию и не перетруждать свой мозг. И не требовались формулы профессора Саварезе, дабы продемонстрировать: вероятность того, что факт, переданный Вульфом Кремеру, станет главным пунктом в расследовании, весьма высока, чем бы ни кончилось дело. Это было хорошее пари при любом раскладе.

И все же… Условия сделки заключали в себе один роковой изъян. Чтобы заработать вознаграждение для Вульфа, пока он играл в свои игрушки, полицейские должны были раскрыть преступление. В том-то и состояла загвоздка. Я никогда не видел более запутанного дела.

Прошла целая неделя с тех пор, как Вульф, улестив Кремера, переложил свою работу на плечи копов. Я следил за ходом расследования, читая газеты и нанося визиты в отдел по расследованию убийств на Двадцатой улице, чтобы поболтать с сержантом Пэрли Стеббинсом и другими знакомыми, а дважды – с самим Кремером. Это было унизительно, но мне хотелось хоть таким способом оставаться в курсе дела, над которым работали мы с Вульфом.

Впервые меня встречали в полицейском управлении с распростертыми объятиями, особенно первые три-четыре дня. Просто слезы наворачивались на глаза, до того трогательно они приветствовали меня, принимали как дорогого друга, несомненно надеясь, что я пришел поделиться еще одним фактом.

И стражи порядка действительно в нем нуждались. Как и я, они, конечно же, читали газеты, а пресса в своих лучших традициях вовсю поносила копов: ну не умеют они взяться за дело, которое при быстром и компетентном подходе… Дальше вы сами знаете.

Пока публике не сообщили, что у мисс Фрейзер случается несварение от «Хай-Спота». Если бы только газетчики пронюхали об этом!

Вульф палец о палец не ударял. Не скажу, что это был рецидив. Рецидивом я называю другое. Это когда дело чем-то так его оскорбляет, внушает ему такое неодолимое отвращение или требует для своего разрешения таких пугающе неимоверных усилий, что он почитает за лучшее делать вид, будто никогда о нем не слышал и не желает даже говорить.

На сей раз вышло иначе. Он просто не собирался работать, если только его к тому не вынудят. При всем том он охотно читал о расследовании в газетах и откладывал книгу, чтобы выслушать последние новости, когда я возвращался после визита в убойный отдел.

Но если я донимал его, пытаясь принудить хотя бы к слабому усилию – например, вызвать Сола, Фреда и Орри, чтобы они чего-нибудь нарыли, или на худой конец придумать небольшое поручение для меня, – он просто снова брался за книгу.

Если развитие событий и вызывало в нем какой-то отклик, он не подавал виду. Элинор Вэнс арестовали, продержали два дня, как важного свидетеля, а потом выпустили под залог.

Новость, которую я принес из отдела по расследованию убийств, заключалась в том, что против Элинор ничего нет, за исключением того, что у нее, единственной, кроме кухарки, было больше всего возможностей подсыпать что-нибудь в кофе.

Правда, у многих имелся шанс, и список вырос, когда выяснилось, что кофе готовили накануне, наливали в бутылку и держали всю ночь в холодильнике в квартире мисс Фрейзер, где бывали посетители.

Занимались и мотивами. В деле об убийстве всегда можно выискать несколько мотивов, но гораздо сложнее привязать их к фигурантам. Все зависит от обстоятельств. Несколько лет назад в Бруклине один парень зарезал дантиста, нанеся ему одиннадцать ударов ножом в грудь, потому что ему удалили не тот зуб. В нашем деле мотивы подбирались средненькие – так, ничего особенного. Правда, кое-что представлялось перспективным.

Так, шесть месяцев назад между мисс Фрейзер и Биллом Медоузом разразилась бурная ссора. Маделин уволила партнера, так что он не участвовал в программе три недели. Теперь оба заявили, что нежно любят друг друга.

Не так давно Нат Трауб попытался убедить производителя супов, одного из спонсоров программы Фрейзер, оставить ее и заключить договор с вечерним комедийным шоу. Мисс Фрейзер ему отомстила, уговорив спонсора сменить рекламное агентство. Кроме того, ходили смутные слухи, что она открыла военную кампанию, склоняя остальных спонсоров, включая «Хай-Спот», сделать то же самое, но в данном случае не преуспела. И опять-таки она и Трауб клялись, что они лучшие друзья.

Гильдия радиосценаристов с удовольствием отравила бы мисс Фрейзер из-за несговорчивости, которую та проявила, когда сценаристы потребовали пересмотреть их контракты, а Элинор Вэнс являлась влиятельным членом гильдии.