Корабль чародеев - Ханнес Бок

— По правде сказать, мы боялись этого путешествия, принцесса, очень боялись. Город безмолвствовал и всё же казался живым, — более того, он как будто пристально следил за нашим продвижением и осуждал за вторжение. Я понимаю, это глупо звучит… — Рассказчик сконфузился и покраснел. — Я не поэт, а всего лишь ваш верный слуга, и, возможно, мне не найти подходящих слов, чтобы передать всё, что мы чувствовали тогда, но хочется верить, что вы поймёте меня…

— И я понимаю вас, — тепло откликнулась Сивара. Повернувшись вполоборота к Джену, она тихо прошептала: — Теперь видите, какие люди у нас в Нанихе? Мог бы корфянин так тонко прочувствовать настроение города? Среди таких людей и сам становишься лучше. — Она вновь обернулась к рассказчику: — Продолжайте.

— Остальным тоже было не по себе. Нас встретила такая насторожённая тишина… Знаете, как будто кошка, хотевшая вдоволь наиграться с пойманной мышью, застыла, выгнув спину, и вот-вот ударит лапой — вот так! — Он резко стукнул по столу. — И мышка готова! — Рассказчик помолчал, наслаждаясь произведённым эффектом, и уже спокойнее продолжал: — Гавань — изгиб суши, вылизанный ветром и прибоем. Но сам город! Похоже, его не подметали со времён основания! Мы протоптали целую дорогу в пыли, пока бродили от дома к дому. Наконец мы подошли к громадному сооружению, нависавшему прямо над пропастью. Не долго думая мы миновали огромные ворота и двинулись внутрь. Там тоже везде была пыль. Шествуя длинными коридорами, мы время от времени натыкались на маленькие бугорки и, не удержавшись, один из них всё-таки разрыли. Там были кости какого-то животного, околевшего, должно быть, много лет назад. Наше прикосновение обратило кости в прах. О, это был зловещий знак! С этого момента нас не покидало ощущение, что дух умершего, неизвестно сколько веков назад, города проснулся и пристально следит за нами. У всех нас, я думаю, в тот миг мороз пробежал по коже, хотя вокруг были только незыблемые покойные стены. Ни следа росписи или резьбы, как это принято в Нанихе. И даже солнечный свет словно нехотя пробивался сквозь узкие высокие окна этих надменных холодных стен, не изменившихся, не потрескавшихся с тех пор, как они были возведены. Да, тот, кто строил город, трудился на совесть. По сравнению с мощью этих древних стен наши постройки в Нанихе выглядят жалкими и… убогими…

Сивара беспокойно зашевелилась:

— Хорошо. Но кукла? Куклу-то как вы нашли?

Матрос загадочно замолчал. В его глазах разгоралось воодушевление. Вряд ли он помнил, что перед ним принцесса, — сейчас она была всего лишь слушательницей, то есть частью его благодарной аудитории. Наконец, хитро прищурившись, лукавый рассказчик заговорил снова:

— Подождите, я все объясню. В пыли не было никаких следов, кроме наших. Переходя из зала в зал, мы не боялись заблудиться в лабиринте, так как знали, что всегда сумеем выбраться обратно по своим же следам. И вот, порядком проблуждав, мы оказались в огромной комнате. О! Вам и во сне не приснится в какой! — Он широко развёл руки, продолжая взахлёб: — Она была такая огромная — из одного конца не видно другого! А потолок так высок, что вообще напоминает серое небо в сумерки! Вот, они все могут подтвердить. Спросите кого угодно. Ваш дворец в Нанихе не маленькое сооружение, так вот он бы уместился в этой комнате четырежды и ещё не покрыл бы всего пространства! А если бы стены вашего дворца уложить три раза в высоту, они всё равно не достигли бы потолка. Двери, правда, узковатые, но в высоту — раз в десять выше человека. Гогир ещё сказал, что они не могут закрыться сами собой, столько пыли нанесло между створками.

И в этой комнате я увидел плиту… Невысокая, всего несколько футов от пола, она простиралась от стены к стене. Три-четыре ступеньки вверх…

— Семь, — угрюмо вставил Гогир, — я считал — семь.

— Семь ступенек вверх. — Рассказчик пожал плечами: — Может, и семь… Они там низкие, едва различимые. Так вот, там мы впервые и заметили резьбу. Она тянулась от стены к стене — беспорядочное пересечение линий. Понимаете, это никак не могло быть результатом выветривания камня, его разрушения на протяжении столетий. Время не тронуло город, по крайней мере, нам нигде не попадались на глаза следы его воздействия. Нет, определённо, это была резьба. Но зачем она здесь и что она означает? Огромная, занимающая почти всю стену. — Он очертил в воздухе контур, напоминающий лужу. — Если бы я был художником, я бы изобразил её вам, хотя, если это и было только бессмысленным контуром, что-то в нём приводило нас в трепет. — Глаза рассказчика снова загадочно заблестели. — Было такое чувство, что разбуженный дух города насторожённо следит за нами из этих самых линий! Эта резьба была живой! Живой и бдительной! И… — Матрос застенчиво опустил голову. — Я не суеверен, но, признаться, не люблю таких вещей. Да и все мы начали как-то беспокоиться… Правда, остальные были настроены более браво, чем я, я сам вряд ли вызвался бы в добровольцы. А они решили исследовать плиту…

На помосте лежала каменная плита. Мы не смогли её заметить, пока не поднялись по ступенькам, хотя она была отнюдь не маленькая. Нет! Но эта необъятная комната., эта приводящая в ужас резьба — они искажали размеры всего остального — всё остальное казалось незначительным и маловажным…

По колено в высоту, тридцать футов в длину и десять в ширину, плита была покрыта, как нанихские столешницы, гладким стеклом, толщиной дюймов в шесть, и, хотя всё вокруг было в пыли, мы не сомневались, что находимся в храме и резные линии — это изображение божества, а плита — алтарь. Ворвавшись снаружи, не соблюдая должных ритуалов, мы, очевидно, осквернили святилище. Наши сердца исполнились почтением к холодному величию древнего храма. Казалось, что неведомый бог поймёт нас и простит… Однако мы слишком нервничали, поэтому бросились к двери и ринулись прочь, пытаясь на бегу рассмотреть следы, ведущие к выходу. Вдруг рулевой остановил Гогира, схватив его за руку, и упал в пыль на четвереньки. «Что ты увидел?» — Гогир склонился над ним. Мы тоже подошли поближе. «Вот наши следы, но посмотрите внимательней, может, и вы увидите, — внутри наших ещё чьи-то следы!»

Присмотревшись, мы увидели, что он прав — здесь недавно кто-то прошёл. Какое-то маленькое живое существо. Впечатанные в пыль следы были размазанными и нечёткими, но чуть подальше они приобретали вполне отчётливые контуры, и скоро у нас не осталось сомнений — следы были человеческие! Только вот человек этот должен был быть не более шести дюймов росту. Это были следы, — торжественно произнёс рассказчик, — этой маленькой глиняной безделушки, что у вас в руках, принцесса!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});