В Школе Магии Зарежья - Сенкия Сияда

— Так нечестно! Вы нас подставили! — обиженно взревела я, вскакивая со стула. Тамарка только хлопала глазами и открывала рот от такого коварства прежде милой и тихой учительницы.

На это Линель Ивановна стала говорить, что мы переработали на отработке и сами не понимаем, как нам нечеловечески повезло попасть в список участников концерта. Выпихала нас из актового зала, не забыв крикнуть, чтобы завтра после ужина мы пришли на репетицию с придуманными частушками в репертуаре.

— Это называется — дорвалась, — подвела Томка итог, когда мы оказались в коридоре.

— Все-таки власть развращает, — поддакнула я ей. А сама стала думать: каково бы мне было, так сказать, у руля. По мне выходило очень даже неплохо, правда, насчет участи остальных такой уверенности не было.

Ужин прошел вполне мирно. К директору нас пока не вызывали, из чего я сделала вывод, что одноклассники решили не выносить личные споры на общественное обсуждение, правда, тогда повышалась вероятность новой мести, но пока об этом думать было некогда. Меня и Томку выше ушей загрузили безвозмездным трудом на благо общественных нужд.

В комнате мы с удовлетворением отметили, что наш синий окрас уже превратился в голубой, значит не сегодня-завтра сойдет.

— Ну мы чисто две упырки! — хохотнула Тамарка.

— Скорее естественно-бледные как ходячие умертвия, — поправила я ее, скалясь в зеркало и желая убедиться, что зубы во рту не раздвоились на острые иглы. А то вдруг какой побочный эффект от заклинания вылез — еще и правда заупыримся.

Уроков в первый день задать еще не успели, мы подхватили остатки вчерашнего обжорства, и пошли в гости к боевикам этажом выше. Парни опять были впятером. Мы нашли их в комнате Сапня и Лорга сгрудившимися вокруг стола. Они облокотились на столешницу и стояли, выставив зады, то и дело выдавая взрывы смеха.

— О чем тусуемся? — зашли мы, прикрывая дверь ногой. Молодые люди развернулись к нам.

— Ого! — восхитились мы, составляя провизию на ближайшую тумбочку.

У парней до запястья вместо одной из рук были разнообразные лапы.

— Здорово!

Я погладила мягкую шерстку тигриной лапы Лорга, он выпустил и втянул обратно острые когти и сказал баском:

— Мур! — все захохотали.

— Я тоже так хочу, — завистливо протянула Тамарка.

— С этого семестра начались уроки трансформации! — похвастался Маркус, тряся чем-то когтистым и зеленым.

— Сегодня был первый урок, — добавил Сапень, у которого лапа была волчья.

— А хвост тоже можешь отрастить? — спросила я у Лорга.

— Только если в него кое-что спереди трансформировать, — мерзко захихикала Томка. И запищала, смятая разъяренной общественностью.

— Эй, хватит лапать мою подругу! — возмущенно крикнула я, глядя на парней, стервятниками окруживших кровать, на которую они повалили Тамару.

— Не переживай, — ласково проговорил Сапень, сверкая глазами, — Нас на обеих хватит!

Я посмотрела на защекоченную до смерти Тамарку, которая икала на кровати, глядя в потолок, и медленно попятилась в коридор. Чтобы остановить в буквальном смысле озверевших дружков мне пришлось долго и быстро бегать по коридору, а потом подморозить пол, расплескав водичку из кувшина для полива растений с подоконника. Преследование застопорилось, парни попадали на зады, как спелые яблочки. Я, пользуясь их замешательством, прошмыгнула мимо. Но почти у самой двери мне в спину подло метнули заклинание обездвиживания и как таранное бревно внесли мое застывшее тело в комнату (что радует — дверь была уже распахнута), где Томка заставила кушаньями стол. Вследствие этого конфликт разрешился сам собой.

Парни, вернув себе человеческий облик, развалились на кроватях, удовлетворенно чавкая. Я подождала, когда все более или менее наедятся, и обратилась к Лоргу:

— Можно с тобой поговорить? — и добавила: — Наедине!

Все замерли, а потом заулюлюкали и маслеными голосками стали намекать, что коридор — место не уединенное и нам стоит лишь попросить, как все выйдут. Лорг дожевал, поднялся и пошел за мной в коридор, вытирая руки о штаны.

В коридоре мы встали к подоконнику, Лорг смотрел насмешливыми серыми глазами:

— Ну, в чем дело?

— Понимаешь..., — начала я и рассказала о странном вопросе нашего завхоза. — Что это может значить? Вы кому-нибудь говорили, что мы ходили в Холий укрень?

Лорг задумчиво покачал головой.

— Никто не знает. Да и зачем нам рассказывать? А Тамара?

— Нет, — я уверенно помотала головой. Постаралась представить, как Томка заговорщицки шепчет что-то завхозу на ухо, но не смогла, подруга скорее представлялась в обмороке от его вида, — Да как бы она рассказала, мы сейчас мало общаемся с людьми, а больше от них убегаем и прячемся.

Лорг ухмыльнулся, видимо, вспомнив свою вынужденную ночевку вместе с Сапнем на узкой кровати (удрученный жесткостью пола, Лорг всю ночь старался урвать себе место на кровати ворчащего и озлобленного недосыпом Сапня и, по-моему, под утро кто-то из них все-таки брякнулся на пол).

— Вроде ничего такого мы там и не делали, — пожал плечами.

— Просто странно все это, — вздохнула я. Про найденный амулет я парням говорить почему-то не стала (еще отберут), да и при чем здесь он?

— Если что еще будет, рассказывай, — сказал Лорг, и мы пошли обратно.

— Быстро вы, быстро, — с видом экспертов ехидно закивали друзья, когда мы вернулись в комнату.

— Ой да, тоже мне, можно подумать, вы сами часто это делаете! — махнула я рукой и по замершим в молчании друзьям поняла, что опять что-то не то сморозила. Пока, наконец, Маркус не отмер и, обиженно надув губы, не протянул:

— А что, мы такие некрасивые, что, по-твоему, и не нравимся никому?

— Да у нас толпы поклонниц! — поддакнул ему Кафык, — Даже сейчас вон в комнате парочка штук завалялась!

А ведь до этого я даже хотела принести искренние извинения и заверить мерзких парней в их красоте и великолепии! Я злобно взрычала и полезла умерщвлять всех голыми руками, благо после полотерства они у меня были натренированные.

— Что-о?! — задохнулась возмущением Тамарка и присоединилась ко мне с кличем: — Бей мужиков!

Вторая бытовая группа за прошедшие сутки, мало того, что уже устала все время все чесать, была доведена до бешенства и отчаяния постоянными шуточками, подколками, расспросами и навязчивым вниманием окружающих. Может быть, поэтому следующее утро многие их насмешники, а также некоторые из зевак встретили в несколько ином виде. Правда, спарить к заклинанию противодействия еще одно, да еще и вплести в него составляющую чесоточного цветка мстители так и не смогли. Это было лично наше с Тамаркой изобретение (со злости и не такое придумаешь). Поэтому они ограничились ставшим банальным окрашиванием. Утренние визги, крики, разъяренный рев и топот ног постепенно становились в школе чем-то обыденным.

Нашим последователям — одноклассникам, приходилось несравнимо тяжелее, чем нам. Их враги были не сосредоточены в одном месте, а разбросаны по разным курсам и факультетам, поэтому гадостей и пакостей на их рогатые и ушастые головы посыпалось как из рога изобилия. Про нас с Томкой все уже забыли. Битва перешла на другой уровень и медленно принимала масштабы школы. На последнее занятие и вовсе пришла лишь половина группы. Остальные приклеились к полу в одном из коридоров, а еще часть видели насильно затаскиваемыми в чьи-то комнаты так, что на косяках оставались отчетливые следы и борозды от цепляющихся до последнего рук.

После обеда мы с Тамаркой опять двинулись в подвал. Если честно, то у меня поджилки тряслись при мысли о ненормальном диком завхозе, но, как ни странно, он не ринулся на меня с тремя тесаками в руках, а опять повел нас куда-то по коридорам подвала. Мы пришли в какое-то невероятно захламленное помещение, в котором коллекционировали всякие разности начиная еще, наверное, с Первого пришествия демонов, настолько все было старым, трухлявым, ветхим и разваливающимся в прах. На виденный вчера довольно аккуратный склад это не походило, и Труль Шлисович обрадовал нас заявлением, что мы должны будем навести порядок в этой комнате, а как закончим с этой, то в следующей по коридору. Зажег нам пару факелов на стене комнаты и еще один в коридоре, сказал, что по истечении срока отработки за нами зайдет, и предупредил, чтобы не гуляли сами по тоннелям, если не хотим заблудиться и умереть. А мне заполз в голову червяк сомнения, который опасливо спрашивал: а «по истечении срока отработки» — это он имел в виду сегодня или через месяц? И «умереть» от чего — от жажды, от страха или все-таки от его ножа в спину?

Мы побрели по комнате, осматриваясь.

— И как здесь навести порядок? Рассортировать, что ли? — спросила Тамарка, проходя мимо потемневших от времени рассохшихся сундуков. — А раскладывать потом куда?