Леди и дезертир - Шерил Сойер

не более того, моя дорогая.

— Нет. Скажи мне. Среди всех ужасных вещей, которые мы услышали сегодня вечером, не ожидает ли нас что-нибудь еще более ужасное? Из Вены? Что ты узнал в морском министерстве?

Контр-адмирал посмотрел на нее, синева его глаз мерцала в неустойчивом свете маленькой масляной лампы над дверцей. Он тяжело вздохнул.

— Скоро это станет общеизвестным фактом. Возможно, будет лучше, если ты сначала услышишь это от меня. Моя дорогая… — он колебался так долго, что ей показалось, он не будет продолжать. Наконец он быстро произнес: — Бонапарт сбежал с Эльбы. До Парижа дошел слух о том, что он с армией направляется на север от Средиземного моря. Англичане толпами покидают Париж. Военная разведка сообщила нам эти новости, но я настаиваю, чтобы ты никому не говорила об этом.

— Это невозможно!

— Моя дорогая дочь, британский флот располагает лучшей в мире разведкой, можешь мне поверить.

София была в отчаянии:

— Я хочу сказать, он не может быть снова на свободе. — Она ухватилась за край обитого сиденья, когда карета тряслась по неровным булыжникам перекрестка. Ее мысль умчалась вперед.

— Они призовут Веллингтона из Австрии.

— Думаю, да.

— Венский конгресс потерпит крах.

Адмирал не ответил. Сквозь грохот колес кареты она услышала свой собственный голос:

— Снова наступит хаос.

Глава 6

Когда они приближались к Бедфордской площади, на улицах становилось все больше и больше народу. У Софии не было необходимости отдергивать занавеску, она могла слышать их шарканье и глухой стук ног, крики, которые отдавались эхом от фасадов зданий с каждой стороны, оскорбления летели в несущуюся на скорости карету и тут же парировались кучером или конюшими на козлах.

Когда они завернули за угол, она услышала крик:

— Кромвель!

Он был подхвачен многими голосами. Она подумала, что услышала среди них и женский голос.

— Кромвель?

— Возможно, какой-нибудь местный лидер, выбранный на один день. Я не мог сказать этого при леди Эллвуд — палату общин окружает огромная толпа, слишком большая для того, чтобы городские констебли могли сдержать ее. Но в город были призваны войска, они помогут справиться со сложившейся ситуацией.

— Эллвуд!

— До сих пор члены палаты подвергались только угрозам и крикам. Но, я думаю, все обойдется и он скоро присоединится к Мэри. Она и без того напугана, я не видел смысла в том, чтобы усиливать ее страх.

— Ты должен был сказать ей. Если бы я знала, я ни за что не пошла бы на бал сегодня вечером. А что случится с другими гостями? У них разве нет права знать, что ожидает их, когда они покинут Курзон-стрит?

— Я шепнул словечко на ухо хозяину дома, перед тем как мы уехали.

— Тайный сговор мужчин.

Но ее отец не слышал ничего из-за шума, доносившегося снаружи.

Топот ног и звук, похожий на лязг металла о камень, нарастал, когда они приближались к въезду на площадь.

Адмирал наклонился к ней и прокричал:

— Я дал указания кучеру, что, если на площади будет толпа, мы должны проехать дальше и найти путь к дому по переулкам. Не бойся, я не повезу тебя в самую гущу толпы.

Но у них не было выбора. Топот множества бегущих ног раздавался все ближе. За толпой грохотали копыта королевской конной гвардии.

В следующее мгновение кавалеристы были рядом с ними. С криками: «Стой, дай нам пройти!» — они оттеснили карету в сторону. Началось нечто невообразимое: карета раскачивалась, как лодка во время шторма, кучер принца вопил на испуганных лошадей. Затем карета, накренившись, остановилась как раз посреди площади, и гвардейцы проехали мимо на своих лошадях.

Адмирал отдернул шторку, опустил вниз окно и рискнул выглянуть наружу. Он прокричал кучеру:

— Третий дом справа! — и быстро втянул голову обратно. — Кавалеристы очищают площадь, сметая всех перед собой. Теперь у нас есть шанс. Слуги наверняка забаррикадируют каретный двор, поэтому нам придется прорываться с улицы. Когда они откроют дверь, приготовься бежать вверх по ступенькам. Ты готова?

Она кивнула.

Как только карета с грохотом остановилась, один из конюших спрыгнул на тротуар и, держа винтовку наготове, побежал вверх по ступеням, все время поглядывая на площадь, затем он постучал в дверь и прокричал что-то. София не могла слышать, что именно кричит конюший, из-за грохота, раздающегося позади нее, но она надеялась, что мажордом Мэри сможет услышать это. У слуг должно было хватить здравого смысла, чтобы поставить кого-либо за дверью на случай возвращения хозяев.

Массивная дверь приоткрылась, произошла короткая перебранка, а затем конюший сделал им знак.

— Все ясно, — сказал Меткалф, быстро вытащил меч из ножен и протянул другую руку, чтобы помочь Софии выйти из кареты.

Она сбросила свои туфли и, очутившись на холодной булыжной мостовой, приподняла юбку почти до колен. Они бежали к дому, слышали, как шум позади них нарастал, но, к счастью, никому из толпы не удалось догнать их и причинить зло.

Минуту спустя они уже были внутри, и дверь с шумом захлопнулась. Слуга задвинул засов. Несколькими секундами позже послышались тяжелые удары ботинок уходящего конюшего, крики кучера и громыхание колес, когда карета, развернувшись, понеслась.

Прошел час, и Бедфордская площадь погрузилась в зловещую тишину. Из окна гостиной на втором этаже особняка Эллвуда все еще можно было видеть последствия погрома, несмотря на то что небо было затянуто облаками, а все фонари в окрестностях разбиты, и из окон домов, расположенных вокруг площади, не падал свет, ибо все домовладельцы приказали погасить лампы.

Дом лорд-канцлера пострадал сильнее, но никто не рискнул выйти наружу до рассвета, чтобы навести порядок. Железные решетки лежали скрученными на тротуаре. Все окна первого этажа, а также большинство на втором были разбиты. Мебель, выброшенная из верхних створок окон, лежала переломанной внизу. Там же валялись выпотрошенные мародерами ящики из столов и комодов.

Неподалеку от дома виднелись остатки костра. Разгоряченная толпа свалила в кучу оставшуюся мебель и подожгла ее. Если бы не прибывшие вовремя гвардейцы, сумевшие погасить огонь, бунтари подожгли бы и дом.

За теми, кто был ранен во время нападения, ухаживали своими силами, так как даже после того, как нападавшие убежали, преследуемые конной гвардией, выходить на улицу было еще опасно.

София смотрела из окна, как начавшийся дождь поливает разгромленные улицы, делая их еще более мрачными. Она уговорила своего отца пойти отдохнуть и отправила спать большинство слуг, оставив для дежурства двоих: у чердачных окон — конюха с мушкетом и повара на кухне. Мажордом Лоуренс дремал в вестибюле, ожидая возвращения Эллвудов.

Гарри и