Застенец 4 - Дмитрий Билик

я не пустила. Вдруг еще покалечат.

Что интересно, несмотря на нервозность, сейчас она была невероятно красивая. Дар у нее, что называется, прижился. И, как и у меня, в период стресса работал на полную.

— Если только Илларион выскажется вслух, что недостаточно сильно любит Императора. Война там происходит. С застенцами, — кинул я газеты на пол. — Это на растопку.

— Как же война? — всплеснула руками тетя.

— Просто. Император лично убил президента, а наши маги — всю остальную делегацию. У бедолаг не было никакого шанса.

— Какой ужас. И… ты там был?

— Был, — коротко ответил я. — Мед пиво пил и все такое. Я у себя. Меня не беспокоить.

Уважение — это когда ты считаешься с мнением и желаниями человека, даже если не согласен с ними. Было видно, что тетя меньше всего хочет оставлять меня в покое. Однако она сделала над собой волевое усилие и кивнула.

Я зашел в свою комнату и упал на кровать. Делать решительно ничего не хотелось. Да и нечего было. Весь город ликует, еще не понимая, что скоро прольются реки крови. И что мне ловить среди этой взбудораженной толпы?

Внутри было пусто. Накатила какая-то апатия. Все мои надежды и планы рухнули как карточный домик из-за прихоти одного человека. Конечно, в чем-то Максутов был прав. Надо занять себя. Вот только моральных сил для этого не нашлось. Я взял в руки артефакт, еще одну ловушку, в которую меня поймали, покрутил в пальцах. Даже если оставить его здесь, то он все равно будет наполняться, разделяя силу. Мою силу! Куда ни кинь, везде клин.

Наверное, я бы так и лежал до самой ночи, если бы в дверь робко не постучали. В неуверенности человека, стоящего снаружи, я узнал тетю. А может, просто почувствовал.

— Я же просил меня не беспокоить!

— Колюсик. Я знаю, но там к тебе пришел друг.

Я горько усмехнулся. Друг? Вот уж вряд ли. Скорее, опять кто-нибудь, чтобы попытаться заставить меня сделать то, чего я делать не хочу. В последнее время только так и происходит. Но из легкого любопытства все же спросил.

— Кто там?

— Из лицея, Макар Протопопов.

А вот эти слова внезапно придали сил. Я молниеносно сел на кровати, спешно срывая с себя шинель. Почему-то не хотелось, чтобы Макар видел меня в форме Конвоя. Ну, и еще мне хотелось максимально откреститься от происходящего.

— Минуту, — крикнул я, спешно переодеваясь в старый лицейский мундир. — Отведи его пока в кабинет.

Сам я довольно скоро вошел туда, на ходу поправляя взъерошенные волосы. Макар при моем появлении торопливо подскочил, будто стул под ним был как минимум электрический. И поспешно протянул руку, словно только рукопожатие не позволяло перейти ему к основному разговору.

— Ты слышал? — спросил он.

— Слышал, — коротко ответил я. — Что сам об этом думаешь?

Мне категорически не хотелось делить людей на тех, кто «за» и «против», тем самым отсекая «не оправдавших ожидания». Но не спросить я не мог.

— Я читал, что застенцы…

— Ложь, — не сдержался я. — Император со своими людьми хладнокровно убил президента и все его окружение без всякого повода. Точнее, в таких вещах всегда есть повод. Хотя уместнее назвать его мотивом. Просто им нужна война.

Эта новость заметно смутила Макара. Его выстроенная в голове картина начала рушиться, рождая душевные терзания и сомнения. В этот момент я даже почувствовал себя в определенной роли подлецом. Как же приятно жить в неведении, когда тебе говорят, кто хороший, а кто плохой. И что именно тебе надо делать, и кого ненавидеть.

— Может, у него не было выбора? — робко заметил Макар.

— Выбор есть у каждого человека. Просто многие не хотят его видеть. Скажу одно: раньше все было так себе, а теперь станет совсем плохо.

— Неужели застенцы так сильны? — со страхом спросил Протопопов.

— Боюсь, скоро мы это узнаем. Как вы?

— Директор сегодня собрал нас всех и объявил… Ну, ты понял. Лицей на время закрыт, мы все поступаем на военную службу. Даже «нулевки», представляешь?

— Вполне, — пожал плечами я. — Где, как не на войне, можно спровоцировать проявление дара. А Императору теперь нужен каждый маг.

«Даже ты, Кулик», — подсказал мне внутренний голос.

— Извольский и еще несколько старшекурсников подали в отставку, — продолжил Макар. — Точнее, попытались. Но директор заявил, что в военное время ослушание приказов Его Величества будет караться трибуналом.

Я удивленно изогнул бровь. Не от мысли про трибунал. Это как раз логично. Сейчас для удара надо собрать кулак воедино и заодно пресечь разброд и шатание. Но поступок Извольского меня даже восхитил. С другой стороны, у него дядя — министр иностранных дел. Думаю, в их семье о войне и планах Императора известно гораздо больше, чем среди остальных аристократов.

— В общем, ни у кого из нас не было выбора, — сказал Макар и торопливо исправился. — Точнее, выбор есть, но не очень богатый.

— Угу. Ну да ладно, — остановил я его. Жуть как не люблю, когда люди оправдываются. — Но ты же пришел сюда не о политических событиях говорить?

— Нет. Вот.

С ловкостью фокусника Макар достал из-за пазухи небольшую шкатулку с инкрустированным прозрачным кристаллом под крышкой. В довершение ко всему, шкатулка закрывалась на защелку. Чтобы случайно не отворилась будучи, например, в мешке.

— Сделал все, как ты просил. Проверил, полный порядок. Когда шкатулка открыта, Осадило работает как обычно.

Я взял новый артефакт в руки и попытался создать форму. Сила поднялась внутри меня возмущенной волной, но не выплеснулась.

— А когда шкатулка закрыта, то контуры замыкаются и создают структуру, которая работает с Осадилом, но исключительно внутри. Таким образом, все, что магическое находится в шкатулке, сводится на нет.

— Макар, ты гений!

— Скажешь тоже. Замкнутые контуры — это обычная артефакторика среднего порядка. Нет, конечно, там не использовали Осадило, как главный энергетический элемент, но…

— Макар, не прибедняйся. Я же сказал, ты гений!

— Ну, хорошо, — смущенно согласился Протопопов.

— Это все в корне меняет. Теперь я могу… могу…

Макар будто понял, о чем я хочу сказать. И даже кивнул.

— Твой жезл я оставил внизу. Полностью починить его не смог, но чуть-чуть подправил. Направление он будет показывать, пусть и с некоторой погрешностью.

— Ты и так сделал слишком много, — пожал я руку товарищу. — Слушай, я, наверное, пропаду на несколько дней. Если не больше. Берегите себя, что бы ни случилось. И не лезьте на рожон. Здесь не будет правых и виноватых. Геройствовать можно лишь спасая товарищей, а никак не ради мифической чести Императора.

Не уверен, что Макар