ЕВАНГЕЛИЕ ОТ РАФАИЛА или ВСЁ ПУТЁМ - Рафаил Нудельман

По выходе из музея Вождь глянули на часы и перевели взор на побледневшего Главкульта. Срок, ему отпущенный, явно истекал. Нервно шевеля губами и перебирая пальцами, Главкульт, пошатываясь, отправился к входу в иконы. Но безмерна милость Командора! Они сделали так, чтобы оказалась у того входа хранительница древнерусского отдела, особа низкорослая, чей глаз пришёлся как раз на уровень неоднократно упоминавшихся регалий. Узрев таковые и вняв мольбам Главкульта, потупилась особа и энергично захлопотала. Просеменив через двор на коротких своих ножках, вырвала она для нас бесплатные билеты, вслед за чем самолично ввела в отдел, отперев даже дверь в тайную для непосвященных комнату, где хранилась икона Дионисия. Пол комнаты испещрён был следами, ступать на кои запрещёно нам было столь же строго, как и на самого Дионисия. Командор разъяснили недоумевающему Ш.М., что оные следы оставлены злоумышленником, пытавшимся проникнуть к иконам, минуя надлежащую мзду в окошечко.

Потоптавшись у Дионисия и издав приличествующие месту возгласы, проследовали за мелкой ростом, но общительной особой в основную часть, где лицезрели иконы, изрекая из себя осторожные суждения. В процессе же изречения краем глаза поглядывали на особу, дабы не впасть в уничижение посредством обнаружения невежества. Так, скользя по краю пропасти и балансируя на канате перед низкорослой, но образованной, были ею проведены сквозь строй икон и зал культовых поделок, после чего оная, выдающаяся не ростом, но самоотвержением особа внезапно пригласила нас внутрь Софии. Сами Командор потряслись столь сильным своим воздействием на особу, но в скромности своей списали сие на личный счёт Главкульта.

ВСЯ СИЛА - В КОМАНДОРЕ!

(ВРИОСЕКС)

Замок на Софии оказался камуфляжем, ибо во чреве собора честно зарабатывали хлеб свой молодые, но уже бородатые реставраторы. Покинув нас, предоставила нам, наконец, особа полноту чувств и высказываний, каковой мы и воспользовались в процессе обозревания росписи знаменитого Плеханова. Круглолицые и бородатые апостолы заполняли целиком стены собора. С важным видом пройдя вдоль стен, удалились мы восвояси, назойливо убеждая друг друга в якобы испытываемом восхищении. Противно нам было смотреть на лицемерные обличья друг друга, а пуще всего - на личину Демагога, где лицемерие, смешиваясь с радостью, создавало нестерпимо гнусное выражение.

Под грузом эстетических впечатлений медленно двигались мы по улицам Вологды, когда Командор вдруг остановили нас и впервые за время похода повелели нам разделиться. Ш.М. во излечение от бесплодных дум о неприкосновенной НН направлен был на почтамт для получения письма от верной супруги, тогда как сами Командор проследовали в направлении "Спутника", надеясь по дороге сообразить чего-нибудь вкусить.

Едва отделившись от Командора, Ш.М., вопреки приказу, шмыгнул в ближайший книжный магазин, где, обаяв заимствованными у Главкульта регалиями вполне приемлемую продавщицу, произвёл катастрофическое опустошение на полках, унеся в пасти стихи Самойлова и Вознесенского, а также ряд иных, не менее интересных изданий. С трудом разомкнув жаркие объятия продавщицы, Ш.М. направился к почтамту, где его ожидало разочарование в его немолодой жизни. Почтамт был закрыт по случаю субботы. Отчаявшись получить любовную весточку от верной половины и лицемерно успокаивая себя фарисейскими соображениями, Ш.М. автобусом, где нахально не уплатил за проезд, добрался до родного отеля.

Тем временем Командор, общаясь попутно с народом и условиями его существования, посетили продовольственный магазин, откуда вынесли массу свежих впечатлений, а также остродефицитную свиную колбасу. В совокуплении с купленными ранее на базаре огурцами и плиткой прессованного зелёного чая - подарком грузинских братьев Командора - приобретённый продукт образовал на столе в номере отличный натюрморт в духе Штеренберга. Таковое зрелище и предстало изумлённым и голодным очам Ш.М., представшего изумлённым в свою очередь очам Командора со своим интеллектуальным багажом подмышкой. Узрев Вознесенского, Командор издали энергичный возглас радости. Осчастливленный Ш.М. поторопился скромный свой дар поднести Командору немедля, невзирая на Их бурное, но недолгое сопротивление.

Воссоединение наших разрозненных частей ознаменовано было небольшим чаепитием в сопровождении колбасы, вслед за чем неутомимый Вождь снова вывели нас на вологодские просторы. Шествуя по оным в рассуждении о времяпрепровождении местных жителей, перешли мост и оказались в совершенно деревенской Заречной стороне, вдоль которой стояли деревья и лежали отдельные купающиеся. Прочие в неопределенных направлениях пересекали холмистые и пыльные окрестности, изредка оглашая тихий вечерний воздух выражениями простонародной радости. Гладь так называемой реки время от времени вспарывали моторки, словно ножницы - податливую ткань. За рекой по центральной улице текла толпа, расходившаяся из цирка шапито, шатёр которого высился под мостом, извергая бодрые духовые звуки лошадиных маршей. В небе темнело, на реке тоже, жизнь в городе сходила на-нет, редкие прохожие недоумённо оборачивались на звук собственных шагов... Провинция готовилась отойти ко сну, и только вдалеке, в районе танцплощадки, что-то погромыхивало: не то приближавшаяся гроза, не то сведение так называемых дружеских счётов.

Утомлённые видом зареченских храмов, многие из которых были для созерцания мало оборудованы (у одного толстые трубы, подобно системе пищеварения, извиваясь, вползали через окна прямо в древнее чрево, у другого снесен был решительной начальственной дланью весь верх - все они, однако, без исключения носили на себе следы заботы властей предержащих в виде традиционных охранных досок), - утомлённые, но бодрые приближались мы к временному нашему пристанищу. Жадно поглотив всё, купленное Командором, омыв члены и выслушав диспозицию, улеглись спать, невзирая на мятущегося Ш.М. и суетящегося под ногами Демагога, который порывался подорвать авторитет Командора выпадами в адрес охлаждающих свойств зелёного чая и сомнениями в своевременности пробуждения Вождя. Вскоре, однако, мятущиеся и суетящиеся присоединились к молчаливому большинству в их полезном и приятном занятии.

НА ГРАНИ ГРЕХОПАДЕНИЯ

Наступившее воскресное (16 июля) утро можно было бы назвать ласковым, если бы не тот факт, что оно не было таковым. Однообразность каждодневного восхождения светила начинала уже утомлять Командора, которые полагали, что для человечества было бы вполне достаточно Их восхождения.