Ребенок Розмари (пер. В. Терещенко) - Айра Левин

– О нет, не надо из-за меня менять программу. Мне она совсем не мешает, правда. Джеки тепло улыбнулась.

– А теперь постарайся заснуть. Мы будем ждать тебя на палубе. – И она удалилась, шелестя своим шелковым нарядом.

Розмари поспала немного, но потом пришел Ги и стал заниматься с ней любовью. Он гладил ее обеими ладонями, продвигаясь от связанных запястий по рукам, груди и животу, а потом ласкал между ног. Он повторял это снова и снова. И руки его были горячими, с длинными ногтями. А когда она возбудилась до предела, Ги просунул одну руку ей под ягодицы, приподнял их, лег сверху и вошел в нее. Теперь он был больше, чем всегда, и ей стало немного больно, но очень приятно. Вторую руку он положил ей под спину и навалился сверху широкой грудью. На нем были кожаные доспехи, потому что в этот вечер проводился маскарад. Розмари приподняла веки и увидела его глаза – желтые, как два пылающих огня, а потом почувствовала запах серы и таннисового корня, горячее влажное дыхание у своих губ и услышала стоны наблюдателей.

«Это не сон, – подумала она. – Это происходит на самом деле».

Она хотела закричать, но что-то темное накрыло ее лицо, и Розмари ощутила сладкий запах гнили.

Она чувствовала, что Ги продолжает ласкать ее своим членом, его кожаное тело поднималось и опускалось снова, снова и снова.

Папа Римский пришел с чемоданчиком в руке. Через другую его руку было перекинуто легкое пальто.

– Джеки сказала мне, что вас укусила мышь. Это правда? – спросил он.

– Да, – ответила Розмари. – Поэтому я и не смогла прийти посмотреть на вас. – Она пыталась говорить с грустью в голосе, чтобы он не догадался, что у нее только что был оргазм.

– Все правильно. Мы не хотим, чтобы вы рисковали своим здоровьем.

– Так вы мне прощаете, ваше святейшество?

– Конечно. – Он вытянул руку, чтобы она поцеловала кольцо. Вместо камня на кольце был филигранный шарик, меньше дюйма в диаметре; внутри него сидела крошечная Анна Мария Альбергетти и чего-то ждала.

Розмари поцеловала кольцо, и Папа Римский поспешил на самолет.

Глава 9

– Эй, уже десятый час, – сказал Ги и потряс ее за плечо. Розмари оттолкнула его руку и перевернулась на живот.

– Еще пять минут, – пробормотала она и зарылась лицом в подушку.

– Нет. – Он легонько дернул ее за волосы. – В десять я уже должен быть у Доминика.

– Ну и что?

– Ничего. – Он хлопнул ее через одеяло по мягкому месту.

И тут все всплыло в ее памяти: сон, выпивка, шоколадный мусс Минни, Папа Римский и тот страшный момент, когда ей показалось, что это не сон. Розмари перевернулась и приподнялась в кровати, глядя на Ги. Он прикуривал сигарету, еще помятый со сна и небритый.

– Сколько времени? – спросила она.

– Десять минут десятого.

– А когда я легла спать? – Розмари села в кровати.

– Примерно в полдевятого. Только ты не легла спать, дорогая, а буквально вырубилась. Значит, теперь будем пить или коктейли, или вино, а не то и другое сразу.

– Мне такое снилось! – нахмурилась она, потирая лоб руками и опять закрывая глаза. – Президент Кеннеди, Папа Римский, Минни и Роман… – Тут она снова открыла глаза и увидела царапины на своей левой груди – две маленькие красные полосочки, спускавшиеся почти до самого соска. Бедра у нее горели, Розмари откинула одеяло и на их внутренних сторонах тоже увидела множество царапин – около десятка аккуратных полосок, бегущих во всех направлениях.

– Только не шуми, – сказал Ги. – Я их уже подстриг. – И он продемонстрировал свои аккуратные ногти. Розмари непонимающе посмотрела на него.

– Я же не мог упустить такую благоприятную ночь.

– Ты хочешь сказать, что…

– Да. И два ногтя у меня были с заусенцами.

– Пока я была… без чувств? Он кивнул и улыбнулся.

– Мне было даже приятно, я чувствовал себя как некрофил.

– А мне как раз снилось, что меня кто-то насилует. Я не знаю, кто. Это был даже не человек.

– Ну спасибо за это!

– Ты там тоже был, и Минни, и Роман, и другие… Это было похоже на церемонию.

– Я пытался тебя добудиться, но ты вырубилась, как перегоревшая лампочка.

Розмари отодвинулась подальше и свесила ноги с другой стороны кровати.

– Что с тобой? – спросил Ги.

– Ничего. – Она даже не оглянулась. – Мне просто не очень приятно слышать, что ты со мной делал это, пока я лежала без памяти.

– Но я не хотел пропускать эту ночь.

– Можно было сделать это утром или сегодня ночью. Вчерашняя ночь – это одно мгновение по сравнению с целой неделей. Но даже если бы это была единственная ночь…

– Я подумал, что ты будешь не против, – сказал он и провел ей по спине указательным пальцем. Она отпрянула.

– Этим надо заниматься вместе, а не так: один бодрствует, а другой спит. Впрочем, наверное, я не права. – Розмари встала и пошла к шкафу за халатом.

– Прости, что я тебя оцарапал. Я ведь и сам был немного навеселе.

Розмари приготовила завтрак, потом, когда Ги ушел, вымыла посуду и навела порядок на кухне. Она раскрыла настежь окна в гостиной и спальне – после растопки камина в воздухе еще держался запах горелой бумаги, – убрала кровать, пошла в душ и долго стояла под ним, включив сначала горячую воду, а потом, сделав ее довольно прохладной, – без шапочки, неподвижная, Розмари ждала, когда наконец у нее прояснится в голове, все встанет на свои места, и можно будет делать какие-то выводы и заключения.

Ги говорил, что вчера была «опасная» ночь. Тогда, может быть, в данный момент она уже беременна? Как ни странно, ей было все равно. Розмари чувствовала себя несчастной, даже если это и глупо. Ги воспользовался ее телом без ее ведома и согласия, просто одним телом без разума (как «некрофил»), а не полностью ею – человеком, и при этом вел себя грубо, даже поцарапал. От этого все тело ныло, и в результате ей приснился такой кошмар. Она почти видела те узоры, которые Роман выводил у нее на животе своей черной палочкой, погруженной в красное. Розмари возмущенно и яростно терла свою кожу губкой. Правда, он сделал это из самых чистых побуждений, – чтобы у них был ребенок; правда также и то, что он был выпивши, но она всегда думала, что никакие побуждения и никакие коктейли в мире не заставят его сделать это – взять ее тело без души, без сознания, без ее «Я» – без того, что он в ней в общем-то любит. Теперь, оглядываясь на прошедшие недели и месяцы, Розмари начала вспоминать кое-какие тревожные симптомы, на которые раньше не обращала внимания. Ей казалось, что он уже не так сильно любит ее, в памяти всплыли замеченные ею несоответствия между тем, что он говорил, и тем, что чувствовал на самом деле. Не следует также забывать, что он актер, а кто может сказать наверняка, когда актер играет, а когда – нет?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});