Сумерки времён (СИ) - Бушин Юрий

— Слизни? Нет, тут появились твари похуже, — сказала Сейфир, утерев перепачканное грязью лицо. — Где ваши друзья?

— Они сейчас штурмуют Омегу. Много там оставалось людей? — спросил Кирилл.

Луиза помолчала секунду.

— Пойдёмте со мной! Здесь нельзя оставаться. Они могут появиться любой момент!

Женщина повернулась, пригласив жестом идти за собой. Где-то вдалеке раздался грохот, будто обвалилась скала. Паучиха ощерилась, её чешуя встала дыбом.

— Лучше поторопиться, Марта чует их. Идите за мной, если хотите жить, — раздался голос отдаляющейся женщины.

Не мешкая, все трое поспешили за Луизой. Марта сжалась в комок и засеменила на своих лапках за «хозяйкой».

— Как вы смогли приручить песчаника? — удивилась Анжелика.

— Я и не приручала. Враг моего врага — мой друг. Это правило работает даже здесь. Я помогаю им, а они мне, — сказала женщина. — Все расспросы потом. Сначала дойдём до безопасного места…

Луиза довольно легко ориентировалась в полумраке пещеры. Они прошагали в тишине по извилистой пещере несколько сотен метров, пока не зашли в большой грот, в центре которого располагался водоём. Стены грота сверкали разными кристаллами и наплывами металлических пород, а освещала его лампа, питающаяся от портативного генератора.

— Всё, мы на месте. Здесь много магнитной руды, она хорошо экранирует наш след. А там, — Луиза махнула в глубину грота, — Там гнездо песчаников. Туда лучше не ходить. Я наладила контакт только с Мартой. Остальные могут вас не признать.

Новенькие с удивлением озирались по сторонам.

— Иди сюда, девочка, — Позвала Луиза паука. Марта послушно засеменила лапками. Её чёрные глаза неотрывно следили за женщиной. Сейфир достала из кармана белый кубик и кинула его паучихе, а та ловко подпрыгнула и поймала его в полёте, тут же проглотив. Существо заурчало, словно кошка.

— Сахар. Они очень любят глюкозу, — пояснила женщина онемевшим от изумления людям.

— Как вы тут выживаете? — спросила Син, озираясь по сторонам.

— Да как-то так… Схватила с собой, что было под рукой, и бежала куда, глаза глядят.

— Давно вы здесь? — спросил Кирилл.

Луиза жестом пригласила их присесть за импровизированный стол в виде большого овального валуна, на котором стояла лампа, ноутбук, кружка и несколько пакетов сухпайка. Рядом с камнем жужжал цилиндр генератора.

— Я здесь уже две земные недели. Вы получили моё послание?

— Да, — подтвердили Лю Син и Анжелика в голос.

— Тогда зачем вы сюда пришли? Я же предупреждала…

— Странный вопрос, — удивился Кирилл. — Мы не бросаем своих в беде!

— Своих? Забудьте! Вы сказали, ваши товарищи отправились на Омегу? Тогда попрощайтесь с ними. Они мертвы, — в голосе Сейфир прозвучали нотки обречённости. — Нам не выбраться отсюда. На какое-то время эти существа и это место нас спасут. А потом… Потом у нас закончится энергия, продукты, или они раньше доберутся до нас…

— Да кто они? Слизняки? Мы с ними уже сталкивались. С ними можно бороться! — возмутилась Анжелика.

— Нет, слизняки, как вы их назвали — это самое простое. Там есть кое-что похуже… Это всё вообще не то, о чем вы думаете, — возразила Луиза.

— Tā mā de[1]! — выругалась Син, при этом дремавшая рядом паучиха подскочила на все лапы и зашипела, как дикая кошка. — Может быть, хватит говорить загадками? Выкладывай всё, что знаешь!

Луиза успокоила паучиху, скормив ей ещё один кусок сахара, и начала рассказ…

* * *

Четыре месяца назад. Научная станция Омега.

Директор станции Адам Левандовский склонился над микроскопом, рассматривая образец необычного материала. С виду небольшой кристалл чёрного цвета похожий на висмут, но образующий прямоугольные наплывы, тёмный, как германий. Однако он не был ни тем, ни другим. Если облучить его ионизирующим излучением, кристалл плавился и превращался в похожую на ртутную каплю форму. Но стоило положить в чашку Петри крупицу радиоактивной соли, и этот маленький кристалл пробуждался к жизни и начинал двигаться, точно живой организм. Как собака, обнюхивающая еду, капля вытягивалась, чтобы жадно поглотить радиоизотоп. После растворения радия внутри себя, она снова застывала, превращаясь в угловатый чёрный кристалл.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Адам, это невероятно! Оно ни живо, ни мертво. Ведёт себя как многоклеточный организм. Но это не бактерия. Я уверен, это программируемая материя! — воскликнул кибернетик Бохар Сунака, индиец британского происхождения. — Самая что ни на есть настоящая клэйтроновая масса!

Клэйтроном учёные называли гипотетическое вещество, состоящее из реконфигурируемых молекулярных роботов. Каждая молекула которого являлась микроскопическим компьютером, способным передвигаться, общаться и взаимодействовать с другими такими же молекулами. Программируемая материя могла бы трансформироваться практически во что угодно. Теоретически с её помощью можно было образовывать новые соединения или более крупные машины и механизмы. На Земле создавать такое вещество пока не умели, а здесь, в Аиде, люди нашли его.

— И оно полностью состоит из такой материи? — спросил Адам коллегу. Он имел в виду большой инопланетный артефак, найденный в пещерах Аида. Он выглядел как огромное веретено и состоял по большей части из такого же чёрного материала.

Бохар кивнул.

— Боже, с чем же мы имеем дело!

— Вероятно, это робот или какая-то другая машина аидян, — предположил британец.

— А что, если оно оживёт? — озадаченно спросил Адам.

— Исключено! Механизм повреждён. Он мёртв десятки миллионов лет. Но материал, из которого он состоит, исправен. Вы представляете, какие перед нами открываются перспективы? — глаза Сунаки загорелись. — Если мы научимся управлять этой материей, это даст нам всё! Буквально всё! Мы будем сказочно богаты! Каждый грамм этого вещества стоит десятки, нет, сотни миллионов долларов! Больше не будет ни смерти, ни болезней. Эта материя сможет починить наши тела! Мы сможем создавать космические корабли, мы даже сможем создавать новую жизнь, в конце концов!

— Доктор Сунака, я ценю ваш энтузиазм. Но не спешите с выводами. Мы пока ничего не знаем об этом веществе. Я распоряжусь ограничить доступ к объекту в ангаре.

Бохар удивлённо посмотрел на Левандовского.

— Почему?

— Хотел бы я, чтобы это была амброзия[2]! Надо сообщить на Землю. Пока предпримем дополнительные меры предосторожности. Возможно, оно опасно. Мы не знаем, для чего аидяне создавали эту машину.

Адам повернулся и обратился к неподвижно стоявшим за его спиной антропоморфным роботам — аватарам Титана.

— Титан, приказываю ограничить доступ к объекту в ангаре и изолировать эту лабораторию. Допуск только с моего личного разрешения!

Один из роботов повернул голову к директору. Его фотоэлектрические глаза загорелись красными огоньками.

— Как прикажете, директор. Параметры безопасности реконфигурированы. Доступ в ангар номер семнадцать ограничен, — раздался низкий металлический голос Титана, интеллектуального суперкомпьютера Омеги.

Аватары служили ему глазами, ушами, руками и ногами, позволяя взаимодействовать с людьми, работать в реакторном отсеке и взаимодействовать с окружающим миром. В распоряжении Титана было несколько десятков таких тел по всей станции, и он управлял ими всеми одновременно.

— Но я могу продолжить свои исследования? — заволновался Сунака.

— Можете. Обо всех результатах будете докладывать мне лично!

Адам развернулся и вышел. Аватары Титана последовали за ним. Когда дверь закрылась, Бохар вернулся к микроскопу и тихо прошептал:

— Моя прелесть! Мы раскроем твои тайны и вместе сотворим чудо!

Прошло пять дней…

Адам в сопровождении аватаров Титана спустился в лабораторию Сунаки. Тот позвал его, чтобы продемонстрировать новые достижения в изучении программируемой материи.

Директор отметил, что Бохар осунулся. Он был взволнован, импульсивен и плохо следил за собой. Взъерошенные волосы и помятый халат говорили о том, что тот мало спал. Он с головой окунулся в изучение клэйтрона. Левандовский уже начал подумывать, не отправить ли кибернетика в принудительный отпуск на Землю, когда откроется ближайшее окно.