Разум Вселенной - Александр Студитский

— Например?

— Ну в первую очередь изменения обмена веществ, подавление синтеза белков, падение активности ферментов...

— Пустые слова, в которых не заключено никакой рабочей гипотезы. Не понимаю я этого дешевого скепсиса, — вдруг рассердился Ярослав. — А ты сам на крысах разве не видишь хромосомных аберраций? Ты же мне показывал — хромосомные аберрации в роговичном эпителии.

— Но они не мешают регенерации роговичного эпителия, даже если ободрать весь глаз, — возразил Юрий.

— Значит, они не участвуют в регенерации.

— Однако скорость регенерации уменьшается, следовательно, с клетками под влиянием космического поражения что-то случилось, независимо от хромосомных аберраций.

— А кто говорит, что космическое поражение ограничено хромосомными аберрациями?

Оба встали.

Они выдвигали все новые и новые доводы в защиту своих точек зрения. Ярослав яростно ерошил волосы, поправлял очки, хватал собеседника за лацканы пиджака.

— Надо, милый мой, исходить не только из результатов конкретного опыта, но из всех данных, относящихся к этой области исследования! — кричал он, наскакивая на Юрия.

— А я считаю, что если один точный факт противоречит всей совокупности данных, относящихся к определенной области явлений, значит нужно пересматривать все эти данные, — упрямо твердил Юрий.

— Интересно, — раздался вдруг знакомый голос. — Какие данные собираются пересматривать молодые исследователи?

С этими словами профессор Брандт вошел в комнату.

Его гладкие седые волосы над удлиненным овалом смуглого бритого лица казались светящимися в полумраке. Он был высок и худ, с длинными жилистыми руками. Когда он сел на стул перед микроскопом, лампа осветила его светлые глаза с морщинками, расходящимися от углов, и глубокие складки у губ.

— Надеюсь, молодые друзья, я не очень помешал вашему спору? — улыбнулся он.

— Показываю Юрию последние препараты, — коротко сказал Ярослав.

— И что же в них вызвало спор?

— Не стоит об этом, — смутился Юрий. — Ярослав получил замечательный результат. В культуре явное опухолевое перерождение.

— Интересно. Покажите. — Лицо Брандта выразило глубокую заинтересованность.

Ярослав, не присаживаясь, посмотрел в окуляр.

— Вот, пожалуйста, — сказал он отрывисто, плохо скрывая свое волнение.

Брандт наклонился над микроскопом, привычно положил на винты длинные крепкие пальцы. Студенты молча смотрели, как он крутит винты, медленно передвигая предметный столик. Его белые мохнатые брови плотно прижимались к окулярам. Наконец он оторвался от микроскопа.

— Вполне возможно, — сказал он. — Похоже на опухолевую ткань. Какой срок?

— Одиннадцать недель. Пятый пассаж.

— Теперь можно попытаться привить эту ткань здоровой мыши и вызвать опухолевый рост.

— Пересадить под кожу?

— Нет, давайте попробуем ввести ее в место естественного кроветворения — в костномозговую полость. — Брандт поднялся с табурета. — О чем же все-таки шел спор? — обратился он к Юрию.

Его приятное, умное лицо выражало такой живой интерес, что Юрию стало неловко за свои, в общем мало вразумительные возражения, которые он только что высказывал Ярославу.

— Мне кажется, — он запинался от смущения, — что не нужно с такой... категоричностью связывать эффект малигнизации только с поражением хромосомного аппарата космическими лучами.

— Вот как! — протянул Брандт с выражением снисходительного удивления. — Но ведь перед нами факт — изменение хромосомного аппарата. Остается только показать, что измененные клетки при пересадке здоровому животному дадут опухолевое разрастание. Если это удастся, какие же останутся сомнения в том, что космическое поражение приводит клетку к опухолевому превращению в результате изменения хромосом, то есть аппарата наследственности клетки?

— Я не знаю... Но можно допустить, что космическое поражение изменяет клетку в целом. А хромосомы изменяются вторично... В результате глубоких нарушений обмена веществ клетки.

Брандт нахмурился.

— Ах, этот обмен веществ! — В тоне его зазвучало раздражение. — Сколько болтовни ведется вокруг этих слов. А ведь их надо наполнять конкретным содержанием. Да, конечно, в клетке под влиянием космического поражения изменяется обмен веществ. Но каков механизм этого процесса?

— Может быть, прежде всего механизм синтеза белков... — смущенно пробормотал Юрий. — Отсюда и появление злокачественных белков... И малигнизация клеток.

Брандт с улыбкой, свидетельствующей о том, что ему все стало ясно, ласково потрепал Юрия по плечу.

— Да, да, меняется механизм синтеза белка, нарушается его регуляция... А что это за механизм, если речь идет об изменении наследственности? Современная наука, — сказал он тоном глубокой убежденности, — знает только один механизм, ответственный за изменения наследственности, — нуклеиновые кислоты, составляющие материальную основу хромосом. И к нашему великому счастью, мой друг, — тон Брандта превратился в ласково-назидательный, — этот механизм несокрушим для действия факторов обмена. Во что бы мы превратились, если бы это было не так?

Он снял руку с плеча Юрия и направился к двери.

Глава вторая

Что такое космическое поражение

После того как ему довелось видеть падение Пицундского метеорита и узнать потом, что это космический снаряд, присланный на Землю с другого обитаемого мира, Юрий не мог отрешиться от ощущения, что падение снаряда изменило и жизнь на Земле. Он, словно в раннем детстве, впервые очутившись за пределами своего двора на шумной улице, вдруг почувствовал необъятность населенного мыслящими существами пространства и свою кровную связь с этими существами. Космическое пространство перестало восприниматься как неприступная бездна. В нем возникла трасса первого межзвездного полета, первая линия космических связей. Космическое пространство стало теперь для Юрия средой, в которой осуществлялась связь обитаемых миров. В ней предстояло в течение многих дней, а может быть, и месяцев и даже лет жить людям, которым человечество будет поручать межзвездные полеты. Вот почему даже поразительное известие о полете космического корабля вокруг Луны Юрий воспринял без особого удивления, как само собой разумеющееся. Да, космическое пространство — это та среда, в которой движется Земля, едва-едва защищенная от него оболочкой атмосферы. Стрелы космических молний — протоны и нейтроны — иногда прорываются сквозь эту оболочку и их действие присоединяется к тому фактору земного существования, который называется фоном ионизирующего излучения. Эти стрелы пронизывают наше тело, проходят через живое вещество, оставляя в нем этот таинственный незримый след, который называют лучевым поражением.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});