Последняя сволочь - Шарль Эксбрайа

- Сначала ее, потом тебя.

Наступило долгое молчание.

- Тед Мелфорд, за которого я выходила замуж, стал бы сражаться, а не уступил гнусному шантажу, - наконец тихо проговорила Мэри.

- Должно быть, я уже не тот. Я слишком боялся потерять вас обеих.

- И согласился потерять честь?

- Это всего лишь слово.

- Да, слово, но меня учили его уважать с детства, да и ты сам когда-то учил. И на том же уважении я растила наших дочерей.

- Ты меня больше не любишь, Мэри?

- Я перестала восхищаться тобой, Тед. По-моему, это куда серьезнее.

- Не уезжайте.

- Я не вижу другого выхода. Нам с Джойс придется поехать к моим родителям в Колорадо.

- Не надо, я подал в отставку...

- Ты подал в...

- Не позже чем через неделю я уйду из полиции, и, если ты согласна, мы вместе уедем отсюда.

- Ты говоришь правду?

- А зачем мне тебя обманывать?

- Не знаю... с тех пор как погибла Лилиан, я ничего не понимаю в твоих поступках... Позволь мне сказать Джойс, что мы уезжаем из Стоктона самое позднее через неделю?

- Да, это крайний срок, даю тебе слово.

- Ну, теперь я не сомневаюсь, что она уснет.

Жена ушла. А Мелфорд, забравшись поглубже в кресло, стал задумчиво смотреть туда, где обычно сидела Лилиан, когда они по вечерам играли в карты. Тед нарочно передергивал самым постыдным образом, а Лилиан, хоть и совсем выросла, каждый раз попадалась на удочку и страшно сердилась... Лилиан... никогда больше Тед не увидит ее... не услышит ее смеха... Капитан даже не заметил, что по его впалым щекам текут слезы. Никто из домашних так не любил Лилиан, как любил ее он... Они хотят уехать в Колорадо и оставить ее совсем одну, здесь, на стоктонском кладбище. И они еще называют это любовью?.. Морин, конечно, позаботится о заброшенной могиле, но это не то же самое. А впрочем, стоит ли напрасно портить себе кровь? Мелфорд наверняка знал, что ему не уехать из Стоктона...

Весь маленький городок охватило смутное предчувствие беды. Никто не смог бы толком объяснить, в чем дело, но каждый ощущал неясную угрозу. В самом воздухе витало беспокойство. Продажность судьи Хэппингтона ни для кого не составляла секрета, точно так же, как и двойная жизнь начальника полиции. И большая часть обывателей, хоть и с сожалением, склонялась к тому, что старину Теренса Кэмдена придется отправить на покой, раз он не в состоянии сладить с захватившими город бандитами. Даже те, кто относился к мэру с особой симпатией, никак не могли понять, почему он не желает отправить в отставку Теда Мелфорда и не зовет на помощь ФБР. А недоброжелатели намекали, что из всей этой неразберихи Кэмден тоже извлекает для себя кое-какие выгоды. Так или иначе, но весь город понимал, что так больше продолжаться не может, рано или поздно нарыв прорвет и что это невеселое время не за горами.

И с особым страхом ждал неминуемой развязки судья Хэппингтон.

Закрывшись у себя в кабинете, Герберт Хэппингтон очень живо вспоминал нищего студента, умиравшего от зависти к богатым сотоварищам. Чтобы как-то сводить концы с концами и продолжать учебу, ему приходилось прислуживать другим, а это вовсе не способствовало успеху у девушек. Годы учения в университете породили у Герберта лишь страстное желание как можно скорее разбогатеть. Будучи человеком слабым, вместо того чтобы презирать унижавшее его сословие, Хэппингтон жаждал сам проникнуть туда и в свою очередь покуражиться над бедными. Психоаналитики наверняка сказали бы, что в юности Герберт перенес душевную травму.

И однако наедине с самим собой судья признавал, что жалеет о своем падении. Он воскрешал в памяти так быстро угасший юношеский пыл студента-юриста, мечтавшего о суровом, но гуманном правосудии, одинаковом для всех. Он стыдился, что стал тем, кого некогда ненавидел больше всего на свете, - чиновником, недостойным высокого звания, подлым торговцем законом. Хэппингтон догадывался, что настанет день, когда всеобщее негодование выметет его из суда. Правда, он надеялся, что до этого успеет поставить на ноги детей и обеспечить безбедную старость жене. Тогда вдвоем с Элизабет они уедут из Стоктона и отправятся в Луизиану, где неподалеку от Батон-Руж Хэппингтон предусмотрительно купил небольшой домик.

Однако едва судья выходил в столовую, где за завтраком собиралась вся его семья, как угрызения совести мигом улетучивались. Стоило поглядеть на сына-джентльмена, на изящную куколку дочь и на счастливую жену, и Герберт больше ни о чем не жалел. Итак, еще несколько месяцев, и все его планы придут к счастливому завершению. Что бы там ни утверждали всякие идиоты, непорядочность - далеко не смертный грех.

Хэппингтон никогда не задумывался, любят ли его домашние. Внешне все они неизменно проявляли глубокую привязанность к главе семейства. А у Герберта хватало ума не требовать большего. Пустая болтовня детей наполняла его тщеславным блаженством. Сын и дочь судьи говорили об отпрысках самых богатых и уважаемых семейств города как о близких друзьях, с которыми они привыкли держаться на равной ноге. А жена пользовалась услугами поставщиков, выполнявших заказы только немногих избранных.

Вернувшись в кабинет, Хэппингтон собрал бумаги. Сегодня предстояли самые пустяковые дела, из которых при всем желании не извлечешь никакой выгоды.

Зато с портфелем в руке Хэппингтон чувствовал себя совершенно другим человеком. Все страхи и опасения тут же исчезали. Ни дать ни взять король со скипетром в руке. Совершенно забывая о том, кто он есть на самом деле, Хэппингтон превращался в СУДЬЮ. Дворецкий проводил хозяина до крыльца и почтительно затворил за ним дверь. Увидев у самой решетки сада чужой автомобиль, Герберт раздраженно махнул рукой. Такое нарушение приличий казалось ему совершенно недопустимым и злило тем больше, что он видел человека, сидящего за рулем.

- Эй вы, там! - крикнул Хэппингтон.

Мужчина высунул голову:

- Привет, судья!

Хэппингтон узнал нахального водителя.

- Вы не могли оставить машину подальше от моего дома?

- Уверяю вас, теперь это больше не имеет значения, судья, - хмыкнул тот.

Герберт подошел поближе.

- Но в конце-то концов, вам же отлично известно, что приезжать ко мне домой нельзя! - продолжал возмущаться он.

- На сей раз иначе никак невозможно...

- И что вам понадобилось так срочно?

- А вот это...

Увидев неизвестно откуда взявшийся револьвер, Хэппингтон вытаращил глаза.

- Вы... вы что... взбесились?

- Не надо было нас предавать, судья!

- Предавать...

- Наилучшие пожелания от Мэла Войддинга, судья!

Под градом пуль Герберт пошатнулся. Он хотел крикнуть, но умер, даже не успев открыть рта. Эл Сирвел рванул с места и на полной скорости выехал на окраину города, где и оставил украденную несколько минут назад машину. Обратно он возвращался пешком, небрежно сунув руки в карманы, пока не поймал такси, а приехав в "Эксцельсиор", сразу же сообщил Мэлу, что поручение выполнено. Войддинг слегка отодвинул ящик с бабочками.

- Браво, Эл... Возьми двести долларов вон там, на столике. Я их заранее приготовил, зная, что уж ты-то не промахнешься. Судья ничего не говорил?

- Нет, только выпучил глаза.

Войддинг беззвучно рассмеялся.

- Еще бы. А теперь хотел бы я поглядеть, какая физиономия будет у Берта!

Пат никак не ожидал мэра, а Морин страшно смутилась, что первое лицо города застало ее в халате. Однако Теренсу было явно не до церемоний.

- Здравствуйте, О'Мэхори... Доброе утро, миссис О'Мэхори... Простите, что побеспокоил вас в такую рань. Как вы, лейтенант?

- Лучше некуда! Не будь этих тюремщиков в халатах, я бы давно удрал отсюда!

- Что ж, старина, придется вам ослушаться врачей.

- А?

- Вы нам нужны, лейтенант.

- Что-нибудь скверное?

- Судью Хэппингтона убили, когда он выходил из дома.

На открытом лице ирландца ясно читалось, что известие его нисколько не огорчило, и Теренс счел нужным добавить:

- Я знаю, о чем вы подумали, О'Мэхори, да и все наверняка скажут то же самое... Однако для нас нравственный облик жертвы не имеет значения. В любом случае мы обязаны найти убийцу.

- Постараемся сделать все возможное, но... как же капитан?

- Я бы предпочел не говорить о нем, лейтенант... Вам известно, что Мелфорд подал в отставку и я назначил на его место вас?

- Он сообщил мне об этом... и... спасибо вам.

- Лучшая благодарность - доказать, что я не ошибся в вас. К своим обязанностям вы приступите в конце недели, а в ближайшие несколько дней вы и вдвоем едва справитесь. Бой предстоит тяжелый.

- Боюсь, Тед Мелфорд больше не хочет сражаться.

- Потому-то я и обращаюсь к вам.

- Да... А есть хоть какие-то подозрения, кто убил судью?

- Насколько мне известно, никаких.

- А вам не кажется странным, что после убийства Росли мрут либо убийцы, либо их друзья? Тонала, мисс Плок, а теперь судья Хэппингтон? Нет ли тут сведения счетов?