Запретное - Табита Сузума

— Тронь меня еще раз, и я убью тебя, — его голос хриплый и скрипучий. Я слышу, как он уходит, его топот вверх по деревянной лестнице, детский плач. Кажется, я падаю вниз на жесткий ковер и прижимаюсь спиной к холодной, твердой стене. Сквозь тусклый туман я вижу Уиллу, обхватившую ногами талию Маи, а та обнимает ее и бормочет:

— Все хорошо, все хорошо, любимая. Это всего лишь глупый спор. Уже все хорошо. Давай вернемся наверх и уложим тебя спать?

Они выходят из комнаты, и плач стихает, но продолжается все выше и выше надо мной.

Когда я иду в свою комнату, у меня подкашиваются ноги. Оказавшись внутри в безопасности, я сажусь на край кровати, опираюсь о колени локтями, прижимая ладони к носу и рту и пытаясь остановить учащенное дыхание, боль в животе отзывается толчками во всем теле. Я чувствую, как по лицу стекает пот, и не могу перестать дрожать. Сияние вокруг лампочки надо мной расширяется и сжимается, создавая кружащиеся пятна света. Весь ужас того, что произошло, только сейчас поражает меня. Я никогда раньше не применял к Киту физического насилия, но все же сегодня вечером спровоцировал его, я практически хотел этого. Как только мои руки сомкнулись вокруг его шеи, мне честно не хотелось отпускать его. Я не понимаю, что со мной происходит, кажется, я вышел из строя. Итак, Кит вернулся домой на несколько часов позже, а какой подросток так не делает? Естественно, родители сердятся на своих детей: они кричат, пугают, возможно, ругают их, но никогда не пытаются задушить их.

Стук в дверь отдается еще одним толчком в моем теле. Но это всего лишь Мая, совершенно подавленная, она опирается на дверной косяк.

— С тобой все в порядке?

Все еще прижимая ладони к губам, я киваю, мне отчаянно хочется, чтобы она ушла, но я не в состоянии сказать. Трезвым взглядом она осматривает меня в темноте, мгновение колеблется, потом включает верхний свет и заходит.

Я убираю руки от лица, сжимая их в кулаки, чтобы они перестали дрожать.

— Я в порядке, — говорю я, мой голос несчастный и измученный. — Нам всем просто нужно лечь спать.

— Ты не в порядке.

Она закрывает дверь и прислоняется к ней, ее глаза расширены, выражение на лице невозможно понять. Не могу сказать, сердится ли она, шокирована, чувствует отвращение…

— Мая, прости, я… Я просто потерял контроль…

Меня пронзает боль.

— Я знаю, Лоч, знаю.

Я хочу сказать ей, как мне жаль. Хочу спросить, в порядке ли Уилла. Хочу попросить проверить Кита, убедиться, что он не пакует чемоданы и не планирует сбежать, убедить меня, что я не причинил ему боли, хотя и знаю, что это так. Но я не могу вымолвить ни слова. Только звук моего дыхания наполняет воздух. Я прижимаю руки к носу и рту, пытаясь заглушить звук, прижимаю локти к коленям в попытке сдержать дрожь и понимаю, что неосознанно раскачиваюсь взад и вперед.

Отойдя от двери, Мая движется ко мне, садится рядом со мной на кровать.

Инстинктивно моя рука взлетает вверх, чтобы удержать ее.

— Мая, н-не… мне не нужно…

Она берет мою протянутую руку и бережно кладет ее себе на колено, потирая ладони круговыми движениями пальца.

— Постарайся успокоиться, — ее голос нежный, слишком нежный. — Все хорошо. Все в порядке. Уилла снова спит, и с Китом все хорошо.

Я отодвигаюсь от нее, пытаясь высвободить свою руку из ее ладоней.

— Я… мне просто нужно немного поспать…

— Я знаю, но сначала тебе нужно успокоиться.

— Я пытаюсь!

Ее лицо искажено беспокойством, и я знаю, что вид меня в таком состоянии не особо ее убеждает. Ее теплые пальцы на моем запястье движутся вверх, поглаживая внутреннюю сторону руки, ее прикосновение как-то успокаивает.

— Лочи, это не твоя вина.

Я сильно закусываю губу и отворачиваюсь.

— Это не твоя вина, — снова говорит она. — Лочи, ты же знаешь это. Уже очень давно Кит пытается спровоцировать тебя на что-то подобное. Любой бы сорвался.

В горле я ощущаю боль, позади глаз — предупреждающее давление.

— Ты не можешь винить себя во всем только потому, что ты — старший. Ты не виноват ни в том, что мама пьет, что отец ушел, что Кит такой, какой есть. Ты больше ничего не мог сделать.

Я не знаю, как она дошла до этого. И не понимаю, как у нее получается вот так читать мои мысли. Я поворачиваюсь лицом к стене, качая головой, чтобы показать ей, что она не права. Я выдергиваю свою ладонь из ее рук и тру ею лицо, стараясь отгородиться от ее взгляда.

— Лочи…

Нет. Я больше не могу так, не могу, не могу. Я даже не собираюсь прогонять ее из комнаты прежде, чем будет поздно. В глазах пульсирует от возрастающей боли. Если я двинусь, заговорю, моргну, то проиграю эту битву.

Она дотрагивается рукой до моего плеча, гладит спину.

— Так будет не всегда.

По щеке катится слеза. Я прижимаю ладонь к глазам, чтобы предотвратить следующую. Но внезапно мои пальцы влажные. Я глубоко вдыхаю и пытаюсь задержать дыхание, но с губ срывается тихий звук.

— Ох… Лоч, нет. Только… не из-за этого! — в голосе Маи слышится небольшое отчаяние.

Я ближе придвигаюсь к стене, желаю исчезнуть в ней. Я сильно прижимаю кулак ко рту. А потом сдерживаемый вздох с резким задыхающимся звуком вырывается из моих легких.

— Эй, эй… — несмотря на ее успокаивающий тон, я различаю нотку паники в ее голосе. — Лочи, пожалуйста, послушай меня. Просто послушай. Сегодняшний вечер был ужасным, но это не конец света. Я знаю, что в последнее время было очень тяжело, но все нормально, все нормально. Кит в порядке. Ты ведь всего лишь человек. Такое бывает…

Я пытаюсь вытереть рукавом глаза, но слезы продолжают течь, и не понимаю, почему я совершенно не в силах остановить их.

— Ш-ш-ш, иди ко мне… — Мая пытается повернуть меня лицом к ней, но я грубо отталкиваю ее. Она пытается снова. Но я исступленно освобождаюсь одной рукой.

— Не надо! Мая, перестань, черт побери… пожалуйста! Пожалуйста! Я не могу… Я не могу! — рыдания вырываются с каждым словом. Я не могу дышать, я в ужасе, я разваливаюсь.

— Лочи, успокойся. Я просто хочу держать тебя, и все. Позволь мне держать тебя, — ее голос принимает успокаивающий тон, который она использует, когда Тиффин или Уилла расстроены. Она не собирается сдаваться.

Я скребу пальцами одной руки по стене, неистовые рыдания волнами сотрясают мое тело, рукав намокает от слез.

— Помоги, — я чувствую, что задыхаюсь. — Я не понимаю, что со мной такое!

Мая оказывается в пространстве между мной и стеной, и внезапно мне больше некуда спрятаться. Когда она обнимает меня и прижимает близко к себе, я пытаюсь сопротивляться последний раз, но у меня нет сил. Ее тело возле меня такое теплое, живое, знакомое, обнадеживающее. Я прижимаюсь лицом к изгибу ее шеи, вцепившись руками в ее ночную рубашку на спине, будто она может неожиданно исчезнуть.