Я - Спартак - Эрик Рыжебородый

голыш примерно того же размера. – Ещё три тысячи милиционеров. Сам же претор Публий Вариний, только вышел из Рима. – Спартак подвинул немного самый большой камень. – Более семи тысяч легионеров.

– Справимся, не впервой, – прервал размышления вождя Крикс.

– Я бы отошёл, – вкрадчиво вмешался в разговор Помпилий, до этого молча наблюдавший за манипуляциями Спартака, – римляне, конечно, просчитались, наивно полагая, мы не знаем об их продвижении, но солдат у них очень много. Можно всем погибнуть! Думаю, стоит уйти на юг. На земли Великой Греции. Продолжить там сбор добровольцев, пока наша армия не вырастет раза в три-четыре, и вот только тогда дать бой.

– Испугался! – подсочил со своего места Ганик, – каждый из гладиаторов стоит двоих, то и троих римлян! Напасть неожиданно и всего делов!

– Я не трус! Храбро воевал ещё, когда ты ещё на свет не появился! Не забывай, мы сражаемся не ради героической погибели, а дабы победить, навсегда освободив народы от власти Рима! Мой и твой, кстати.

Сурков не впервой становился невольным свидетелем подобной перебранки помощников Спартака: прагматичного, осторожного сабина Нума Помпилия с горячими, страдавшими от любой вынужденной заминки, галлами Криксом и Гаником. Четвёртый участник традиционных словесных пикировок сейчас в палатке отсутствовал – Публипор зорко следил за римлянами, но, как правило, в аналогичном споре всегда открыто поддерживал Помпилия, поскольку также не любил лезть на рожон, если имелись иные пути решения. Игорю нравилось пристально наблюдать за происходящим, наматывая себе на ус. Поскольку в бытность директора фирмы недооценивал важности роли теории управления персоналом и командообразования, совершенно игнорируя всякие новомодные тренинги, а сейчас воочию видел на практике, как успешно собрать и умело управлять огромным коллективом, где каждая ошибка приводит не к финансовым потерям и снижению прибыли, а к гибели всего дела, без возможности перезапуска проекта.

Спартак, как менеджер высшего звена, импонировал Суркову. Игорь не сомневался, вождь сознательно взял в помощники людей, имеющих зачастую диаметрально противоположные взгляды на то, чего и как надо делать. В результате, когда двое дружно выступали за одно решение, то другие двое – категорически против, а значит, определяющее слово всегда оставалось за Спартаком. Просто и гениально! Надо только грамотно выбирать баланс, дабы кто-то не посчитал, что с его мнением не считаются. Вождь из далёкого прошлого интуитивно выстроил эффективную схему управления, которой будут учить лишь спустя многие века.

– Ганик, сядь, – спокойно, но с большой внутренней силой произнёс Спартак, заставив галла немедленно перестать спорить с сабином и вернуться на место рядом с Криксом. – Вы правы. Медлить нельзя!

– Но… – безуспешно попытался возразить Помпилий, однако вождь не дал ему продолжить.

– Нум тоже говорит верно. У претора легионеры. Это не милиция. Биться с ними сейчас равносильно самоубийству. Потому сделаем так. Ты, Крикс, с галлами немедленно выступаешь навстречу Фурию. Идти налегке. Вам надо успеть напасть до того, как римляне разобьют и укрепят лагерь. На марше они не столь опасны. Пленных и добычу не брать! После сразу направляетесь в сторону Коссиния. Я с Помпилием сейчас же выдвигаюсь к Салинам. Мы осадим лагерь и будем ждать вас, не атакуя врага. Если всё пойдёт как надо, то Публий Вариний окажется в одиночестве, хотя даже потеряв помощников, сил у него останется всё же больше, чем у нас.

«Вот как разложил, – в очередной раз восхитился Сурков, – всем угодил и в то же время сделал по-своему!»

***

– Держи его! – неслось со всех сторон. – Хватай!

«Врёшь! Не уйдёшь! – гулко стучало в висках Суркова, старавшегося изо всех сил гнать лошадь как можно быстрее и в то же время пытавшегося ненароком не свалиться под копыта других коней, скакавших рядом, а это оказалось весьма непросто с учётом отсутствовавших стремян и седла. – Удивительно, как римляне, создав лучшую армию в мире на многие века, не додумались до элементарного усовершенствования кавалерии!»

Разведчики Публипора застали ничего не подозревавшего Коссиния на загородной вилле одного патриция неподалёку от лагеря, разбитого милиционерами. Знатный римлянин допустил довольно грубую ошибку, расположив штаб вдалеке от армии, чем незамедлительно воспользовались противники. Коссиний спокойно принимал ванну и вкушал яства, когда самниты снесли ворота, внезапно ворвавшись во двор. Надо отдать должное охране, не испугавшейся неожиданного вторжения супостатов, а мигом организовавшей сопротивление, позволившее начальнику бежать верхом на лошади.

Восставшие бросились в погоню. Впереди мелькало обнажённое тело Коссиния хорошо заметное на фоне чёрной лошади претора. Римлянин так спешил, что не успел одеться и как плескался голышом в ванне, так и сиганул на коня. В воротах виллы он снёс преградившего путь разведчика, довольно ловко уклонился от брошенных дротиков и смачно лягнув лошадь по бокам ещё мокрыми пятками, устремился прочь.

Пастухи привыкли ездить верхом, являясь по меркам того времени неплохими всадниками. Коссиний держался на лошади заметно хуже, но под ним безудержно летел вперёд гораздо более сильный конь, тренированный скакать не только красиво во время парадных выездов своего хозяина, но и быстро, когда прикажут, в отличие от лошадей мятежников, большую часть жизни выступавших исключительно в роли тягловых или вьючных животных. Это уравнивало шансы, одного сбежать, других –догнать. Расстояние между ними заметно сокращалось с каждым ударом копыт, но всё же недостаточно стремительно, как хотелось преследователям, и намного медленнее, чем путь от виллы до укреплённого лагеря милиции Коссиния.

Трудно представить, что подумали римляне, когда в распахнутые ворота влетел их совершенно голый начальник на взмыленной лошади. Удивились? Посмеялись? Возможно. Однако эта сиюминутная реакция сразу испарилась, поскольку вид мчавшихся во весь опор за Коссинием самнитов, очевидным образом повернул размышления легионеров совсем в другое русло, сделав шутовское появление командира второстепенным событием по сравнению с приближающимся кровожадным врагом.

Вскоре к лагерю подтянулись основные силы восставших во главе со Спартаком, окружившие римлян со всех сторон. Мятежники не спешили. С одной стороны, они не могли держать Коссиния долго в осаде, дожидаясь, когда у того закончится продовольствие, так как Публий Вариний подошёл бы намного быстрее, и римляне, ударив одновременно с фронта и тыла, несомненно, одержали бы победу. С другой стороны, немедленный бросок на частокол с башнями не имея значительного численного перевеса, тоже мог обойтись очень дорого. Спартак терпеливо ждал Крикса.

В то же время галлы высыпали из леса на колонну милиционеров Фурия, как горошины из разорванного неловким движением стручка на землю: неудержимой волной и все сразу. Застигнутые врасплох римляне не смогли оказать практически никакого