Шутка с ядом пополам - Александра Авророва

— Ничего подобного я не говорила. Он очень умный и довольно талантливый человек. А главное, удачливый. Игорь Витальевич правильно отметил — произошло то единственное, что позволяет ему добиться цели. И с ним так всегда. А вот с Паниным наоборот. Наверняка со смертью Володи он должен в чем-нибудь проиграть.

— В чем, например?

— Например, если бы Володе удалось заставить Аню уйти, рано или поздно она могла бы вернуться к первому мужу. А теперь, когда она не брошенная жена, а безутешная вдова, вернется вряд ли. Нет, я не утверждаю, что это так, просто слишком хорошо знаю бедного Николая Павловича.

Неожиданно следователь произнес:

— Все подозреваемые были с Бекетовым в дружеских или еще более близких отношениях. А скажите, Марина, есть среди них кто-нибудь, в чьем хорошем к нему отношении вы настолько уверены, что для себя полагаете: этот человек не мог бы его убить?

— Женька, — не задумываясь, ответила Марина.

— И все?

— Не знаю. У остальных мужчин я не исключаю оттенка зависти, а у женщин — ревности. Хотя все они в той или иной мере Володю любят.

— Зачем вы усложняете? — удивилась Вика. — Его убила жена. Она знала, что он ее бросит.

— И другие знали, — заметила Марина. — Знали, что, даже если заподозрят неладное, первый кандидат в убийцы — именно она. Это очень всем удобно. Нет, не буду врать, мне самой кажется, что она виновата, но нельзя обвинять человека, пока не отсечешь все остальные варианты.

— Значит, вам кажется — виновата она? — уточнил Талызин.

— Да, но учтите — я очень ее недолюбливаю и поэтому вряд ли объективна.

«Крайне необычное заявление, — подумал Игорь Витальевич, — притом типичное для Марины».

А она между тем продолжала:

— Я ее недолюбливала еще до того, как она родила от Володи. Я знала ее в качестве жены Николая Павловича, и ее манеры всегда казались мне жутко неестественными. А меня, как ни странно, притворство часто раздражает на чисто физическом уровне. Как скрип железа по стеклу. И все равно я до конца не уверена, что… что это сделала она. Для меня тут кое-что не состыковывается.

— Что именно?

— Это чисто психологический момент и, возможно, полная глупость, но… Пусть я знаю Аню поверхностно, зато давно. Можно сказать, полжизни. Мы ровесницы, а она вышла за Николая Павловича еще студенткой. Действовать по обстановке — это не ее девиз. Ее девиз — семь раз отмерь, один отрежь. Я ни разу не видела, чтобы она приняла скоропалительное решение. Ее нервирует одна мысль о том, что решать надо быстро. Вот составить план заранее и терпеливо выжидать удобного случая — это вполне в ее духе.

— Правильно, — кивнула Вика. — Вот она и выждала.

Марина отрицательно покачала головой.

— Как я себе представляю ситуацию? Кто-то услышал дурацкий Володин тост, и это навело его на мысль о безопасном убийстве. Времени мешкать и обдумывать у преступника не было. В тот же вечер он уносит с собой пузырек — значит, уже успел составить план. Выполнение плана он тоже не откладывает в долгий ящик — назавтра же приходит и убивает. А Аня, например, вопрос о том, куда поехать в летний отпуск, всегда начинает решать зимой. Такой у нее характер.

— Может быть, — не отступала Вика, — она давно задумала убить своего мужа. Как узнала, что у него есть Кристинка, так и задумала. Проблема была только в том, чтобы выбрать подходящий способ. Она решила терпеливо ждать, пока подвернется удобный случай, и дождалась. Как тебе?

Ее подруга неуверенно пожала плечами.

— А Панин? — поинтересовался следователь. — Он мог решиться быстро?

— Ох, — вздохнула Марина, — еще вчера я ответила бы — нет, но раз он на вас накричал… Показатель того, что мое мнение о характере человека ничего не стоит. Если Панин, оказывается, способен накричать, так я не знаю, на что еще он может быть способен. Одно скажу точно — если он принял скоропалительное решение, то это для него не норма, а жест крайнего отчаяния. Считается же, что даже кошка в состоянии стресса способна прогнать собаку.

— А для кого скоропалительные решения — норма?

— Для везунчиков, вроде Андрея Петренко или Сережки Некипелова. Они привыкли, что обстоятельства вечно складываются в их пользу, главное — не упустить шанс. Им не приходится заранее планировать, что-то предпринимать, удача подваливает к ним сама, а они быстренько хватают ее за хвост. Еще на скоропалительные решения способна Кристинка — по своей эмоциональности и нежеланию смотреть вперед и хоть немного предугадывать последствия собственных поступков. А Лидию Петровну с Татьяной Ивановной я знаю плохо.

— А не может оказаться, что убийство вызвано внеличными мотивами? — полюбопытствовал Талызин.

— Это как?

— Например, кто-то захотел завладеть научным наследием Бекетова. Этот мотив реален?

Марина пожала плечами.

— Могли ли убить Пушкина, чтобы завладеть его черновиками? Сомневаюсь.

«Надо же, — удивился Талызин, — второй раз сегодня всплыл Пушкин. Совсем недавно его упоминала Кристинка». Вслух же сказал:

— Жаль. Я, грешник, люблю работать над преступлениями, имеющими корыстные мотивы, с ними все гораздо проще. Значит, больших денег это никому бы не принесло?

— Ну, тот же Панин, например, мог бы постепенно разбирать материалы, публикуя их под своей фамилией. Этого ему хватило бы на всю жизнь. Но зачем ему это? Он любит заниматься наукой и способен писать статьи сам, а честолюбия полностью лишен. К тому же у Володи свой стиль, от которого нелегко избавиться, некая парадоксальность мышления, и, если кто-нибудь догадается… Позор на весь научный мир! А уж Некипелова, выдающего чужие результаты за свои, я вообще не представляю. Он слишком себя для этого уважает. А Андрей, тот не сможет в этих результатах самостоятельно разобраться. Боюсь, Игорь Витальевич, тут тупик.

— Да Игорь и сам в это не верит. Просто ему не хочется завтра разговаривать аж с тремя овдовевшими дамами, — ехидно предположила Вика. И, что интересно, была совершенно права.

День 3. Суббота

Назавтра Игорь Витальевич, верный себе, решил наиболее вероятную кандидатку в преступницы оставить на десерт. Разумеется, то была Анна Николаевна. Хотя врожденная добросовестность заставляла следователя, по выражению Марины, «отсекать остальные варианты», он изначально склонялся к тому, что преступление совершила жена. Во-первых, такова статистика — чаще всего, как ни странно, убивают членов собственной семьи. Во-вторых, у нее имелся наиболее очевидный мотив. Скорее всего, она знала, что муж (который даже не был ей официальным мужем) собирается ее бросить. Знала наверняка! На этом настаивает Гуревич, и его слова подтверждаются рассказом Петренко о ссоре Анны Николаевны с Кристиной. Итак, отец ее детей хочет уйти к другой. Правда, судя по отношениям с Татьяной Ивановной, он продолжал бы помогать материально, однако ей этого казалось недостаточно. Она явно цеплялась за Бекетова всеми возможными средствами — вот и применила средство наиболее радикальное. На дне рождения Анна Николаевна окончательно убедилась в том, что альтернативы нет, к тому же глупый тост навел ее на мысль о более-менее безопасном для нее способе убийства. Действительно, почему возникла необходимость замаскировывать убийство под самоубийство? Потому, что преступник понимал — в случае чего именно он станет первым подозреваемым, значит, следует хорошенько замести следы. Если бы, например, Некипелов задумал под шумок избавиться от своего гениального коллеги, ему не было бы нужды в камуфляже. Милиция, обнаружив преступление, сразу вышла бы на Анну Николаевну, а он остался бы в стороне. Правда, есть одно исключение — Панин. Тот не захотел бы бросать тень на любимую женщину, поэтому тоже был заинтересован в том, чтобы выдать смерть Бекетова за добровольную. Вот он, кандидат номер два.

Однако вернемся к Анне Николаевне. У нее железное алиби — в среду днем она с детьми была у матери. Интересно, много ли на свете матерей, не пожелающих подтвердить слова единственной дочки — вне зависимости от их правдивости? Разумеется, поговорить с мамашей придется, но принимать ее уверения всерьез не стоит. Вот если имеются свидетели из посторонних, тогда другое дело. Вообще-то, при иных обстоятельствах с поисков свидетелей стоило бы начать. Если кто-нибудь из соседей Бекетова видел, как в день убийства туда приходил один из подозреваемых, ситуация сразу упростилась бы. Однако подобный опрос требовал массу времени и был прерогативой оперативников. Типичное задание для мальчишки-практиканта. Но поскольку расследование было неофициальным, привлекать посторонних пока не хотелось. Оставим эту меру на крайний случай. Возможно, дело разрешится чисто логическим путем. Если все будет указывать на Анну Николаевну и ни на кого другого, ее наверняка нетрудно будет вынудить признаться.