Море смерти, берег любви - Светлана Владимировна Успенская

заботу спасибо. Но белые тапочки мне пока еще рано покупать.

– Ну, смотри… И вот еще что… Ты, я заметил, такую фигуристую дамочку сегодня подцепил…

– Ну…

– Ты знаешь, я ее недавно видел… Как бы тебе сказать?..

– Ну и что? Я тоже ее видел.

– Да ты послушай… Я видел ее! Она пыталась войти в квартиру, где раньше жила Инга. Ты же понимаешь, квартира опечатана после всего, что случилось, в ней никто не живет. Может, она из ФСБ?

– Да хоть из ЦРУ, – легкомысленно отозвался я. – А ты-то сам что делал около квартиры Инги?

– Не беспокойся, я ни за кем не шпионил. Так, заходил к одному своему клиенту, должок стребовать. Понимаешь, эту хату Инге сосватал именно я, когда они с Сашкой решили разбежаться, – одна моя клиентка сдавала недорого надежным людям. А позавчера иду мимо – смотрю, женщина в замке копается. Увидела меня – отошла от двери, отвернулась и сделала вид, будто ищет что-то в сумочке. Подозрительно!

– Ты ошибся, Эдик, – сказал я почти нежно. Кажется, у Савоськина обострение недавно приобретенной болезни – мании преследования. – Это была не она. Кэтрин не могла входить в квартиру женщины, которую даже никогда не видела. Ты ошибся, Эдик.

– Не веришь, потому что не хочешь верить, – мрачно отрезал Савоськин. – Не хочешь верить – не верь. Мое дело маленькое – я тебя предупредил. А там как знаешь.

Короткие гудки в трубке запищали остро и тревожно. Я еще несколько секунд меланхолически выслушивал их, задумчиво крутя телефонный шнур. Потом бросил трубку и побрел на кухню класть шампанское в морозилку. Скоро ко мне должна была прийти Кэтрин Мэйфлауэр.

– Катя Майский Цветок, – перевел я ее имя и фамилию и улыбнулся. Ну и дурацкие видения у этого Савоськина!

Пели автомобильные шины, наматывая километры на спидометре, гладкое пригородное шоссе расстилалось ровной широкой лентой, уходящей в темноту. Свет фар выхватывал из подступающего к обочинам мрака очертания деревьев. То и дело появлялись встречные машины, в основном длинные грузовики-фуры, слепили ярким светом. Что за отвратительное дело – езда по ночам, то и дело приходится переключаться с дальнего света на ближний – это ужасно муторно!

Эдик Савоськин прислушался. Мотор работал ровно, успокаивающе гудел – нет прекраснее музыки на свете, чем гул хорошо отрегулированного двигателя. Машина неплохая, почти новая, а досталась задёшево – Колька Ломакин потер крыло и загнал ему по дешевке… А сам сейчас рассекает по городу на новой «ауди». Что ж, правильно, директор ресторана должен ездить на солидной машине… «Вот немного войду в силу и себе какую-нибудь иномарочку покруче отхвачу…» – подумал Савоськин и улыбнулся.

Он устроился на сиденье поудобнее, отцепил ремни безопасности (при его толщине это сущие муки), включил магнитолу. Шкала настройки осветилась зыбким зеленоватым светом, полилась тихая завораживающая музыка.

Савоськин улыбнулся. Сегодня пятница, трудовая неделя позади. И какая тяжелая неделя! Позади смерть Абалкина и его похороны, неприятный разговор с близнецами, мучительные два дня, отведенные на раздумья, и еще один разговор – последний. «Нет!» – сказал он им твердо.

Он был горд своим решением. Он не будет потворствовать их грязным делишкам, он не хочет вступать в конфликт с законом, а потом отсиживаться за решеткой за кого-то. У него трое детей, и он хочет, чтобы дети знали – их отец честный человек. Пусть он трудяга, простой мужик, умеющий только работать до седьмого пота, но он честный человек. И никакие посулы и запугивания не смогут его свернуть с прямого пути…

Эдик мотнул головой. Уже поздно, он устал, чертовски хочется спать… Он работал целый день – вытягивал битую «пятёрку». Хозяин обещал хорошо заплатить за срочную работу. Что ж, Эдик свою работу сделал. Сделал честно и добросовестно. Честность и добросовестность – это его фирменный знак, кредо его автосервиса. Хозяин «пятёрки» расскажет о нем другому, тот – третьему, и к нему потянутся клиенты. Ведь честность и добросовестность – такие редкие качества в наше время!

У него уже сейчас есть постоянные клиенты. Конечно, их пока не так много, всего-то десятка два едва наберётся, но и это уже неплохо. Он работает уже чуть больше двух лет, а уже какой успех! Он почти полностью вернул близнецам свой долг – они давали ему сумму «на обзаведение хозяйством». Савоськин прекрасно помнил, как это было…

Он долго не хотел идти к братьям на поклон – интуитивно сторонился всего нечистоплотного, криминального. Жена уговорила – что же, всю жизнь прозябать механиком в гараже, работать на чужого дядю, пора заводить собственное дело. А как заводить, если нужен начальный капитал… Короче, переломив себя, он пошел.

Разговаривал с ним Шурик. Несмотря на то что близнецы были похожи друг на друга, как серые кошки ночью, старший брат, Шурка, всегда был значительно хитрее.

– Не переживай, Савоськин, – сказал он. – Войдешь в полную силу – отдашь. Мы подождем, сколько нужно… Сколько? Ну пять лет, семь… Я знаю тебя, ты не обманешь старого друга… А встанешь на ноги – при случае, может быть, нам с Юркой поможешь, чего-нибудь поремонтируешь!

Конечно, радостно думал тогда Савоськин, о чем речь! Отрихтовать, покрасить машину, отрегулировать двигатель старым школьным друзьям – нет базара! Сделает всё мигом и совершенно бесплатно. Эдик Савоськин никогда не забывает добра. Тогда он еще не знал, о какого рода помощи идет разговор…

Всё началось с того, что три месяца назад братья попросили его взять на работу еще одного механика. У Эдика уже работали двое – отличные парни, работящие, честные. Он пообещал им взять их в долю, когда раскрутится, – и они старались вовсю. На третьего работы просто не было. Но пришлось уступить братьям. И что тут началось!

По ночам неизвестные молодцы с опасно оттопыренными карманами подгоняли к автосервису шикарные иномарки. Днем новый механик возился с этими автомобилями, травил металл кислотой, негромко стучал молоточком – перебивал номера на кузове, шасси, двигателе. Потом загонял машины в горячий бокс на перекраску. Через пару дней приезжали те же мордатые молодцы, вешали на машину новые, с иголочки номера и забирали тачки, не сказав Эдику ни здрасьте, ни до свидания, как будто он здесь был никто.

К хозяину новый механик относился без должного пиетета, как равный, – очевидно, понимал, что ему ничего не грозит. Эдик, естественно, сразу допёр, чем занимается его подчинённый и чем это грозит ему самому, Эдику. Он вызвал новенького для разговора и недвусмысленно намекнул, что пора завязывать с угнанными тачками, его сервис – не бандитская контора, и темные